Доктор время, или Раз и навсегда
Шрифт:
— Пойдемте, я проведу вас в ванную, — сказала Мартову Лита.
— С вашего разрешения, я сниму пиджак, — произнес тот.
— Конечно, давайте я его устрою на плечиках в прихожей.
Вскоре они сидели за столом в столовой, усердно поглощая вкуснейшие чебуреки, салаты, приготовленные Еленой Васильевной. Она хотела оставить Литу с Иваном вдвоем, но Мартова категорически не отпустила ее. Жорка увлеченно играл с новой машинкой, да и вообще Лита очень хотела, чтобы они втроем наслаждались общением. Иван заметил лишний прибор и получил короткий ответ Литы.
— Это для Георгия. Так я занимаюсь самообманом… Так
Время от времени возникал тост. Принесенный Иваном коньяк был очень мягким и не ударял в голову. Первые минуты были напряженными, и крепкий напиток помог всем расслабиться. А к концу обеда от неловкости не осталось и следа. Елена Васильевна часто восклицала: «А помнишь…» И они с Мартовым начинали воскрешать в памяти подробности двадцатилетней давности. Лите было очень интересно слушать и наблюдать за ними. Но в один прекрасный момент Елена Васильевна стала убирать со стола, предложив сделать небольшой перерыв перед десертом. Иван с удовольствием ухватился за это, потому что, как он сказал, не представлял, что способен съесть такое количество еды.
— Это потому, что ты дома, а не в Америке с ее обезжиренными и малокалорийными продуктами, лишенными жизни, — сделала вывод Елена Васильевна, продолжая заниматься своей работой. — Прогуляйтесь немного, подышите свежим воздухом, и Жорке полезно. Он с удовольствием походит с вами.
— Пойдемте к озеру? — предложила Лита.
Иван вздрогнул: она тоже любила бывать там. Что ж, он не против. Вчера он мало обратил внимания на окружающую красоту, а сегодня прекрасным дополнением стало присутствие Литы. Поэтому он сразу согласился. Взяв Жорку за ручку, Мартов победоносно посмотрел на его маму.
— Кажется, мой маленький брат признал своего заокеанского родственника, — медленно шагая рядом с семенящим крохотными шажками мальчиком, сказал Иван.
— Любой ребенок чувствует доброе отношение. От него правды не скроешь. Как бы человек ни улыбался, если черная душа, малыш это видит, — улыбнулась Лита. — Знаете, не всех он подпускает к себе близко. Вы действительно ему понравились.
— Родная кровь — ничего не попишешь.
— Оставьте, Иван, часто чужие люди оказываются более близкими, чем кровные родственники, — заметила Мартова.
Иван замолчал, решив, что Лита вернется к неприятной теме отношений его и Милы к отцу, но женщина молчала. Она медленно шла, поглядывая со стороны на двух братьев, идущих рядом. Они не очень были похожи. Дети растут — меняются, может, с годами Жорка обретет какие-то черты, качества Ивана. Хотя к чему об этом думать? И зачем малышу сходство с человеком, которого он, быть может, видит в первый и последний раз в жизни. Намек на проверку знаний марок автомобилей Лита считала удачной шуткой, данью вежливости.
— О чем вы задумались? — Голос Ивана заставил ее вздрогнуть, так глубоко Лита погрузилась в свои мысли.
— Так, не стоит обсуждать. Лучше расскажите, как дела у вашего друга? Понравилась ему невеста?
— Да, Джон в восторге. Теперь она приедет к нему в гости. Думаю, они подходят друг другу. Удивительно, что из всех кандидатур, представленных фирмой, он выбрал девушку именно из ***нска!
— Городом невест считалось Иваново, этакое многолетнее заблуждение. Будем считать, что теперь инициативу в этом вопросе перехватил ***нск.
Минут через десять они подошли к нужному месту. Жорка увлеченно копался в песке на берегу озера. Иван закурил и попросил разрешения присесть.
— Что вы спрашиваете, конечно, присаживайтесь. В ногах правды нет, — сказала Лита.
— Она или есть, или нет, — задумчиво произнес Мартов, пуская колечки дыма. Это привело в полный восторг Жорку, а Лите напомнило об Антоне Сайко. Георгий считал его непревзойденным мастером пускать кольца, да еще в завершение пропускать через них тоненькую струйку дыма. Иван делал это просто для того, чтобы привлечь внимание мальчика — ему удалось. Жорка завороженно смотрел на появляющиеся и исчезающие фигуры, которые растворялись в воздухе от легкого дуновения ветра.
Лита наблюдала за озером. Издалека оно казалось совсем маленьким, а ближе манило законченностью, свежестью, яркой голубизной. Неожиданно Мартов прервал затянувшееся молчание.
— Послушайте, Лита, я давно хотел узнать, как вы познакомились с отцом. Если считаете возможным рассказать, я буду рад. — Ему действительно была интересна история последней любви отца.
— Почему нет, — присаживаясь рядом, ответила Лита. Сначала она повернулась к Ивану, намереваясь говорить глядя ему в глаза. Потом смутилась и, сев вполоборота к нему, тихо начала: — Мы встретились на море, где оба проводили отпуск. Я отдыхала в санатории, но обычно уходила подальше от общего пляжа и грелась на солнышке, уединившись. У меня тогда в жизни была не самая лучшая полоса. Единственное, чего мне хотелось: молчать и плавать. Ваш отец не один день наблюдал за мной с балкона своей дачи, прежде чем решился подойти. Он показался мне нереально красивым. Загар, белоснежные густые волосы. И глаза, они поражали своей глубиной. И знакомился он настолько необычно. Я поняла, что передо мною не ловелас, ищущий курортных приключений, когда он процитировал мне своего любимого Тютчева.
— Вы помните, что именно?
— Конечно. — Лита прикрыла глаза. — «О, ты, последняя любовь, ты и блаженство, и безнадежность». Это было самое красивое признание в любви, которое я слышала в своей жизни.
На следующий день мы вместе уехали в ***нск. Георгий прервал отпуск из-за проблем на работе, а я поняла, что не смогу остаться без него. Я не могу назвать мое чувство мгновенно вспыхнувшей страстью, как говорил ваш отец о своих ощущениях. Я полюбила его гораздо сильнее, крепче именно потому, что мое чувство не было вспыхнувшей и мгновенно погасшей искрой. Оно разгоралось, как огромный, бескрайний костер, и до сих пор согревает меня.
Лита замолчала, наблюдая за тем, как Жорка пытается что-то построить из песка. У него не получалось, песчинки рассыпались в его руках, но мальчик упрямо продолжал, без капризов, истерик. Играя, он совершал тяжелую работу. От напряжения он то и дело сердито сдвигал бровки, но отступать не желал. Конечная цель предприятия была известна только ему. Лите нравилось, что, такой маленький, он умеет занимать себя. Он и требовал внимания, и давал передышку.
— Простите, что вернул вас в прошлое. Ваше лицо стало грустным, впервые за сегодняшний день, — легко прикоснувшись к руке Литы, сказал Иван. Прикосновение было нежным, трепетным. Больше всего Мартов боялся, что Лита отдернет руку. Но ничего такого не произошло.