Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник)

Шляхов Андрей Левонович

– Ну да, это же не кремлевская больница. Но вы сможете обеспечить маме условия?

– И в какую палату вы намерены ее перевести? Найдете для мамы одноместную?

– Что вы сейчас намерены делать?

– «Скорая» сказала, что у мамы все очень серьезно!..

Данилова, опешившего от подобного натиска, спасла Маргарита.

– Граждане! – строго сказала она. – Дайте же доктору возможность заняться вашей мамой и другими больными! Что вы в него вцепились?

Дамы ушли, сказав, что они не прощаются и заглянут через пару часов.

–

От таких никогда не знаешь, чего ждать, – поморщилась Маргарита, – могут денег предложить, а могут и жалобу написать. А бывает так, что сначала одно, а потом – другое. Вы с ними поосторожнее, Владимир Александрович, мутные они какие-то.

– Учту, – пообещал Данилов.

– Сергей Сергеевич так говорит: «пять процентов проблем доставляют пациенты, а оставшиеся девяносто пять – их родственники».

– Возможно, что он прав, – не стал спорить Данилов, никогда не задумывавшийся на эту тему.

Оценив объем всего, что «влила» в бабушку с мерцательной аритмией бригада «скорой», Данилов решил не торопиться с интенсивной терапией. Назначил пациентке капельницу с калием, дал под язык таблетку финоптина и попросил лежать спокойно, ни о чем плохом не думать.

– В мои года хороших мыслей и не бывает, – поджала губы пациентка.

– Поищите, вдруг найдете, – посоветовал Данилов. – О дочерях подумайте – они у вас такие заботливые.

– Это вы верно подметили, доктор, заботливые. Одна у них забота – кому моя квартира достанется. Других забот нет!

– Я к вам подойду через полчасика, – пообещал Данилов и поспешил на пост. Больная явно относилась к тому типу людей, которым все видится в черном цвете. С такими чем меньше разговариваешь, тем лучше. И тебе, и им.

Подойдя к пессимистке, как и обещал, через полчаса, Данилов увидел на экране монитора нормальный синусовый ритм.

– Вот и аритмия ваша прошла, – сказал он.

Пациентка тотчас же засобиралась домой. Данилов порекомендовал ей полежать хотя бы до утра.

– Я здесь не высплюсь! – последовал ответ.

Явившиеся с контрольным визитом дочери тоже стали настаивать на выписке.

– Мы дадим расписку!

– Вы же не можете задерживать маму против ее воли!

На шум вышел Городецкий.

– Под расписку так под расписку, – сказал он, выслушав Данилова. – Только не забудьте написать в расписке, что вы предупредждены о необходимости продолжения лечения в стационаре и о возможности возникновения повторных приступов, каждый из которых может привести к летальному исходу.

Дочери посовещались, потом (разговор происходил в больничном коридоре у входа в реанимационный зал) одна из них спросила:

– А можно пригласить сюда маму?

– Я вам лучше дам халат и бахилы и пущу на минут к ней, – сказал Городецкий. – Маме вашей пока лучше не вставать. Проследите, Владимир Александрович...

Дочери удалось уговорить мать остаться в блоке. Вместе с халатом она попыталась передать Данилову

две пятисотрублевые бумажки, но Данилов отвел ее руку в сторону и сказал:

– До свидания.

– Дело хозяйское. – «Благодетельница» пожала плечами и ушла.

К полуночи Данилов полностью, как ему казалось, освоился в блоке. Городецкий наведывался в туалет реже, но уже мог ходить, только опираясь рукой о стену, так он ослаб. По его просьбе Маргарита приготовила целебное питье для восполнения потерянной жидкости. Рецепт питья был крайне прост: на литр воды (разумеется кипяченой) столовую ложку сахара, десертную ложку пищевой соды и чайную ложку соды. Перемешать и пить каждые четверть часа по одному-два глоточка.

У пациентки Караваевой дела были не в пример лучше – капсулы, которые плохо действовали на Городецкого, помогли ей сразу же. Возможно, причина столь быстрого исцеления крылась в том, что она съела всего один биточек, а не четыре.

«Скорая» больше не приезжала. До половины второго Данилов пил чай и шепотом, чтобы не разбудить спящих пациентов, беседовал с Маргаритой о жизни. Потом Маргарита легла на одну из двух свободных коек и сказала Данилову:

– Вы тоже можете прилечь. Что случится – сразу вскочим.

– Я лучше за столом почитаю. – ответил Данилов.

Он обвел глазами зал и подумал, что все не так уж и страшно. Не боги, в конце концов, горшки обжигают. Пусть он не кардиолог-реаниматолог, а всего лишь интерн, но ведь справляется, и неплохо. Сергей Сергеевич может спать спокойно – судьба блока в надежных руках доктора Данилова.

«Только вернувшись домой, выпив первую рюмку и ощутив, как растекается она там, внутри, приятным теплом, я позволяю себе констатировать, что дежурство прошло успешно», – сказал однажды Тарабарин.

Вроде бы как пошутил, но ведь шутки – это та же правда, только с примесью иронии.

Спустя минуту пронзительно запищал монитор, висевший над головой турка. Данилов подскочил к нему и увидел на мониторе картину мерцания предсердий. Пациент был бледным, дышал тяжело, чего-то быстро бормотал на родном языке, не иначе как молился.

– Ставим подключичку! – распорядился Данилов.

Подключичные катетеры он научился ставить не глядя, на автомате, но в этот раз, наверное от волнения, то проводник – толстая леска – шел не туда, то катетер не желал «идти» по проводнику.

Но ничего – справился. Как только Маргарита присоединила к катетеру капельницу, вскрикнул мужчина с первым в жизни приступом стенокардии. Теперь у него начинался второй приступ.

– Жжет и давит! – стонал он, потирая грудь правой рукой. – Что ж это?..

Частота сердечных сокращений возросла до ста двадцати, давление было невысоким – сто десять на семьдесят. Похоже на инфаркт.

Маргарита уже подкатила тележку с кардиографом и сноровисто накладывала электроды.

– Не дергайтесь! Лежите спокойно!