Доктор 5

Афанасьев Семён

— И-де-я! И-де-я! И де я на-хо-жу-ся?! — Он сперва скользит взглядом по мне и матери, потом скучнеет лицом и добавляет в мой адрес. — Начинай сначала, в таких моментах пропуски оставлять нельзя.

— Нажрался — вот и дальше жри молча! — Непоследовательно и неприязненно бросает мать отцу, затем демонстративно с улыбкой поворачивается в мою сторону. — Я всё пойму! Что ты хотел сказать?

— Хорошо, тогда давай по алгоритму Сергеевича, — принимаю решение. — Начнём с результатов…

— А кто есть Сергеевич? — вклинивается отец, снова под

неодобрительным взглядом матери (хотя ей это тоже интересно).

— Сергей Сергеевич Солопов, мастер спорта СССР, мой тренер по боксу. Под его началом я в сентябре выполнил мастера. Область, финал, первое место. — У меня почему-то возникает ощущение биллиардного шара, забитого в лузу.

— Ух ты, — вилка с куском мяса в руках отца застывает на половине пути ко рту. — Мастера спорта? По боксу? — Мать вообще не понимает, о чём речь; но отец, в отличие от неё, кажется, очень хорошо понимает. Поскольку даже мясо в тарелку обратно положил, удивлённо свёл вместе брови и широко раскрыл глаза. — Как ухитрился?!

— Вот в том числе, с помощью Сергеевича, — подтверждающе киваю в ответ на оба вопроса сразу. — Да, мастера спорта. И да, бокс. Итак, начнём с результатов. Мама, поздравляю: так меня давно никто не цеплял. Но тебе удалось. Результат номер один: ты в одну секунду настроила меня против себя. Создав у меня устойчивый эмоциональный шаблон: на тебя нельзя положиться; и надеяться на тебя тоже нельзя. Более того: если бы не родственные отношения, лично я бы от такого человека держался подальше.

Широко раскрытые глаза матери без слов намекают на необходимость продолжения. Отец тихонько хмыкает, наливает себе половину рюмки «РУССКОГО СТАНДАРТА», чокается с бутылкой, показывает мне под столом большой палец и возвращается-таки к жаркому.

— Такого результата ты добилась двумя инструментами, — продолжа. — Во-первых, обесценила все мои результаты, которых я добился лично. В частности, школу я давно закончил (при таком ритме жизни, лично для меня, даже пара недель — вечность). О чём есть запись и в Едином Госреестре, и в моём аттестате. Выданном лично мне районным образованием и лицеем. Попутно: лицей за этот год я себе оплатил тоже сам…

— А где ты взял деньги на лицей? — вскидывается мать, под повторное хмыканье отца и вторую половину рюмки «РУССКОГО СТАНДАРТА». — Мы же отправляли родителям? — она имеет ввиду бабушку с дедом.

— То, что вы отправляли своим родителям, у бабули и хранится, — отвечаю. — Там как швейцарский банк, «Оно всё на месте!», — изображаю тоном деда. — Лично мне в этот раз это не понадобилось. В лицее вопрос оплаты закрыл на этот год сам. Плюс, экстерном сдал всё, потому на втором полугодии сэкономил.

— За вторые полгода можно не платить? — оживляется отец. — Если тема исчерпана?

— Так точно. Я удивлён, как вы с бабушкой и дедушкой этого не коснулись, когда к ним ездили.

— Да там было о чём поговорить, — отмахивается отец. — Но новость приятная! Продолжай!

— Так где же ты взял деньги? — матери в голову

приходит какая-то мысль и она напрягается. — ТЫ что, делаешь что-то… — она тщательно подбирает слово, несколько раз щёлкает пальцами в воздухе, потом выдаёт, — нехорошее?..

Поднимаю и опускаю брови, восстанавливая контроль над эмоциями:

— Вначале мыл машины на мойке. Вернее, делал чистку салона, если точно. На лицей, кстати, заработал именно там… Потом устроился в НОВУЮ КЛИНИКУ. О её месте в городе, как говорится, можно долго рассказывать; потому лучше сами гляньте в интернете. — Прикидываю, что говорить, а о чём лучше умолчать дальше. — На своём участке в клинике, проблем и претензий не имею. В рамках карьерного роста, доход вырос. Всё, что было до этого момента, относится к ответу на твой вопрос: как я буду кормить семью.

Мать пытается что-то вставить, но я поднимаю руку:

— Давай так. Сейчас говорю я; уложусь в три минуты. ТЫ меня не перебиваешь. Потом, через три минуты, я выслушаю всё, что захочешь сказать ты.

Она не собирается сдаваться и хочет продолжить спорить, но отец кладёт ладонь ей на плечо и неожиданно жёстко говорит:

— Татьяна, помолчи. Пусть закончит. Не перебивай его.

С благодарностью удивлённо киваю отцу (ты смотри, неожиданно… Чего-то я об их отношениях ещё не знаю).

— Что касается темы взрослости и инфантильности… — поднимаю глаза на родителей. — Я бы предложил в этом вопросе оставаться в рамках законодательства.

— Ты о чём? — не понимает мать.

Глава 16

— Есть решение суда. Оно лежит дома, в верхнем ящике моего письменного стола. Вот этим решением, я признаюсь эмансипированным. И наделяюсь всеми правами такого же совершеннолетнего дееспособного человека, какими являетесь вы с отцом. В рамках законодательства нашей страны, по крайней мере.

— И что, никаких ограничений? — не совсем к месту вспыхивает интересом отец.

— Ну почему, как без них… До двадцати пяти лет, не имею права работать прокурором или депутатом парламента. — Посмеиваюсь в ответ. — До тридцати пяти, не могу стать судьёй. О, кажется, ещё Президентом не могу быть; но тут не помню, до тридцати пяти или до сорока пяти.

Отец громко веселится, не обращая внимание на вытянувшееся лицо матери.

— Ну, судьёй и прокурором, равно как и Президентом, тебе и в пятьдесят, да… — он не договаривает, продолжая веселиться.

— Таким образом мы плавно переходим к тому, что ты, мама, ухитрилась обесценить не только меня. Ладно, шут с ним, что я себя сам кормлю, обеспечиваю, закончил лицей… в котором, вы думаете, я до сих пор учусь; и так далее. Мастера спорта тоже опускаем, как достижение.

— Зря, — не соглашается отец, качая головой. Которого, кажется, чуть взяло «РУССКИМ СТАНДАРТОМ». — Я вот помню, что в девяностые годы мастер спорта по боксу жил гораздо лучше директора завода или даже начальника моего сектора, хе-х…