Дочка (из записок частного детектива Александра К.)
Шрифт:
– Ладно, записывай адрес.
Я записал.
– Скажешь там, что тоже пришел работать. Так когда будет романтический ужин?
– Как только денег заработаю. Сейчас я на мели, извини.
– Сволочь. Все вы, мужики, сволочи, – сказала Светка беззлобно.
– Зато я обещаю, что не выдам, кто меня навел.
– Нет уж, ты обязательно скажи ей, что это я ее сдала. Сделаешь?
– Легко, – заверил я.
Дом был в запустении, под снос,
Мне открыл мужчина лет пятидесяти, с желтушным лицом печеночника. Одет он был в потертый костюм с галстуком, как доцент дешевого вуза.
– Что вам угодно?
– Я хотел бы поработать.
Видно, мой вид плохо вязался с этим заявлением, потому что доцент не спешил впустить меня.
– А у вас уже есть опыт работы?
– А то! Я, можно сказать, родился на работе.
Доцент распахнул для меня дверь. Я оказался в коридоре огромной коммуналки. Я даже не знал, что такие еще сохранились.
– По правде говоря, это очень кстати. У нас ключевой исполнитель не вышел на смену, так что, если вы не против сразу приступить…
– Я готов!
– А какое у вас амплуа?
Это был вопрос на засыпку. Я решил не врать.
– Я детектив.
– Полицейский? Очень хорошо. У нас давно не было полицейского… – Роза Михайловна! – крикнул он в глубь квартиры. – У нас сохранился костюм нью-йоркского копа?
Роза Михайловна была полная женщина в толстых очках, по виду – зав. кафедрой из того же вуза, что и мужчина.
Она окинула меня взглядом.
– Да, ему должно подойти.
Она отвела меня в одну из комнат, где из огромного шкафа выудила театральный реквизит, действительно напоминавший форму американского полицейского.
– Переодевайтесь.
Я стал переодеваться, но замялся, когда увидел в комплекте черные стринги.
– А это обязательно?
Роза Михайловна поняла вопрос по-своему.
– Конечно, обязательно! Вам что, не сказали? У нас легкий жанр, полный контакт исключен. Стринги должны быть все время на вас. Вы меня поняли?
– Понял, не дурак.
– Ладно, когда будете готовы, идите вон туда. – Она указала на дверь, из-за которой доносилась музыка и выбивался яркий свет.
Шагнув в комнату, я споткнулся о протянутый на полу кабель, чуть не сбил осветительный прибор и в результате рухнул на кровать, где обнаружил Валерию, дочь судьи и студентку юридического вуза. Она лежала на боку с закрытыми глазами, изображая невинный сон. Из одежды на ней были только стринги – вроде моих, только в цветочек.
– Мотор! – крикнул доцент, который стоял за профессиональной
Наклонившись над невинно спящей девушкой, я сказал ей на ухо:
– Валерия, я частный детектив – приехал, чтобы забрать вас и отвезти к вашей матушке.
Глаза девушки распахнулись. Она попыталась оттолкнуть меня.
– Пусти! Негодяй! Хам!
Пытаясь сдержать ее, я оказался на ней, растянувшись во всю длину.
Сзади прозвучал голос доцента: «Роза Михайловна, брюки!»
Несмотря на свою комплекцию, женщина ловко, избегая попадания в кадр, подобралась к кровати и стянула с меня штаны.
Девушка отчаянно боролась. Мне стало ее немного жалко, но отпустить я ее никак не мог – она была моими счетами за квартиру и пропитанием, плюс зарплата Елены Ивановны.
– Валерия, успокойся…
Она изо всех сил пыталась высвободиться, но сбросить с себя мои девяносто килограмм ей было не под силу.
Вдруг она закричала:
– Спасите! Помогите! Насилуют!
Меня пронзила боль – своими острыми коготками надежда отечественной юриспруденции расцарапала мне грудь.
В комплект нью-йоркского копа входили наручники, которые оказались почти настоящими. Одним махом я приковал Валерию к стойкам кровати – сказались годы полицейской службы.
Царапаться она больше не могла, но продолжала истошно орать и пыталась меня укусить. Одновременно она энергично двигала бедрами, стараясь то ли спихнуть меня, то ли заехать мне коленом куда не надо.
Клянусь, я никогда в жизни не покушался на юных девушек – и в мыслях не было, – но от всей этой возни с практически голой красоткой у меня – как бы это сказать… – у меня в стрингах возникло некоторое напряжение. Теперь я понял, что имела в виду Роза Михайловна, говоря про полный контакт.
Добрая женщина могла быть спокойна – полного контакта не было и быть не могло, – но, боюсь, какой-то неполный контакт помимо моей воли имел место.
Вдруг Валерия перестала кричать. Она тяжело задышала, кусая губы, и…
И тут прозвучало: «Снято!»
Я слез с Валерии, отстегнул наручники, накинул на нее какое-то покрывало. Девушка не противилась.
Доцент-режиссер был очень доволен.
– Отлично! Правда, я в этом эпизоде имел в виду сцену соблазнения, но на насилие тоже всегда есть спрос.
Он отвел меня в сторонку.
– Слушайте, я никогда не видел Леру такой. Сколько игры, экспрессии! Что вы ей сказали?
– Я импровизировал. Сказал, что отвезу ее к маме.
– И это подействовало?