Док. Филант. Финальный бой
Шрифт:
— А кто знает? — спросил Леший.
— Понятия не имею. Не та это информация, о которой известно тому, кто не имеет непосредственного к ней отношения. Комната с пультом пуска может находиться где угодно, в любом месте города.
— Правительство ваше?
— А зачем оно им? Лишняя информация вредна для здоровья.
— Согласен, — кивнул Фома, поглядывая на Главу.
— Я не согласен! Тут знаю, а тут не знаю, — переиначил я фразу из фильма «Джентльмены удачи». — Откуда тогда про саму ракету тебе известно?
— Я её привёз в город. — Глухо ответил разведчик. — Сопровождал
— Если саму ракету повредить, то она, ведь, никуда не полетит? Ну, или полетит, но не туда, куда надо, — предложил я как один из вариантов.
— Да, конечно, или, сдетонировав, похоронит всех жителей Эмбера.
— Не подумал как-то об этом, блин.
— Не сдетонирует, — вмешался Чинук. — Там система резервирования такая, что…
— У этих рукожопых, — перебил его Леший, — и горшок с навозом может треснуть так, шо и мир надвое расколетси!
Кир положил автомат на колени и погрузился в размышления. Мы ехали к бункеру в одном из бронетранспортёров.
— Есть у меня идея! — Вдруг встрепенулся Буслай. — Нам нужно на АТС! На телефонную станцию, — пояснил разведчик, наткнувшись на вопросительные взгляды спутников. — Сотовой связи под землёй нет, сигнал ловится плохо, только стационарная проводная функционирует. Следовательно, приказ о пуске будет отдан по телефону, по отдельной защищённой линии, идущей из Белого Дома.
— Откуда? — не поверил своим ушам Фома.
Буслай усмехнулся:
— Это местные так Дом правительства обозвали.
Фома рассмеялся, прокомментировав:
— Правильно, хрена мелочиться.
— Всё, тормози тут! — Крикнул Буслай Ладоге, одному из своих бойцов. — Всё, мужики, дальше — пёхом и очень тихо, посты будем обходить.
После принятия решения — пара часов «прогулки» в лесных дебрях, и мы на окраине засеки. Прапор накинул отвод глаз, и наш десяток рванул через открытое пространство. Выдавала пробег только примятая трава, но пронесло — нас не заметили. Проникнув за бетонную стену, на наземную часть города, группа разделилась. Трое отправились на АТС, семеро — к шахте. Задача у всех одна: предотвратить возможный запуск ракеты с боеголовкой.
Проползав по узким шахтам, выбрались через потолочный люк, скрутив решётку вентиляции, и оказались в общественной раздевалке с рабочими спецовками. Все в пыли и паутине.
— Уголь что ли они тут копают? — Подумал я, разглядывая замурзанные вещи, висящие рядком на стене.
— Это технических рабочих, — тихонько сказал Буслай, заметив мой интерес. — Тут постоянно что-то ломается. Вечный ремонт, восстановление, замена деталей.
Каменные ступени за дверью вели вниз. Лестничная шахта была прорублена в твёрдом сыром камне. Никаких перил, вдоль свода проложен кабель, с которого через определённые промежутки свисали тускло светящие лампочки.
Мы начали осторожно спускаться. По моим представлениям, я думал, что будем идти прямо, ну, или вверх, но никак не вниз. Куда ещё ниже? Глубина необъяснимо пугала. Из этой бездны всё явственнее доносился рокот, такой низкий, что человек, казалось, воспринимал его скорее стенками желудка, чем ушами.
— Что это? — спросил я, пытаясь не показывать растущего напряжения.
— Генератор, — ответил Буслай. — Сердце нашего города.
Дальше двигались молча. Лестница привела к двери с табличкой «Главный туннель». Проникли. Проход широкий, не меньше шести метров от стены до стены, оббитый листами, вроде как из нержавейки, пол такой же. Лампы горели так же тускло, но количество их значительно увеличилось.
Идти пришлось долго. Время от времени встречались люди в рабочей форме, в основном женщины. Многие — в ярких жилетках со светоотражателями: жёлтых, оранжевых, красных; некоторые — в строительных касках с налобными фонариками. Они обменивались с Буслаем короткими кивками и бросали любопытные взгляды на нас с Киром, особенно на изукрашенную оранжевым узором рожу получеловека. От такого наглого проникновения я сильно нервничал и потел, как конь на бегах на ипподроме. Обтёр мокрое лицо. Буслай усмехнулся:
— Не дрейфь. Меня тут все знают, и если вы со мной и идёте спокойно, то ни у кого никаких подозрений это не вызовет, тем более сейчас только гражданские в этой зоне остались. Все, кто может хоть как-то воевать, воюют или охраняют что-то.
— В таком случае, зачем мы полтора часа по трубам ползали? Могли бы в двери зайти, а не через вентиляцию.
Буслай посмотрел на меня, как на блаженного.
— Нейрохирург, — хлопнув меня по плечу, Кир сочувственно улыбнулся, — когда ты уже мыслить научишься по-человечески?
Я почувствовал себя полным придурком не в своей тарелке. Стало стыдно.
Свернув в одну из многочисленных дверей с надписью «У-6–4», мы вышли на решётчатый длинный балкон, кривой змеёй тянущийся вдоль скалистой стены, а внизу…
Реально вдруг спёрло дыхание. Я думал: бункер, он и в Африке бункер, но на деле это оказалось необъятных размеров пещерой с жилыми постройками внизу и дырами в стенах, соединёнными подобными переходами, как этот балконный.
Город, размерами не меньше, а скорее раза в два больше нашего, простирался внизу в стороны, насколько хватало глаз. Невольно взглянул верх. Потолка не видно: просто мгла, страшная такая, жуткая. Со стен на город светило множество мощных прожекторов, прикреплённых на разных уровнях. Фонари на крышах домов и прожектора на площадях заливали желтоватым светом городское пространство.
Иногда огни фонарей вдруг начинали синхронно мигать, а потом гасли. Город волнами погружался во тьму. Как по мне, так это — самые ужасные моменты.
— Что у вас со светом? — Спросил Кир.
— Говорю же, у нас постоянно что-то ломается, — с досадой отмахнулся Буслай. — Идёмте. Только вниз не смотрите, а то с непривычки голова закружится. — Удружил советом подземный житель. Он явно издевался над нами…
«Вот зачем он это сказал?» — подумал я, уставившись себе под ноги.
А там — решётка с крупными ячейками и высота падения километра полтора. Не знаю, может и меньше, но у страха глаза велики. В моём случае ОЧЕНЬ велики, потому что я боюсь высоты с детства. Сильно боюсь. Ухватился за ограждение даже.