Доказательство Канта
Шрифт:
Мгновение – и в руках у Чеза, бессильно бьется герион, бешено скрежеща зубами, беспорядочно размахивая лапками и отчаянно царапая перчатки защитной брони коготками.
Честер, поймавший добычу, поднес ее чуть ближе к визору, и, осторожно пощекотав гериона по условно вентральной стороне тела – если место, где нет рта, можно было считать животом – отпустил животное. Напоследок герион всеми тремя ртами плюнул в оперативников и, без устали выказывая крайнее возмущение, на всей возможной скорости удалился.
– Будь это создание размером хотя бы с обычную кошку, я бы на Шестой не полетел, страсть какая, – проводил его уважительным взглядом Честер. Направив взгляд
– Трансляция включена, – механический голос после общения с живой природой воспринимался неуместно, и первопроходцы синхронно поморщились.
– Экваториальный участок, координаты по смарту, полный малый экспедиционный состав, руководитель Честер Уайз, заказчик – синдикат «Апостол». Герион трехтелый, уточнить описание: при опасности для жизни может плевать ядом на расстояние до метра. Состав и действие будут уточняться, предположительно силитоксин, но выработанный внутри тела животного, скорее всего, в ротовой полости. Обнаружено неизвестное вещество, позволяющее гериону сливаться с окружающей средой, будет проведено изучение. – Закончив краткий отчет, Честер махнул рукой, и дрон, мигнув красным диодом в знак отправки сообщения, удалился ввысь.
***
А удобная штука – дрон! Надо тебе отправить сообщение – надиктовал, и через минуту оно по всем спискам контактов пришло: и нашему начальству, и военным в «Авангард», и колониальной полиции, и в научные сектора. Сняв визор, я с сожалением посмотрел на заплеванную электронику: придется отдавать Тайвину на анализы, плакал мой такими трудами и с такими сложностями настроенный прибор горючими слезами. Хотя, чего греха таить, не в первый раз и наверняка не в последний. Гораздо больше меня интересовала субстанция, которую я соскреб с мелкого паршивца.
Пальцы, измазанные в чем-то невидимом, тоже пропадали из поля зрения, и наощупь странное вещество было больше всего похоже на пленочку детергента – скользящее, нестираемое с защитных перчаток, чуть пенящееся. Так я с визором наперевес в правой руке и выставленной вперед левой и пошел бы, только Роман меня тормознул, практически ухватив за талию.
– Ретивый какой, – ворчал он, внимательно меня осматривая. – Антидот, значит, сунул, а я дежурь, цапнет тебя герион или обойдется. – Удостоверившись в том, что капли силитоксина не попали на кожу, он осторожно расстегнул аптечки и со щелчком вставил препарат на подобающее место обратно, стараясь не задеть визор и испачканные перчатки.
– Смотри, до чего технологии дошли, – тем временем восторженно вещал я. – Вот когда мы начинали, разве была такая броня? Перчатками убить можно было! А теперь я все чувствую, будто без защиты за гериона схватился.
Роман глубоко вздохнул, прикрыв глаза и поджав губы – он столько раз оттаскивал меня без перчаток, без шлема и визора, в облегченной броне от местной живности и растительности, что я и сосчитать бы не смог.
Я бы и рад был не подставляться лишний раз, но как, если кругом так интересно! Это сейчас мы более или менее знакомы с флорой и фауной, по крайней мере, химерок больших и малых, которые больше всего похожи на перекормленных стероидами кузнечиков сферической формы, я спокойно отличу друг от друга, а первое время я вообще только и делал, что упоенно часами охотился за ними в свободное от работы время, убедившись в их относительной безопасности.
– Признаю свою вину, был неаккуратен, – решил польстить я своей левой руке и серому кардиналу, и осторожно поинтересовался. – Пойдем?
Никак я не могу преодолеть эту инфернальную робость и сверхъестественный трепет – лучший звездный берет, и под моим началом, да быть такого не может! Но есть, кто бы мог подумать.
Роман царственно кивнул, и мы пошли: я вдохновенно пел оды развитию технологий, а первопроходец степенно отвечал на особо эмоциональные мои восклицания.
Тем временем в обозримой видимости показалась та часть модуль-блока, которую отдали аналитикам и ученым, и я прибавил ходу. Навстречу мне выскочил заинтересованный Тайвин, прямо как тогда, когда мы только познакомились, и хищно уставился на визор и перчатки.
– Тайвин, – торжественно начал я. – Я поймал гериона!
– Невелика добыча, – насмешливо фыркнул он. – И где?
– Отпустил! – загадочно улыбаясь, просветил я и, не в силах дольше держать в себе открытия сегодняшнего дня, выпалил: – Он ядом плюется, из всех трех ртов!
Тайвин скептически приподнял бровь, но заинтересованный огонек в глазах я уже увидел.
– Считалось же, что у него выработка силитоксинов только в ампулах желез в основании лап. А вот ни черта это не так! – и я торжествующе потряс перед ученым испачканным визором. Тайвин немедленно попытался его цапнуть, но я был быстрее. Мгновенно посерьезнев, я напомнил: – Перчатки наденьте. И пробирку, или что там у вас для проб, принесите.
– Пусть будет пробирка, все равно вас учить бесполезно, – едко ухмыльнулся гений и, ткнув себе куда-то на запястье, продемонстрировал наноброню, обнимающую в мгновение ока руку. Я даже присвистнул, такое я и сам себе бы хотел. Тайвин, из-под очков наблюдающий за моей реакцией, отыгрался сразу за все свои просчеты передо мной.
– Я почти закончил, скоро поступит к вам в отдел. Спасибо дихлофосу, кстати, вы были правы. Я усовершенствовал систему воспроизводства нанитов и передачу между ними информационного импульса. Броня будет почти непробиваемая, и потребность в химикатах снизится, – не придется судорожно считать, что мы взяли из анатоксинов и антидотов, а что нет.
Вот ведь язва какая! Я подобрался и с еще более важным видом сунул ему почти под нос руку в защитной перчатке. Странное вещество продолжало обнимать пальцы, делая их полностью прозрачными для взгляда, но теперь площадь объема субстанцией увеличилась, невидимыми становились не только кончики пальцев, а половина указательного и среднего.
Штатный гений жадно припал взглядом к моей руке, и повелительно потребовал:
– Честер, снимайте немедленно!
А то я не понимал. Пожав плечами, я отстегнул перчатку от брони и отдал ученому, тот вцепился в нее, лихорадочно пожирая глазами и бормоча нечто неразборчивое вроде «сначала масс-спектрометрия, потом под микроскоп, электронный же взяли, чашки Петри должны были оставаться…», и унес в исследовательские недра, бросив заплеванный визор на бессменных лаборантов, по совместительству гамадрилов.
Понимающе с ними переглянувшись, мы разошлись по рабочим местам, а я вспомнил, как впервые столкнулся с животным миром Шестого и познакомился с нашей знаменитостью.
Интерлюдия 4. О скорпикорах ложных замолвите слово
– Кто пустил в казарму скорпикору? – недовольно вопрошал у подчиненных военный, уверенный в том, что бойцы с животным справятся на ура, но раздраженный самоуправством.
– Я пустил, – седовласый возник за его спиной и примиряюще похлопал по плечу. – Неплохое начало практики, верно?