Договорняк
Шрифт:
В ВИП-зоне я вновь обнаружил Максимовича и его красивую жену. Президент старался своим присутствием поддержать своё не совсем зрелое дитя. Рядом с ними привычно сидел телохранитель. Слегка кивнув в сторону трибуны, я попытался поддеть своего однофамильца:
– Ты её ругаешь, а она опять вместе с мужем пришла. Кто мне говорил, что она не любит футбол?
– Не любит. Но ради мужа ходит. Боится Максимовича потерять. Детей-то у них нет.
– А что так?
– Спроси что-нибудь полегче...
Тренеру команды гостей опыта было не занимать. Долгое время он был вторым тренером в одной из команд высшей лиги, затем с переменным успехом тренировал несколько команд 1-й лиги. Как он отвечал представителям прессы, только недостаточное финансирование не позволяет его команде выйти в высшую лигу. И думать нечего, этот умудрённый опытом наставник познакомился со всеми статьями, посвященными
С первых минут завязалась борьба за центр поля. Наш противник неукоснительно соблюдал игровую дисциплину. Игроки старательно сохраняли мяч и почти совсем не фолили. Вблизи своей штрафной площади уж точно. Не меня одного радовало то обстоятельство, что наказания в розыгрыше кубка не шли в зачет в чемпионате. И Бояринов, и Воронежский могли в этой игре играть. Но не играли. Вместо них на поле вышли Нечаев Дмитрий и Быков Роман. Так решил Серебровский. И все в команде знали почему. "Насилию не место в коллективе".
Шёл дождь. К сожалению, не первый день. Футбольное поле напоминало болото. На таком поле наша молодежь быстро выдохлась. Отбирать мяч у соперника в таких условиях стоило неимоверных усилий. А работать с мячом тем более. Я честно сказал тренеру, что на таком поле ещё не играл. Не было необходимости. А поскольку навыка работы с мокрым мячом у меня не было, я и сидел на скамейке запасных рядом с наказанными. Стадион, несмотря на дождь, был полон. Зрители активно поддерживали команду. Но уже к середине первого тайма на трибунах стало тихо. Абсолютно все поняли, что этого соперника можно и не одолеть. Игра была равная, но соперник выглядел помощнее. Игроки были опытнее, "мужиковатее" и лучше держали мяч. К концу тайма ребята совсем стали сдавать. Игрокам был нужен допинг. Понимал это и наш наставник. Надо было рисковать. Если и не забью, так одним "мужиком" на поле больше будет. Эта мысль возникла в наших головах, очевидно, одновременно. Пока происходила замена, Серебровский попросил Виктора "поработать с мячом". Тон был похож на приказ генерала. Выдохшийся Соколов другого тона бы и не воспринял. Он достаточно быстро решил поставленную перед ним задачу. То же мокрое поле помогло ему. Мяч влево, мяч вправо, снова влево. Защитник не хотел, но поскользнулся и сбил его с ног. До ворот 22-23 метра. Расстояние убойное. Мяч был мокрым и тяжелым. Удар получился хороший, сильный, но закрутить мяч я не смог и он пошёл прямо вратарю в руки. Голкипер имел опыт работы с мокрым мячом, сначала он аккуратно погасил силу удара и затем вторым касанием взял мяч намертво в руки. Всем было очевидно, что далось это вратарю нелегко. На трибунах прозвучал тяжелый вздох разочарования. Умирала последняя надежда.
Я подошел к Виктору и, извинившись, попросил ещё раз заработать штрафной.
Он сердито мне ответил:
– Думаешь, это так легко?
Я прекрасно знал, что нелегко, и поэтому решил, что нужно поддержать парня.
– Кроме тебя, никто не сможет сейчас это сделать.
За минуту до перерыва Соколов вновь соорудил для меня штрафной удар. Было видно, что его болезненно ударили по ногам. Никто бы не осмелился сказать, что он притворяется. Мою просьбу он выполнил. Но перед этим меня и самого ударили по ногам. Ситуация абсолютно не требовала этого. Нападающий ударил меня по правой рабочей ноге. Сделал вид, что промахнулся по мячу. Только я почему-то ему не поверил. До мяча в этот момент было ох как далеко.
И вот когда мне нужно было пробивать штрафной удар, у меня жутко болела нога. Чёрт бы побрал этого нападающего. Но сколько не проклинай паршивца, ничего не изменится. Мне нужно было пробить хорошо. И не просто пробить хорошо, а пробить результативно. Иначе я не смог бы смотреть в глаза нашему "соколу". Он не пожалел свои ноги. До ворот было чуть дальше, чем в предыдущем случае, около 25 метров. В такую дождливую погоду вратарю сложно взять мокрый мяч. Сколько их, коварно скользнув по траве, залетело в ворота. Плохо только то, что в такую погоду я никогда ранее не играл. И не тренировался. Бить под дождем по воротам просто не приходило мне в голову. А сейчас нужно было обязательно забить. Я боялся, что не смогу как следует закрутить в обвод стенки. Нет навыка работы с мокрым мячом. И тогда я решил просто перекинуть мяч через стенку в дальний от вратаря угол. Удар получился слабый. Настоящий парашют. Но вратарь ждал от меня другого удара. Прямого удара. На силу. Он тоже считал, что мне не закрутить мяч. И контакты в его голове "залипли". Пытаясь добежать до дальней штанги, куда летел мяч, он поскользнулся и упал. Мой "парашют" тихо опустился в верхний угол ворот. Удар получился издевательский. Я и не думал об этом. Зато подумали зрители. Рев стоял неимоверный. Мяч давно стоял в центре поля, а шум все не стихал. В адрес вратаря, время от времени, бросались обидные фразы. Мне его было жаль. В добавленное судьёй время ничего интересного не произошло. Противник был выбит из седла. В перерыве Серебровский предупредил ребят, что соперник сейчас встряхнётся. Все в этот момент подумали "сейчас его встряхнут". Поскольку, по словам Леонида Сергеевича, на таком поле технику не продемонстрируешь, то во втором тайме начнётся обыкновенная "рубка". В этом от меня будет больше пользы, чем от молодежи. И Серебровский решил оставить меня на поле. Моя травмированная нога порождала мечты о замене, но отказать тренеру я не мог.
После перерыва гости сумели основательно завладеть инициативой. Для такой погоды движение было просто сумасшедшее, словно противнику поменяли батарейки, однако сама игра у них не клеилась. Наша команда своей старательностью не позволяла надежде вспыхнуть в головах соперника. Медленно, но верно там разрасталась обреченность. Предсказуемость принимаемых гостями решений и отсутствие точности в передачах сводили на нет все усилия. Вратарь, очевидно, не смог стряхнуть с себя комплекс вины, потому что во второй половине тайма пропустил ещё один неожиданный гол. Удар у Болотова был несложный. Нужно было просто отбить мяч в поле. Однако вратарь стал его ловить, получилось у него это коряво, и от его рук мокрый мяч скользнул в ворота. Такого "подарка" ни одна из команд не ждала. Не удивительно, что после этого вся команда соперников "встала". Мне это состояние было уже знакомо, и я понимал, что никакие крики тренера не заставят игроков перестать бесцельно перекатывать мяч по полю...
После свистка об окончании игры нас провожали аплодисментами. Команда еле волочила ноги, но на лицах была написана неподдельная радость. 7 очков после 5 игр, и мы уже практически в середине турнирной таблицы. Мы! Дебютанты...
* * *
Отъезжая от стадиона, я заметил на остановке общественного транспорта знакомую фигурку. Её офис был в другом конце города, что же она тут делает? Девушка безуспешно пыталась спрятаться от дождя под навесом, имевшим многочисленные пробоины. Не спасал её и зонт. Я остановился и приоткрыл дверцу автомобиля. Никакой реакции. Пришлось посигналить. Она приблизилась к автомашине и, чуть наклонившись, попыталась вежливо отказаться:
– Благодарю вас, но с незнакомцами я не езжу.
– Но... хоть мы и не знакомы, вы меня знаете.
Она вгляделась в моё лицо, и в её глазах можно было прочесть узнавание.
– Но мы не представлены.
– Хорошо, я довезу вас молча, только скажите куда.
В эту дождливую погоду её приглушенный смешок был вроде луча солнца. Ехали мы, действительно, молча, она лишь сообщила мне адрес, куда ее подвезти. Мы разглядывали друг друга, не слишком успешно пытаясь скрыть этот факт. Я был в значительно более невыгодном положении. Зато оказалось, что подруга, к которой я её привез, еще не добралась до дома, подъезд дома не обещал особого уюта, и я предложил подождать в машине и послушать музыку. Было бы невежливо отказываться от этого предложения, и моя пассажирка это понимала.
После "мимолётного видения" в кабинете Максимовича в мою голову часто приходили мысли об этой девушке. Но я прогонял их аргументами "кто я и кто она": существенная разница в возрасте, временность моего положения, разница в социальном статусе. И когда мне казалось, что удалось их прогнать окончательно, мысли о девушке вновь возвращались...
И вот случай. Мы сидели и, молча, слушали мой сборник иностранных песен о любви. Я им втайне гордился. На компьютере такой может сделать каждый, только нужно потратить на это немало времени. Различные музыкальные ассоциации время от времени составляли списки лучших музыкальных композиций за последние двадцать, пятьдесят, сто лет. За основу я и взял эти списки. Но выбрал из них, конечно, те, что больше всего понравились мне. Зато в итоге получилось, что в моём сборнике бездна вкуса. Он всегда настраивал меня на романтический лад. Не поддаться его настроению было невозможно. Когда показалась подруга, я набрался храбрости и, назвав себя, спросил у пассажирки, не будет ли она возражать, если я приглашу её посидеть как-нибудь в кафе. В ответ я получил полуулыбку и скромную визитку: