Доктор Праздник
Шрифт:
— Нам тоже пора заняться покупками, пока тут не станет жарко.
— Жарко? А сейчас тут не жарко?
— До Рождества еще целых шесть дней! Конечно, тут жарко, но что будет в обеденный перерыв!
— Понял. Вперед, воинство!
Ной в начале хотел посмотреть на Санту, так что они сделали крюк. Дрю и Тэйлор отошли в сторону, а Ной взобрался на эстраду и стал перешептываться с Сантой, который рассмеялся и поглядел Дрю прямо в глаза прежде, чем весело и искренне заверить ребенка, сидящего у него на коленях:
— В это Рождество всех хороших мальчиков ожидает счастье, так что не беспокойся.
— Спасибо, — вежливо поблагодарил его Ной и спрыгнул с колен. — Тэйлор попросила узнать у вас, какие печенья вы больше всего любите.
— В вашем доме мне бы хотелось попробовать шоколадное!
Ной просиял с облегчением.
— Как хорошо! Она говорит, что они ей удаются лучше всего.
Дрю и Тэйлор, хитро подмигивая друг другу, обменивались улыбками. Ной уже направился к ним, размахивая прикрепленными к рукавам теплыми перчатками, как вдруг остановился и вновь обратился к Санте:
— А какого цвета были у вас сапожки, когда вы были маленьким?
Дрю испуганно поглядел на Тэйлор, взгляд которой был полон напряженного ожидания. Она пожала плечами, молчаливо делясь с ним невысказанным вопросом: «Кто бы мог подумать, что он действительно спросит Санту о сапожках?»
Дрю разрывался между опасениями, что Санта ответит не так, и весельем при виде Тэйлор, ставшей в поле зрения Санты и с отчаянием во взоре кивающей с направлении красных сапожек на ногах Ноя.
То ли Санта был невероятно проницателен, то ли он заметил знаки Тэйлор уголками глаза, но он ответил:
— Красного. Они были красными. Мне они всегда очень нравились. Но для взрослых таких не делают, так что теперь мне приходится носить черные.
Слегка расправив плечи, Ной сошел с эстрады, а Тэйлор послала Санте беззвучное «спасибо». Смеясь, Дрю подхватил сына и взял Тэйлор за руку.
— Не знаю, как тебе это удалось, Мышка, но именно это я и имел в виду, когда мечтал о Рождестве по рецепту Тэйлор Бишоп!
Остаток утра прошел столь же приятно. Почти все время Ной шел между ними, держа каждого за руку и высказывая собственное мнение по поводу приобретаемых украшений. Они нашли мышку в кашне и красных сапожках; стеклянные сосульки, развешиваемые на ветвях; и вифлеемскую звезду для верхушки елки.
Но шедевром оказалась недорогая деревянная игрушка, которую Тэйлор выудила со дна ведерка с ценником «2 доллара» Демонстрируя ее, Тэйлор заявила, что оно станет номером первым в наборе, который Ной заберет с собой, когда женится В руке у нее оказался ковчег, из его окошек высовывались головы жирафов.
— Теперь можно ехать домой, — объявила она.
Дрю не возражал. Тэйлор прекрасно знала, что делала.
К середине дня зеленая гирлянда, перевязанная праздничными красными ленточками, изящно украсила лестницу в доме Дрю. Было развешано наружное освещение, а запах только что испеченных пряничных человечков наполнил дом. Дрю задержался у кухонной двери и с радостью поглядел на то, как Ной в который уже раз проверяет своих человечков, есть ли у них глаза. На стойке лежали коробочки с жженым сахаром и пищевой краской; обертки от патоки и сливочного масла; а также баночки со специями, корицей и мускатным орехом. На шее у Ноя, чтобы не испачкать одежду, было повязано банное полотенце, а Тэйлор прикрыла джинсы посудным, подоткнутым за пояс.
Завершив осмотр, Ной обнаружил, что не достает одного глаза. Ошибка была тотчас же исправлена.
— О’кей, Тэйлор. Теперь они все зрячие. Что я теперь должен делать?
Окинув взглядом кухонный стол, она сказала:
— Прекрасно! Почему бы тебе не пририсовать им галстуки-бабочки, а я пока подкрашу красным сахарную глазурь для улыбок?
— А пуговицы можно?
— Безусловно. Пусть у них будут пуговицы, галстуки-бабочки и все, что ты захочешь.
Ной вернулся к работе над шедеврами, а Тэйлор занялась глазурью. Когда Дрю медленно приблизился к ней, она украдкой сунула указательный палец в глазурь, чтобы ее попробовать, и кинула взгляд на Ноя — убедиться в том, что он ее не поймал. За миг до того, как палец отправился в рот, Дрю схватил ее за запястье и крепко сжал, разворачивая к себе лицом.
— А мне можно попробовать?
— Конечно, папа, — высказался Ной, не отрываясь от работы. — Просто оставь, сколько надо, на улыбки.
— Я возьму только этот крохотный кусочек, — пообещал Дрю, поднося палец Тэйлор поближе к губам.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Тэйлор попыталась высвободить руку рывком, но первая попытка оказалась слабой и неубедительной. Напрягся каждый мускул ее тела, когда язык его стал вылизывать подушечку пальца, пытаясь втянуть его в рот. Ее прохватила первая дрожь желания. И она закрыла глаза. Поскольку была не в состоянии на это смотреть. Да и глядеть на него было незачем, когда он сомкнул чувственные губы вокруг ее пальца. Осязания было достаточно.
Влажный жар языка окутал ей палец, гуляя по кончику его взад и вперед, наслаждаясь сахарной глазурью, покрывшей кожу. А когда он начал сосать по-настоящему, то у нее в груди перехватило дыхание. Она без устали повторяла себе, что сердце не должно так сильно биться, что он просто пробует глазурь. А тело без устали напоминало ей, что она занимается самообманом.
Кровь у нее была горячей. Миг был горячим. Как бы невинно это ни выглядело со стороны, тут налицо был секс, чистый и бесхитростный. Жар взаимодействовал с жаром. Вот так ей хотелось бы чувствовать себя в темноте, без одежды и вне времени. Но тут в ней немедленно пробудился трус.
— Почему это должна быть я?
Дрю в последний раз прошелся языком по пальцу, а затем тихо произнес:
— Что ты имеешь в виду: «Почему это должна быть я?»
Глаза у нее расширились, и ей удалось выдернуть палец прежде, чем он успел ей помешать.
— Что-что?
— Ты что-то сказала.
— Ничего я не говорила! — поспешно и испуганно выпалила она.
— Нет, говорили, — вмешался Ной. — Вы сказали…
— Все нормально, парень, — перебил его Дрю, втайне восхищаясь своевременной реакцией сына. — Теперь она вспомнит. Верно, Тэйлор?
— Я просто разговаривала сама с собой. Ничего существенного, — заверила его Тэйлор. Затем она отвернулась от Дрю и вылила красную глазурь в пергаментный цилиндр с надрезанным ножницами скосом, чтобы Ною было удобно выдавливать улыбки на лица своих человечков. — Готов приступить, Ной?
— Да, мэм. Теперь у них у всех есть пуговицы. — Пой передал ей использованную трубочку с глазурью и вытер руки о полосатое махровое полотенце. А взяв красную глазурь, он бережно понес ее к столу, стараясь не надавить на трубочку, к своим пряничным человечкам, которые были разложены словно игрушечные солдатики — по подразделениям.