Доктор Проктор и конец света (как бы)
Шрифт:
Прозвенел звонок с урока, и Лисе повела Булле в пустой спортзал, где они подошли поближе к штандарту. Булле медленно прочитал все буквы:
— О-р-к-е-с-т-р ш-к-о-л-ы У-к-р-о-м-н-ы-й у-г-о-л-о-к.
— Но в первом слове была лишняя буква! — в отчаянии сказала Лисе. — Правда!
Булле глубокомысленно сложил руки пирамидкой и обернулся к ней:
— Может быть, доктор Проктор изобретет какое-нибудь средство, чтобы обуздать твое воображение, дорогая.
— Воображение тут ни при чем! — крикнула Лисе.
Булле примирительно похлопал ее по спине:
— Успокойся.
— Нет. Впрочем, да, знаю. Почти во всем.
— Лисе, разница в том, что я, будучи твоим другом, слепо верю всему, что ты говоришь.
— Наверное, потому, — сказала Лисе, — что я всегда говорю правду.
Булле задумчиво посмотрел на штандарт:
— Мне кажется, пора посоветоваться с нашими друзьями.
— У нас нет друзей, Булле. Если не считать нас самих, у нас есть только один друг!
— Значит, уже есть круг друзей, если хочешь знать мое мнение, — сказал Булле и стал напевать начало партии первого голоса «Старого марша корпуса егерей». [1] Лисе не смогла устоять и поддержала его, напевая партию кларнета.
И вот так, под звуки «Старого марша корпуса егерей», они прошествовали от школы на Пушечную улицу и по ней — мимо красного дома, где жила Лисе, мимо желтого дома напротив, где жил Булле, пока не оказались перед занесенным снегом по самую крышу синим покосившимся домом в конце улицы, — домом, где жил их единственный друг. Они прошли мимо голого грушевого дерева и постучали в дверь, потому что звонок, как всегда, не работал.
1
Один из самых известных маршей Норвегии, который исполняется при появлении королевской семьи. Его играют все школьные оркестры во время шествия в День независимости 17 мая. (Здесь и далее прим. пер.)
— Доктор Проктор! — крикнул Булле. — Это мы!
Глава 2
Башмаки равновесия и лунные хамелеоны
Однако дверь доктора Проктора осталась закрытой.
— Ну где же он? — пробормотал Булле и заглянул в щелку для писем.
— Там, — сказала Лисе.
— Где? — спросил Булле.
— Да вот же он.
Булле обернулся и посмотрел вверх, куда указывал палец Лисе.
И там, на коньке крыши, он увидел высокого худого человека в профессорском пальто и розовых наушниках. Человек осторожно, маленькими шагами, вытянув руки перед собой, пробирался вдоль крыши.
— Доктор Проктор! — крикнул Булле как можно громче.
— Он не слышит, — сказала Лисе. — На нем же Двойные наушники.
Двойные наушники — или Двойные Ушные Заглушки доктора Проктора — профессор изобрел для защиты от шума, производимого другим его изобретением: Порошком ветронавтов доктора Проктора.
Лисе слепила снежок и бросила. Он ударился о крышу прямо перед профессором, тот покачнулся и стал выплясывать на коньке. Руки его замелькали, как лопасти турбины, и сдвинули на висок один из наушников.
— Что вы там делаете? — крикнул Булле.
— Машу… руками… — отозвался профессор и замахал руками пуще прежнего, — и извиваюсь всем телом… — простонал он, когда его длинное тощее тело стало раскачиваться. — А теперь… я теряю равновесие! — закричал он и вдруг пропал.
Булле и Лисе испуганно переглянулись. И бегом бросились вокруг дома.
— Эй, вы там?! — закричала Лисе.
— Эй, вы там?! — закричал Булле.
— Эй, я там, — глухо раздалось из-под снега, и на поверхность высунулись две руки. — А если мы уже закончили эйтамкать, может, вы все-таки поможете мне?
Лисе и Булле схватили профессора за руки, и уже второй взрослый за этот удивительный день был извлечен из-под снега. Хотя можно ли считать этого человека по-настоящему взрослым — еще вопрос. Большинство изобретений доктора Проктора были скорее детскими и ужасно забавными, однако, к сожалению, в мире взрослых от них не было почти никакого проку. Но разве это может иметь значение, когда у тебя сад из одной груши, двое близких друзей и ты помолвлен с самой милой и — насколько доктор мог видеть сквозь свои вечно мутные мотоциклетные очки — самой красивой женщиной Осло Жюльет Маргарин.
— Зачем на вас наушники? — спросила Лисе, помогая доктору Проктору встать на ноги.
— У меня замерзли уши, а шапку я не нашел, — объяснил профессор. — А что случилось?
Лисе рассказала обо всем, что произошло на школьном дворе.
— Грегор Гальваниус, о да. — Доктор Проктор отряхнул снег со своей взъерошенной шевелюры. — Весьма необычная личность.
— Вы знаете господина Ика? — спросил Булле. — Трульс и Трюм пришили его брюки к стулу очень крепкими нитками. Урок труда — штука загадочная. Хотелось бы знать, как им удалось сделать это так, что он ничего не заметил.
Доктор Проктор вздохнул:
— Грегор, скорее всего, заснул, бедняга.
— Но как учитель может заснуть на собственном уроке! — удивилась Лисе.
— Может, если ему хорошо только во сне, — сказал доктор Проктор.
— А это что такое? — спросил Булле, показывая на ноги доктора.
— Это, — профессор тоже уставился на свои красно-оранжевые башмаки с синими шнурками, — мое новое изобретение. Башмаки равновесия доктора Проктора. Смотрите… — Он поднял одну ногу и показал подошву. — Я приделал мощные магнитные подошвы к паре старых боксерских туфель. В них теперь можно удерживать равновесие на любой поверхности. Надо только установить ручку в нужное положение.
К туфлям были приделаны обыкновенные переключатели от плиты. Лисе прочитала положения:
НАТЯНУТЫЙ КАНАТ
ПРОВИСАЮЩИЙ КАНАТ
ЗАБОР
ПЕРИЛА МОСТА
КОНЕК КРЫШИ
— Роскошно! — закричал Булле. — Можно мне попробовать?
— Пока нельзя, дорогой Булле. Мне еще надо отладить эти башмаки, чтобы с ними все было, э-э, ладно.
— Но вы-то ходили в них по крыше! — с легкой досадой напомнил Булле.
Он предпочитал испытывать не вполне отлаженные изобретения доктора Проктора.