Доктор. Заново

Афанасьев Семён

— Понял. Делаю.

Когда меньше чем через час раздаётся звонок в дверь и появляется Елена, я уже готов молиться всем богам и радуюсь ей больше, чем бомж — миллиону долларов.

— Ура! — обессилено выдыхаю, вручая ребёнка ей прямо в прихожей. — Как мы рады вас видеть!

— Эй, стоп, дай руки помою!

Наконец, у меня забирают этого маленького монстра и я могу хоть на кухню нормально сходить. С запозданием приходит мысль, что Лену тоже надо покормить. Хоть в комнату с ребёнком даже заходить не хочется, делаю над собой усилие

и спрашиваю от двери:

— Лен, ты голодная?

— Да, конечно.

— У тебя есть ограничения по кухне? Или ты всё ешь?

— Ем всё.

— Я выскочу в магазин на 15 минут?

— Давай. Детского питания «АМИРАН» захвати. Любого. Банок 5.

Никогда шум улицы не был ещё таким желанным, ура!

В магазине меня догоняет мысль, что надо не ударить в грязь лицом. В дополнение к своему обычному рациону, набираю сыров, рыбы, колбас.

От дверей возвращаюсь за детским питанием. Хорошо, что вспомнил.

На кухне развиваю бурную деятельность. Поскольку дело уже к обеду, быстро режу окрошку. На кефире, хе-хе. Раскатываю привычное тесто для пиццы, сразу на несколько штук — с рыбой, колбасой, просто маргариту.

Пока пицца в духовке, режу салаты.

Через полчаса кричу из кухни:

— Ле-е — еена-а-а!

В дверях возникает шипящая Лена:

— Чего ты орёшь?! Только уснула! Погоди, дверь в комнату закрою.

— Упс! Не надо, иди на кухню, я сам, — на цыпочках иду к двери и со всем возможным старанием закрываю без шума.

— А ты хорошо готовишь, — получаю приятный комплимент через 15 минут, когда от обеда остаются только сыр и колбаса, которые уже просто не лезут.

— Так давно один живу. Ну и — я старался. Ты даже не представляешь, насколько я тебе благодарен за то, что ты приехала!

— Му-а-ха-ха, оч-ч-чень даже представлю, — весело бросает Лена. — Сергей сказал, ты тут чуть не вешаешься и звонишь в слезах.

— Не то слово… — бормочу, соглашаясь на все сто процентов. — Это просто какой-то маленький монстр. Никогда не думал, что меня так легко опрокинуть в стресс. Чуть не до слёз, гхм.

— Да ну, как раз всё понятно. Тебе сколько лет?

— Шестнадцать. Но давно живу один и ко всему привык.

— К чему ты привык, не имеет значения. У тебя сейчас самый пубертат. В теории, гормональные не то что шторма, а тайфуны. Сергей говорит, ты спортсмен? С жёстким режимом дня?

— Да. Не совсем чтобы прямо по секундам, но живу в очень чётком графике.

— Вот. Сегодня переволновался?

— Немного. Один раз уже на этом же перекрёстке держал на руках сбитую девочку, пока скорую ждал. Вот в этом месяце. Сейчас уже почти что всё знакомо, тьфу три раза. Да и повреждения у этой женщины гораздо скромнее, так, синяки, по большому счёту..

— О как… А что с той девочкой было?

— Разрыв бедренной артерии. И все вокруг стоят, вылупились, как солдат на стриптиз, а скорая через 10 минут только. — Неожиданно для самого

себя делюсь наболевшим.

— Ничего себе, — присвистывает Лена, — и как справился?

Мысленно ругая себя за длинный язык, выкручиваюсь:

— Да там скорая вовремя подъехала, я вообще ничего не делал. Только сосуд немного пережал вручную, буквально на минуту. Тромб же сам образуется.

Кажется, объяснение проходит, потому что Лена продолжает:

— А сбой режима дня у тебя сегодня был?

— Да. И по времени — пока к вам в больницу со скорой мотался. И по контрольным точкам: ни помыться нормально — она орала, как резаная, как только я в ванную заходил. Ни пожрать толком — снова орала, даже приготовить поесть не мог. Потом, по графику заниматься надо, а она читать не даёт — вырывает из рук всё. Короче, каторга — милое и уютное место в сравнении с …, ладно, куда-то меня занесло. Нельзя так о детях.

— Ну вот тебе причины. Твой режим рухнул — уже дискомфорт, плюс стресс, плюс сбой в режиме питания — всё до кучи. Мужики — вообще хлипкий народ. Если говорить о психике. Тем более в твоём возрасте. Вот тебя и развезло.

— Лен, тут такое дело… — думаю, как начать. — У меня две тренировки в день и работа. Мне, с одной стороны, из режима выбиваться — крайне не комильфо. С другой стороны, я не знаю, насколько могу у тебя просить разрешения смыться на несколько часов несколько раз за день? С.В. чётко сказал тебя одну не оставлять. Но пока она — тычок пальцем в сторону закрытой двери в комнату — спит, чего я буду тут штаны просиживать?

— Ха, Сергею, конечно, спасибо за заботу. Но договариваться обо мне нужно со мной, а не с ним. Горбуша ещё осталась после обеда?

— Да, вместе с со всеми нарезками — всё в холодильнике. — широко открываю глаза, — а ты её собралась этим кормить???

— А-а-хахах, кто-то перенапрягся. Нет. Горбуша — это мне. Пока тут сидеть буду. Тебя ждать. Я так понимаю, ты уйдёшь три раза за сегодня?

— Надо бы, если отпустишь, — с сомнением пялюсь в её декольте.

— Иди уже… Вечером во сколько окончательно вернёшься?

— Часов в одиннадцать.

— Тогда так. Сейчас иди. Телефон всё время держи включенным — мало ли что понадобится. Дай мне запасные ключи от квартиры на всякий случай. Если я тебе не звоню — всё в порядке. Если позвоню — чтоб трубку брал после первого гудка. Просто так теребить не буду.

— Конечно! — заверяю её с полной ответственностью.

— Вечером, как придёшь, будь готов часа четыре не спать — мне немного отоспаться надо будет.

— Лена, без проблем! Всё, что скажешь! Может, ещё что?

— Никто за язык не тянул. Вечером принеси или Bailey’s, или любой арманьяк.

— Э-э-э-э-э, а что это?

— Ты в КАРФУР по ночам ходишь, когда в одиннадцать домой идёшь? Спортивный малыш.

— Да, а куда ещё? Всё ж закрыто.

— Вот в нём и спросишь. Отдел алкоголя. Выглядишь взросло, тебе продадут.