Доктор. Заново
Шрифт:
Что-то я уже не рад, что спросил. Или это пиво виновато?
Она отпивает из следующей бутылки и продолжает:
— Я могла бы простить ему всех моих подруг, тем более сама виновата… Не охота вспоминать, блин… Плюнула б на отсутствие денег — спасибо родителям, не считаю это главным. Не потому, что оторвана от реальности, просто в моей семье деньги есть, хватит и на вторую семью. Но то, что он ни отцом не готов был становиться, ни мне тогда не дал — вот этого я ему простить не смогла. Как-то в один момент как глаза открылись: я ведь не люблю его. Я
Ничего себе, какие у людей бывают тараканы в голове. Не чувствую себя достаточно взрослым в этом теле, чтоб продолжать этот разговор:
— Извини за тупой вопрос, снимаю тему. Не знал.
— Да всё в порядке. Той меня уже давно нет. Я же врач. И первое, что надо делать — это проработка психотравм. Ты же не думаешь, что я с этим не работала и ушла в дальнейшую жизнь без коррекции, проецируя это всё наружу? — она сейчас искренне веселится, я это точно вижу. Надеюсь, это не алкоголь.
— Снимаю шляпу, — только и могу покачать головой. — Ты сильная.
— Мелкий, не парься. Ты аж загрузился. Я — взрослая тётя. Я же вижу, что тебя это больше чем меня зацепило. — она снисходительно смотрит на меня сверху вниз.
— Ну, да. Задело почему-то.
— Ты такой смешной в своей искренности, — она хлопает меня по плечу свободной рукой, так и не убирая потом руки с моего плеча. — Такой правильный. Вон — даже работаешь. Удивительно надёжный на вид. Жалко, что маленький.
Благоразумно не спорю и не пытаюсь кинуться доказывать, что я уже давно ого-го.
— Живу один. О себе забочусь сам. Оно вообще хорошо профилактирует инфантильность.
— Ой, знал бы ты, сколько есть взрослых мужиков, живущих самостоятельно, но инфантильных ещё больше неё! — Лена указывает на ребёнка, тихо грызущего ремешок от коляски вот уже пять минут как.
— Верю, но как-то не замечал.
— Это потому, что мужская инфантильность в первую очередь бросается в глаза только женщине, — безапелляционно бросает Лена.
— Возможно. Тебе виднее. Знаешь, с тобой так комфортно. И ребёнок тихий, и мне с тобой почему-то уютно и спокойно. Хотя знакомы несколько часов.
— Это гормоны, мелкий. Это нормально. — Ещё одно похлопывание по плечу. — Я же самка. С явно выраженными гендерными признаками. А ты — гормональный реактор в этом возрасте. Так что всё нормально.
— Эхх, вот так бы и сидел рядом с тобой. Блин, мне работать идти. Я вечером принесу, что ты сказала, посидим вместе, как вернусь?
— Да без проблем. Вообще-то отоспаться хотела несколько часов, как ты придешь; но по ней вижу — она сейчас уснёт. Значит, и я смогу прилечь. Она вообще спокойная, нам с тобой повезло… Давай тогда мотай на свою работу. Только учти: жрать готовить не буду!
Широко открываю глаза:
— Лен, ты серьёзно? Да бог с тобой! Спасибо огромное вообще, что ты есть! Я, кстати, сам собирался приготовить и тебе, и ей, — киваю на коляску. — У меня ещё есть зазор по времени, вот прямо сейчас и собирался.
— Хм, ну давай, юный герой, — с сомнением
С сожалением встаю и иду в квартиру.
Фасоль у меня замочена в солёной воде заранее, специально чтоб не тратить время при готовке. Заливаю горячей водой из электрочайника и ставлю на плиту. Пока закипает — добавляю специи — тимьян, укроп, корень сельдерея, паприку, кунжут, гвоздику, душистый перец и джусай. Мелко режу половинку острого перца «огонёк», он же, наверное, «чили».
Фасоль кипит. Пусть кипит.
Мелко режу лук, обжариваю в казане на второй конфорке. Добавляю тёртую морковь. Добавляю чеснок. Добавляю тех же специй под конец обжарки.
Переливаю фасоль из кастрюли в казан, который на секунду окутывается шипящим паром. Мой самый любимый момент в этом блюде, хе-хе.
Всё. Теперь — только ждать. Само дойдёт на самой маленькой мощности.
Фарш обычно беру готовый, запас есть. Размораживаю в микроволновке. Конечно, варварство — но время равно деньги. Добавляю тёртую на очень мелкой тёрке морковь, чеснок, одну картошку, манной крупы, яйцо и соль. Сюда перец не кладу — это и на ребёнка. Блин. А ведь перца будет не хватать, ну да ладно. Я знаю решение.
Перемешиваю минуты три, до появления в ладонях ощущения «правильного» фарша. Быстро формую котлеты и — в пароварку. Это ребёнку.
В оставшийся фарш добавляю перец, карри, паприку; вторую порцию котлет кидаю на сковородку — это уже мне и Лене.
Уфф.
Осталась мелочь.
Привариваю рис до полуготового состояния. Во втором казане обжариваю лук, чеснок, морковь, сладкий перец и помидор с паприкой. Солю. Рис добавляю прямо сверху и перемешиваю.
Жареный рис с овощами и специями — лучший гарнир к котлетам. Как по мне.
Есть ещё пять — семь минут. Нарезаю два салата: один — из грубых овощей (морковь, редис, капуста); второй — огурцы и помидоры.
Теперь всё.
До завтрашнего утра мы едой обеспечены. А на вечер, если что, вообще есть колбаса, сыр и горбуша. Должно хватить.
Хлопаю себя по лбу и притаскиваю с балкона две пачки сока — я беру сразу кейсами по двенадцать штук, храню потом на балконе, для утилизации полезного места.
Вот теперь точно всё.
Переодеваюсь и выскакиваю на мойку. Помогаю Лене занести коляску с кучей пива в багажном отсеке коляски: ребёнок уснул, она её несёт на руках.
На мойку прибегаю уже немного взмыленный, но клиентов ещё нет — вероятно, опаздывают. Ну и ладно. Прохожу в стеклянную комнату, делаю себе кофе и устраиваюсь перед телевизором.
12
Ни один из двух оговоренных клиентов в итоге так и не приезжает. Это, конечно, минус деньги из бюджета, которых я сегодня не заработаю. Но сейчас как раз тот случай, когда я искренне рад свободному времени.
Когда я дозваниваюсь до каждого из клиентов по очереди, оба сообщают мне, что сегодня не смогут.