Договорняк
Шрифт:
– Моё мнение, это ДТП спровоцировано современным развитием связи.
Сказать, что я был удивлён, ничего не сказать. Мои глаза изъявили желание вылезти на лоб. Я-то ждал совсем другую информацию. "Крутую" и позволяющую прижать к стенке моего преступника.
– Вы... вы меня удивили...
– Извините, если вы ждали что-то иное. Я обнаружил, что Серебровскому сразу после матча было несколько звонков, и по времени большинство из них "накладываются на трассу". Нельзя во время движения, тем более в вечернее время, разговаривать по сотовому телефону. А тут ещё и превышение скоростного режима. Всё к одному. Одним словом вылетел с трассы, и, на его несчастье, тут как тут и столб оказался.
– Вы выяснили, кто его допекал звонками.
– Да, это было несложно.
– Вы ознакомили Максимовича с результатами работы?
– Да, сразу. Он должен был подъехать, но поскольку я кратко изложил ему по телефону о результатах, мне показалось, что он потерял к ним интерес.
– И где тогда этот отчёт?
– Видите ли, в вопросах анонимности я иду своим клиентам навстречу, но ссориться с налоговой инспекцией я не могу. Часть денежных средств я вынужден легализовать. Иначе это убьёт мой бизнес. И когда Максимович не подъехал за отчётом, я отослал его по почте. Моя работа не отняла у меня много времени, и поэтому в нём же я указал, что меня удовлетворит и сумма, выплаченная в качестве аванса.
– Вы можете сделать для меня копию вашего отчета?
– Максимович погиб, информация не носит секретный характер... почему бы и нет? Подождите секундочку.
Он поискал в своём компьютере необходимый файл и распечатал мне его. Я держал в руках лист, собираясь заглянуть в него, когда меня посетила неожиданная мысль.
– Вас не беспокоили из полиции?
– В связи с этим случаем? Нет. Заполучить информацию, что собрал я, им проще.
Так-то оно так, только лично мне было бы интересно, почему лицо, облечённое властью и располагающее немалыми возможностями, обратилось к частному детективу. Либо сотрудники полиции проигнорировали этот факт, либо они не знали о нём. Если не знали, то почему? Максимович расплатился наличными, это было понятно. Но куда затерялся письменный ответ детектива?
* * *
Я и предположить не мог, что нам выпадет такое испытание. Мои отношения с Мирославой, на мой взгляд, гармонично развивались. Мы всё больше привязывались друг к другу, и самым логичным следующим шагом в их развитии было вступление в брак. Но случилось ДТП, в котором погиб Максимович. На первых порах оно не внесло никаких изменений в наши отношения, разве что ещё больше сблизило нас. Поначалу...
А затем произошло ознакомление с завещанием Максимовича. Содержание его оказалось неожиданным. Выяснилось, что Максимовичу принадлежат только 17% акций компании. Значительную часть своих средств он вложил в создание инфраструктуры футбольного клуба. А кроме клуба у него имелись лишь коттедж за городом, квартира в городе и несколько автомашин. Борис Романович оказался весьма скромным олигархом.
Но не это было главным. Оформить развод он не успел и все ожидали, что всё имущество достанется его вдове Татьяне Александровне. Однако, как оказалось, Максимович изменил своё завещание, и супруге досталась только городская квартира, автомашина и сумма в банке, достаточная, чтобы безбедно жить на проценты. Всё остальное имущество отошло его дочери от первого брака, Мирославе.
Я не знал, как к этому отнестись. Теперь меня уж точно можно было назвать охотником за приданым. Причём весьма расчётливым и дальновидным. Можно, конечно было делать вид, что ничего не случилось. В конце концов, мы познакомились, когда Мирослава жила с матерью, была небогата, а её отец был жив и вовсе не собирался умирать. К тому же он никогда не препятствовал её отношениям со мной.
До ознакомления с завещанием мы с Мирославой обсуждали возможные шаги вдовы в отношении клуба. На данный момент он был убыточен и однозначно был бы продан. Либо целиком, либо по частям. При продаже базы клуба и стадиона очень сложно было бы вернуть затраченные средства. Но вот распродать игроков команды можно было с прибылью. Если не затягивать этот процесс. Мы боялись такого исхода. Неожиданно основное наследство досталось Мирославе, и я понимал, что если она не хочет превратить его в дым, то от клуба необходимо оперативно избавиться. Девушке повезло... только можно ли так сказать, если она потеряла отца? Во всяком случае, ей повезло, что отец изменил текст завещания.
Глава 21.
38-й тур. Вторая половина октября. Унылый дождь вызывал одни мрачные мысли. Ветер добавил негатива, мгновенно выдув накопленное в раздевалке тепло. Футбольное поле очень быстро стало превращаться в болото. Десяти минут хватило на то, чтобы футболка с бутсами стали мокрыми, несмотря на все их разрекламированные влагоотталкивающие свойства. Я любил футбол, но в происходящем не мог найти ни одного светлого пятна. Весной и летом у меня была пара неприятных выступлений под дождём, но разве они могли сравниться с этой игрой в конце второго осеннего месяца? Оказалось, что открывать для себя что-то новое даже в любимом занятии далеко не всегда приятный процесс. Я по жизни всегда любил тепло, играть в таких условиях мне было чрезвычайно дискомфортно.
Находясь в тёплой раздевалке, мы много шутили, сами того не сознавая старались приподнять испорченное погодой настроение. Перед выходом на поле по-доброму посмотрели друг другу в глаза и пообещали бороться изо всех сил с первой до последней секунды матча. Поэтому ничего удивительного не было в том, что первый тайм команда начала очень энергично. Ребята по-настоящему сражались абсолютно во всех эпизодах, но запала хватило только на половину тайма. А затем команда начала сдуваться, как прохудившийся шарик. Капитанская "подкачка" игроков не приносила ощутимого результата. Силы утекли как вода сквозь пальцы, скорость передвижений упала, и мы завязли в локальных поединках вдали от ворот. Сама игра слабо напоминала футбол, скорее регби. Судья с большим искусством на многое закрывал свои глаза. Меня буквально трясло от его манеры судейства, точка закипания была преодолена за очень короткий промежуток времени. Но я терпел это безобразие, понимая, что прояви я как-либо внешне свои чувства и следом мог грянуть взрыв. Меньше всего я хотел его спровоцировать. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как только успокаивать своих одноклубников. В итоге мы изрядно выдохлись в борьбе с погодой, соперником и судьёй, и лишь по инерции дотянули до перерыва, сохранив первоначальное лицо.
И всё бы ничего, да только на табло горели нули. А ведь в этой безрадостной игре мы были хозяевами! В глазах ребят нетрудно было прочитать надежду на мой спасительный удар. И я очень хотел их выручить, только в этот раз у меня ничего не получалось. На раскисшем поле, в холодную и ветреную погоду, прежде я не играл. Никогда. Мои мышцы замерзли и стали деревянными. Только кого это волновало? Надо было продолжать активно двигаться, помогать ребятам в атаке и обороне, при случае бить по воротам, изо всех сил стараясь забить гол. Понятно, что никому из одноклубников не хотелось расставаться с премией. Я и сам не хотел. У меня тоже были грандиозные планы, как лучше всего её потратить.
– С нами так бьются, будто они тоже уже получили премию.
Мой однофамилец озвучил то, о чём думали многие.
– Не удивлюсь, если это действительно так. Но у нас-то ещё есть шанс выиграть турнир, а у них его нет. Так и давайте биться ещё и за этот шанс.
Я подбирал слова, но капитан опередил меня, озвучив мои мысли.
Мы остро нуждались в чувстве локтя. И оно было, но только в раздевалке. На раскисшем поле оно очень скоро куда-то исчезло. Все бились, но каждый сам за себя. А к тридцатой минуте тайма я заметил ещё одну особенность в нашей игре. По большому счёту многие из моих одноклубников самозабвенно отдавались игре, пока мяч был у нашей команды. У ребят вспыхивало желание забить столь необходимый гол. При потере же мяча они приступали к имитации борьбы. На этом болоте никто "умирать" не хотел. С вероятностью 99%, большинство болельщиков не заметили этой разницы. Но я видел каждого из них на тренировках, видел в наших лучших играх, и знал, на что они способны.