Доктор 5
Шрифт:
Роберт Сергеевич вместе с моим отцом поднимаются, здороваются (отец Лены ещё и представляется по имени). Зоя Андреевна тоже порывается встать, но дед её останавливает поднятыми в воздух ладонями:
— Рад познакомиться, но не нужно делать так, чтоб мне было неловко.
По взмаху официанту, от соседнего стола рядом с нашим появляется дополнительный стул, и мать (рядом с которой занимает место дед), с чуть удивлённым выражением лица чмокает его в щёку:
— А ты какими судьбами тут?
— А что, помешал? — вопросительно поднимает бровь дед, под тихий смех моего отца и незаметную улыбку Роберта Сергеевича.
— Нет, — отзеркаливает удивление мать. — Наоборот… но неожиданно…
Моментально, с появлением деда, мать теряет неконструктивный настрой и превращающается в мягкого, логичного и компромиссного человека.
Жаль, что я ничего не понимаю в психологии. Наверняка это всё имеет какое-то своё объяснение, только не знаю, какое. Попросить, что ли, Лену растолковать лично мне все тонкости этой ситуации? Но всё же, родители — момент интимный. Разбираться с «тараканами» в их мотиваторах — при помощи кого-то ещё — возможно, не совсем и правильно. Даже если это Лена…
Роберт Сергеевич тем временем, переглянувшись с моим отцом и о чём-то перемолвившись с дедом, машет рукой официанту. Через минуту, в дополнение к Courvoisier, на столе появляется бутылка «РУССКОГО СТАНДАРТА».
Дед останавливает вскинувшегося было отца одним движением бровей, открывает бутылку сам (не доверяя это даже официанту), и наливает себе тоже сам:
— Благодарю за попытку, — поясняет он чуть обескураженному бате. — Но ты, вероятно, отвык. Я всегда за собой ухаживаю сам. В некоторых вопросах…
Его последние слова тонут во вспышке смеха, поскольку, повернувшись к отцу, он наливает чуть больше ожидаемого. По самые края, если точно.
Как новоприбывший и самый старший, дед коротко благодарит за приглашение, чокается со всеми (кроме меня) и выпивает всё до дна, нимало не меняясь в лице. После чего, согласно нашей с ним договорённости, берёт бразды правления в свои руки:
— Я чуть опоздал, и не совсем в курсе, пока ещё соображаю… Какие вопросы нам сегодня надо обговорить?
— Вообще, хотели скорее познакомиться, — пожимает плечами Роберт Сергеевич, — и определить порядок обоих дней.
— Что за два дня? — уточняет дед, ухаживая сам за собой и опустошая в свою тарелку блюдо с пловом.
— Первый день — обручение. Ну, помолвка. — отвечает Зоя Андреевна. — Подача заявления. Второй день — непосредственно регистрация.
— А там разве не месяц ждать после подачи заявления? — проявляет осведомлённость мать, но тут же осекается под взглядом деда.
Ты смотри, а ведь работает…
— У нас свои возможности, — деликатно сглаживает углы Роберт Сергеевич. — И некоторые деликатные моменты в наличии. Разнос между датами будет буквально дней пять.
— Ну да, если есть куда торопиться, — многозначительно кивает мать, ни к кому не обращаясь.
— Таня, то не наше с тобой дело. И ничьё, из присутствующих тут, — веско роняет дед, наполовину разворачиваясь к матери. — Кроме Шурика. Позовут если, на том спасибо! И мы, и вы теперь только гости.
— Дети иногда могут необоснованно торопиться, — делает ещё одну попытку мать, но дед полностью поворачивается к ней.
— А где ты их тут видишь? Детей-то? — Дед весьма правдоподобно изображает искреннее удивление. — Все взрослые, самостоятельные. Живут отдельно, кормят себя сами. Или… — дед пристальнее вглядывается в мать, прислушиваясь при этом к себе. — О, хорошо пошла… Тань, или ты тут хочешь о воспитании поговорить? С дистанции в пять тысяч кэмэ? Так давай, я с удовольствием, как твой отец, об этом прямо сейчас побеседую!
С удивлением отмечаю, что неловко в этой ситуации только матери. Зоя Андреевна деликатно погрузилась в свой смартфон. Наши с Леной отцы, сдвинувшись на край стола, что-то обсуждают вполголоса.
Буквально в течение следующих трёх минут, обстановка за столом полностью нормализуется. И родители начинают дружно обсуждать состав гостей, их количество, оптимальное меню.
Мать, периодически подливая себе и Зое Андреевне в бокалы из бутылки с красным вином, по кругу повторяет одну и ту же сакраментальную фразу: «Свадьба — это аттестат зрелости родителей жениха и невесты».
— Слушай, Роберт, — на каком-то этапе до деда доходит порядок цифр. — А это двадцать пять человек на банкете в день регистрации? Или …? Плохо вижу.
— Двести пятьдесят, — отвечает за супруга Зоя Андреевна.
Дед присвистывает:
— Одна-ако! — как будто пародируя какой-то известный старшим момент. — У нас родни немного. НА СТОЛЬКО персон явно не наберётся. Впрочем, сколько раз той жизни, как говорится…
— У нас родни ещё меньше, — передёргивает плечами Роберт Сергеевич. — Но статус, увы, требует жертв. Подробности позже хорошо?.. Тут скорее знакомых у семьи много, плюс Асель и её родня. Она же нам тоже своя и родная, — дед с Асель знаком лично, потому кивает. — А у них народу много. Только их человек двадцать. С их работы столько же. Десятка два, да… С моей работы. Плюс друзья и семьи… В общем, — отец Лены разводит руками. — Вот так двести пятьдесят душ.
— Но это всё решается, — подхватывает Зоя Андреевна. — Если собираемся тут, и просто заказываем по меню.
— Да, место солидное, — оглядывается по сторонам дед. — Пожалуй, годится… Две роты всяко накормят.
— А вы военный? — ухватывается за услышанную деталь отец Лены.
— Подполковник, связь, — нехотя кивает дед. — Но это было давно и неправда.
В итоге, все дальнейшие согласования проходят на удивление конструктивно. На каком-то этапе, нашим с Леной матерям вино ударяет «по эмоциям» сильнее, чем мужчинам более крепкие водка и коньяк, и матери вдвоём, под руку, ведут друг друга танцевать.