Доказывание истины в уголовном процессе: Монография
Шрифт:
Метод вопросов и ответов построен на убеждении посредством подтверждения собственных доводов и (или) опровержения доводов противника с помощью получения ответов на собственные вопросы. В ходе судебного разбирательства редко когда юрист может задавать вопросы напрямую процессуальному противнику, чаще он делает это, обращаясь с вопросами к свидетелям противника во время следственных действий, воздействую таким образом на средства доказывания. Как справедливо отмечается в литературе, правильность вопроса и часто истинность ответа зависят от логически правильной постановки вопроса. Правильная постановка вопроса, естественно, не гарантирует истинности ответа, но ошибочная постановка вопроса затрудняет, а иногда и исключает истинные ответы [1078] . Другими словами, вопросно-ответный метод есть проявление диалектики, точнее сама ее суть. «Ключ» к построению логики вопросов заключается в той идее, что «вопрос является требованием информации. Спрашивающий просит обеспечить его некоторой информацией, для того чтобы иметь знание о некотором предмете» [1079] .
1078
См.: Кнапп В. Логика в правовом сознании / В. Кнапп, А. Герлох. — М., 1987. — С. 246–247.
1079
Цит.
Ряд современных ученых полагает, что стороны в процессе доказывания выражают две позиции и делают это путем контролирования того, что представляется в суде. Надо, чтобы они были вправе спрашивать о том, что они действительно хотят узнать, независимо от согласия другой стороны с фактами, поддерживающими позицию противоположной стороны [1080] . Вообще надо сказать, что процедура, определяющая постановку вопросов, их форму, обязанность отвечать на них и прочее, то есть вопросно-ответная техника, составляет основу исследования доказательств, но также и представления доказательств. Принимая во внимание известный момент преувеличения, надо учитывать, что вопросы на суде имеют фактообразующее значение [1081] , а значит, и тактическое.
1080
См.: Бернам У. Судебная адвокатура / У. Бернам, И.В. Решетникова, А.Д. Прошляков. — СПб., 1996. — С. 133; Рождественский Ю.В. Теория риторики. — С. 357; Александров А. Наводящие вопросы / А. Александров, С. Белов // Законность. — 2002. — № 2. — С. 41; Александров А.С. Перекрестный допрос в суде / А.С. Александров, С.П. Гришин. — С. 281 и след.
1081
См.: Александров А.С. Перекрестный допрос в суде / А.С. Александров, С.П. Гришин. — С. 281.
Другие методы, с которыми он выступает в связке, многообразны, все они так или иначе направлены на повышение доверия судей к аргументам, позиции стороны. О некоторых методах такого рода мы уже упоминали. Скажем, предложить определенный выбор (и даже подтолкнуть к нему), усилить актуальность или достичь единения с аудиторией. В теории аргументации особо отмечается, что метод выбора, актуальности, единения с аудиторией относится к эффекту, который они могут производить и при презентации фактов, навязать или предложить определенный выбор, усилить актуальность или достичь единения с аудиторией. «Когда слушатели и оратор достигают взаимного понимания в уважении или восхищении восхваляемыми ценностями, это очень редко воспринимается как прием. Впрочем, это не касается тех, кто не разделяет данные ценности. Наши слова будут восприниматься как довод теми, кто разделяет с нами определенные ценности, и будут только словами, кажущимися маловажными, для тех, кто не считает их своими ценностями» [1082] .
1082
Цит. по: Александров А. С. Введение в судебную лингвистику. — С. 196.
Аргументатору обязательно надо иметь в виду и нравственный аспект, о котором достаточно много пишут [1083] , хотя только А.С. Александров и С.П. Гришин поставили вопрос о нравственности в разрезе аргументации. «Юрист, ведущий перекрестный допрос, никогда не должен забывать, что он убеждает аудиторию. Он должен нравиться аудитории, и аудитория должна сочувствовать тем действиям, которые он совершает. Такое бывает, когда в суде аудиторию и юриста, ведущего перекрестный допрос, объединяют общие представления о справедливости, истине, добре… быть (или казаться) в суде нравственным юристу выгодно — этим он возвышает свою позицию и приближается к успеху» [1084] .
1083
См., например: Москалькова Т.Н. Этика уголовно-процессуального доказывания. — М., 1996. — С. 54.
1084
Александров А.С. Перекрестный допрос в суде / А.С. Александров, С.П. Гришин. — С. 198.
Чувство высокой нравственной ответственности за установление объективной истины, справедливости укажет верный подход к ведению дела в целом и при совершении отдельных действий. Правильно замечание В.В. Мельника о том, что «совесть — нравственная основа человеческого фактора состязательного уголовного процесса» [1085] . Совесть выполняет в процессе судебного доказывания две основные взаимосвязанные функции, способствующие активной жизненной позиции государственного обвинителя, сознательному выполнению им своего служебного и гражданского долга:
1085
Мельник В.В. Искусство доказывания в состязательном уголовном процессе. — М, 2000. — С. 125.
1) функцию нравственного самоконтроля соблюдения презумпций и процессуальных правил, обеспечивающих беспристрастность и справедливость позиции обвинителя в суде;
2) функцию эмоциональной активизации познавательно-волевых процессов в ходе судебного доказывания, познания фактических обстоятельств дела [1086] .
Когда речь идет об убеждении, наиболее верным способом является опыт и расчет, проведенный в соответствии с заранее разработанными правилами. Вместе с тем, убеждающий эффект достигается и психологическим воздействием на аудиторию. Суть метода состоит в том, чтобы сделать саму аргументацию более доступной для них. Следует использовать способность человеческой речи увлекать, заражать своими мыслями и эмоциями. Как приемы убеждения могут использоваться ирония, юмор и по отношению к оппоненту, и по отношению к другим участникам процесса. Прием отступления от темы применяется для активизации внимания судей, для расположения их к себе или, наоборот, отвращения от противника. Это чисто психологический прием, но в ряде случаев бывает действеннее логической аргументации. По отношению к противной стороне отступление от темы, шутка, прием ошеломления используются для того, чтобы заставить его услышать то, что он якобы не слышит. Иными словами, необходимо помнить о стратегии речевой коммуникации: судебный аргументатор должен быть понятен, его слова, речь должны без усилия восприниматься аудиторией. Об этом достаточно много говорится в специальной литературе, посвященной судебному красноречию, психологии [1087] . В частности, указывается на важность ритма речи, которая в своих основах выражается членимостью речи. Речь вне членимости есть нуль смысла [1088] . Основа ритма — сочетание звучания и пауз. Пауза нужна из-за того, что в процессе произнесения слушающий
1086
См. об этом: Мельник В.В. Искусство доказывания в Состязательном уголовном процессе. — С. 206, 207.
1087
См. об этом: Александров А.С. Введение в судебную лингвистику. — С. 189.
1088
См.: Рождественский Ю.В. Теория риторики. — С. 239.
1089
См.: Рождественский Ю.В. Теория риторики. — С. 239.
1090
Всякое звучание или видимая графика, помимо расчленения ради восприятия, понимания и оценки, по замыслу создателя речи может обладать той или иной степенью ясности. В звучащей речи это достигается темпом, громкостью и периодичностью речи. Более быстрый темп уменьшает ясность, замедленный — увеличивает ясность, более громкая речь увеличивает ясность, тихая — уменьшает. Периодичность речи ослабляет внимание, непериодичность — усиливает. Громкость речи, чрезмерная для данных акустических условий, уменьшает ясность, речь чрезмерно тихая — также уменьшает ясность, но чрезмерно громкая речь ослабляет внимание, а тихая и чрезмерно тихая речь усиливает внимание. Ритор может воздействовать на аудиторию изменением темпа, ослабляя или усиливая восприятие речи, или громкостью с целью усилить восприятие или ослабить внимание (и понимание), или периодичностью с целью ослабить внимание и добиться такого восприятия и понимания, когда ослабевает оценка содержания речи.
Упомянем еще один метод — наглядности, который достаточно хорошо освещен в специальной литературе [1091] . Отмечается, что, во-первых, наглядной должна быть информация о событии преступления, а во-вторых, наглядной должна быть и информация о процессе познания на предыдущих этапах и стадиях. Наглядность информации о событии преступления означает такие ее количество и качество, которые бы позволили любому субъекту уголовного преследования (и познания в целом) построить модель происшествия, адекватно отражающую событие преступления, как компонент реальной действительности [1092] .
1091
См., например: Поддержание государственного обвинения в суде с участием присяжных заседателей: Научно-практическое пособие / Коллектив авторов. — М, 2002, — С. 143 и след.; Руководство для государственных обвинителей. Криминалистический аспект деятельности / Под общ. ред. О.Н. Коршуновой. — СПб., 1998. — Ч. 1. — С. 54–59.
1092
См.: Руководство для государственных обвинителей. Криминалистический аспект деятельности. — С. 54.
Возможно трансформирование одних методов в другие, переход от одной схемы действия тактических приемов к другой, иные логические операции с методами, влекущие повышение эффективности стратегии доказывания субъекта. Это на практике превращается в сложную тактическую систему, используемую субъектом доказывания.
В целом же любой прием, который, как кажется, противоречит желаемой цели аргументатора, производит огромный эффект, им можно без сомнения пользоваться как совершенным методом убеждения. Например, ссылка в обоснование своего утверждения на доказательства (фактические данные), приведенные противной стороной, или получение на перекрестном допросе свидетеля противной стороны показаний в свою пользу [1093] .
1093
См.: Александров А. С. Введение в судебную лингвистику. — С. 200.
Характеризуя эффективность аргументации, направленной на защиту своей позиции, необходимо подчеркнуть такое ее качество, как гибкость: важно своевременно и в должной мере корректировать доводы, если встретятся такие возражения, которые опровергают ранее выдвинутые доводы; в целом выстраивать систему аргументации, сообразуясь с изменяющими условиями судебной ситуации и в первую очередь с позицией противника. В.А. Новицкий указывает на метод восполнения пробелов при исследовании отдельных видов доказательств и позиций процессуального противника, который заключается в использовании его тактических упущений — путем восполнения пропущенных «белых пятен» в противоположной версии, наиболее полного их заполнения информацией, свидетельствующей в собственную пользу [1094] .
1094
См.: Новицкий В.А. Теория российского процессуального доказывания и правоприменения. — С. 232.
Опровержение противника — другая стратегия аргументации. Известно, что наиболее важной составляющей судебного спора является опровержение. Как отмечает X. Леммерман, в редчайших случаях все говорит за или все против какого-либо утверждения [1095] . «В области споров отрицание всегда сильнее утверждения. Это основная истина эристики. Когда в логическом споре восторг встречается с логикой, это ведет к неизбежным катастрофам» [1096] . Тактическая задача субъекта доказывания — вскрыть противоречия в доводах противника, причем в наибольшем их количестве. Р. Гаррис советует всмотреться в доказательства противника и расположить свои «с таким расчетом, чтобы они были не только в контрасте с теми, но и казались бы более правдоподобными» [1097] .
1095
См.: Леммерман X. Уроки риторики. — С. 291.
1096
Цит. по: Лебедева Т.В. Культуремы судебного состязания / Т.В. Лебедева, И.В. Лебедев. — С. 81.
1097
Гаррис Р. Школа адвокатуры. — С. 338.