Доказательство виновности
Шрифт:
Хозяйка меблированных комнат цепким взглядом оглядывала меблировку и лампы, толстый ковер, полированные половицы. Она даже не пыталась скрыть любопытство. Младший клерк смущенно спросил, чем он может помочь мистеру Ратлиджу.
— Я привез эту даму, чтобы она посмотрела на портреты ваших основателей. Надеюсь, один из них покажется ей особенно интересным.
— На портреты?! — Если бы Ратлидж попросил разрешения посмотреть жирафа, молодой клерк вряд ли удивился бы больше. — М-м-м… на те, что в коридоре?
— Да. Не беспокойтесь, ничего страшного. Я сам видел их несколько раз. Теперь
Клерк кивнул и, открыв дверь, повел их к портретам.
Спутница Ратлиджа шла впереди него, по-прежнему жадно впитывая все, что видела. Она готова была потратить на такую экскурсию много часов. Первый портрет немедленно привлек ее внимание.
— Какой славный джентльмен! — сказала она о Дэвиде Трейноре, отце Мэтью, и двинулась дальше.
Остановившись перед портретом Хауарда Френча, она склонила голову набок.
— Это не мистер Бакстер, — сказала она. — То есть он не очень-то похож. Но если вот так скосить глаза… — она убедительно скосила их, — сразу видно: что-то общее у них есть.
— Как вы думаете, они не родственники?
— Нет-нет, что вы! Наверное, все дело в чертах лица. У мистера Бакстера и у джентльмена на портрете лица совсем простые. Не то что у того, второго джентльмена — тот просто картинка. Если увидите такого на улице, непременно посмотрите ему вслед, верно? Ну и, наверное, овал лица тоже… Не круглое, не длинное, не квадратное. Самое… обыкновенное. — Она повернулась к Ратлиджу. — А кто он?
— Один из владельцев фирмы, — ответил Ратлидж, не дожидаясь, пока клерк вслух скажет фамилию.
— Мистер Бакстер — его родственник? — Хозяйка меблированных комнат ткнула пальцем в портрет. — Вы поэтому хотели, чтобы я сюда приехала?
— Нет, не родственник. Но, возможно, человек, который видел портрет, а позже в тот же день увидел мистера Бакстера, вспомнил о сходстве. — Ратлидж не собирался рассказывать о мертвеце, найденном в Челси.
Хозяйка меблированных комнат задумалась.
— Ну, наверное, в жизни они совсем не похожи друг на друга…
Довольная, что увидела все, что стоило посмотреть, она зашагала назад, но на пороге обернулась и снова ткнула пальцем в портрет Хауарда Френча.
— Если стоять вот здесь, где я, вообще не заметно никакого сходства, особенно когда его глаза смотрят прямо на меня. И все же я понимаю, зачем вы меня сюда привезли. Ловко, нечего сказать! Так гораздо лучше, чем просить меня описать внешность мистера Бакстера.
Ратлидж поблагодарил клерка, проводил свою спутницу к машине и повез ее обратно, в меблированные комнаты. Визит в контору виноторговцев ничего не решил. И все же Ратлидж находил утешение в том, что Бакстера не стоит сбрасывать со счетов.
— Ваш автомобиль быстро может ехать? — спросила его спутница.
— Да, довольно быстро. Показать?
Она испуганно пискнула и покачала головой; запрыгали ее симметричные кудряшки по бокам головы.
Когда они наконец повернули на ее улицу, она вздохнула:
— Что ж, спасибо вам большое за такую прогулку. Не знаю, помогла ли вам, но я осталась довольна.
Он проводил ее до двери, поблагодарил и уехал.
Вернувшись в Скотленд-Ярд, он сел за стол лицом к окну. Глядя, как на небе наползают
Хэмиш заметил: «Ты хватаешься за соломинку».
Так оно и было. И он ничего не достиг.
Когда началась гроза, Ратлидж сидел за столом и наблюдал за молниями. Они напоминали ему разрывы снарядов. За рекой глухо рокотал гром. Он поморщился, вспоминая, как дрожит земля при артобстреле… Он сопротивлялся как мог, и все же его в конце концов перенесло в окопы, где он пытался остаться в живых сам и сохранить жизнь своим солдатам. Пока дождь барабанил по стеклу, как пулеметные очереди, Ратлидж стиснул зубы и попытался отогнать ужасные воспоминания. Но в комнате стало темно, как ночью, и он сдерживался изо всех сил, чтобы не звать людей, которые уже четыре года лежали в могилах, чтобы не подбадривать их, не предупреждать, не менять приказы, не ругать отстающих, не обещать раненым, что он о них не забудет.
«Господи, прошу Тебя, только не здесь, только не здесь, где меня все услышат…»
Потом грозу унесло дальше, и Ратлидж опомнился. Он сидел за столом, вцепившись в подлокотники кресла, на лбу выступила испарина; пот струйками тек по груди. Он сидел на месте до тех пор, пока не успокоился, пока худшее не было позади.
«Перед следующей грозой тебе лучше запереть дверь», — посоветовал Хэмиш.
Бездумно вертя в руках записку Филдинга, Ратлидж увидел, что дождь почти перестал. Сквозь облака кое-где проглядывало солнце. Неожиданно Ратлидж сообразил, что именно у него есть, и тут же понял, что ему делать. Он проверит показания железнодорожника. В самом ли деле служащий багажного отделения видел Валери Уитмен? Она ли сдавала в багаж велосипед?
У него нет оснований не верить Филдингу. Сержант — настоящий профессионал: дотошный, осторожный и надежный.
Если взглянуть на все с другой стороны… Ему кажется, что убийца — Диас. Следовательно, Валери Уитмен не возвращалась из Лондона поездом и не сдавала велосипед в багаж. Если удастся это доказать, он тем самым поддержит Гудинга, хотя старик пока не пытается защищаться.
Ратлидж выдвинул ящик стола, достал оттуда рамку от фото и пошел к Филдингу. На столе у сержанта лежало несколько папок; Ратлидж листал все по очереди, пока не нашел протокол допроса служащего багажного отделения. Он записал его фамилию и вынул из папки фотографию Валери Уитмен, которую раньше попросил у Агнес Френч.
Целых четверть часа ушло на то, чтобы найти хоть кого-нибудь, кто знал, где можно найти Билли Хардена. Наконец кто-то вспомнил: кажется, Билли в столовой, пьет последнюю чашку чая перед тем, как выйти на смену.
Станция была переполнена; шум, гам, толпы народу. Такая же атмосфера царила и в столовой. На перроне после дождя пахло влажной шерстью и углем, а в столовой пахло луком, колбасой и человеческим потом. И ко всему примешивался табачный дым.
Пробираясь между столиками, Ратлидж наконец увидел тощего железнодорожника в форме, с ястребиным носом. Он сгорбился над чайником, держа чашку обеими руками, словно грел о нее ладони.