Доктора Бесконечности
Шрифт:
Она улыбнулась:
— Я регенерировала.
— Регенерируют при смерти только повелители времени, — возразил Доктор. — А древние галлифрейцы просто не умирали.
— Для меня это тоже было неожиданностью, — засмеялась она. — Я родилась галлифрейкой, но я жила так долго, что могла эволюционировать.
Доктор посмотрел на неё, сомневаясь в ней. Если это вообще была она.
— Как ты оказалась тут? — спросил он.
— Меня перенёс сюда Омега. Он сделал это место своим уделом.
В этот момент они свернули, и впереди показался огромный замок Омеги. Он был размером с гору, тёмный, как грозовая туча. Его словно насыпали, несколько слоёв башен и
Доктор напрягся, почувствовав мощь, излучаемую замком.
— Ты знала Омегу раньше, чем меня, — сказал Доктор.
— Намного раньше. На много-много раньше.
— Ты была его женой, — пробормотал Доктор.
— Мне уже два миллиона лет. Ты понимаешь, что это значит?
Уголок его рта приподнялся в лёгкой улыбке:
— Мне нужно поздравить тебя с днём рождения?
Она остановилась и сердито посмотрела на него:
— Это значит, что я родилась во времена, когда знали будущее, и что во времена Проклятья я была молодой женщиной. Это значит, что я видела, как звездоколы отправились к Ккабе, а вернулись оттуда повелители времени. Я помню Темноту. Я жила и во дворцах, и на улице. Я жила среди двухсот поколений повелителей времени. Я видела, как очень много моих друзей и возлюбленных старели и умирали рядом со мной. Я видела, как горные хребты вздымались и рассыпались. Я жила так долго, что видела перемены даже на Галлифрее. Если бы я за это время не изменилась, то не прожила бы свою жизнь, я бы растратила её.
— Океаны воды утекли, — задумчиво сказал Доктор. — Моё мнение об эволюции: важно не то, какой ты, а то, как ты этим пользуешься.
— Я делала, что могла, — ответила она.
Они остановились рядом с небольшим прудом.
— Здесь мы одни, — тихо сказала она.
— Присядем? — предложил Доктор, снял сюртук и постелил его на траву, переживая о её безупречном платье.
Она опустилась на колени, а затем села, одну ногу поджав под себя, а другую вытянув вперёд. Она обмахивалась веером. Доктор опустился на колени сзади неё, почти касаясь грудью её лопаток. Он стоял, почти касаясь её ноги. Он посмотрел за неё, на пруд. Вода была такая чистая, что просматривалась до самого дна.
— Там должна быть рыба, — заметил Доктор.
И по воде пробежала дюжина радужных полосок. Доктор смотрел на них с довольным видом. Она обернулась на него через плечо и улыбнулась.
Он посмотрел на её лицо, у него впервые появилась возможность рассмотреть его как следует. Оно было почти слишком красивое: овальное, обрамлённое золотыми волосами. Губы у неё были насыщенно-красные, идеальных пропорций нос, голубые глаза.
Она снова повернулась к воде и смотрела, как рыбы носятся по пруду туда-сюда, и Доктору осталось смотреть лишь на её широкие плечи и тонкую шею. Её кожа была такой бледной. Он коснулся рукой её левой щеки, белой, почти как гипс.
— Я думал, что потерял тебя, — сказал он ей.
Она погладила его запястье. Он водил кончиками пальцев возле её виска. Она поцеловала основание его большого пальца. Она подняла левую руку, завела её назад, и коснулась его затылка. Она провела рукой по его шее, потеребила его короткие волосы. Всё это время они постепенно приближались друг к другу.
— Я не думал… — начал он.
Её мысли. Единственная точка соприкосновения с её виском, и они поделились мыслями и воспоминаниями. Доктор закрыл глаза. Это была она, не было ни единой причины сомневаться в этом. Она прожила настолько больше, чем он, жила в Доме его семьи бесчисленное
Она отпустила его руку.
— Ты всегда был там.
— Я знал, что найду тебя.
Доктор вспомнил ночь, когда он опоздал, увидел это её глазами. Стража вошла во двор, окружила детей и гостей Дома. На горизонте горел Капитолий, даже отсюда было почти слышно толпу в Паноптикуме. Она была вся в слезах, когда Стража разыскивала в комнатах её невестку, зачитывала обвинение семьи в сношениях с инопланетянами. И она не могла ничего сказать, когда её оттаскивали, иначе они узнали бы её секрет, узнали бы, что не все Рождённые Из Утробы умерли, что некоторые из них все эти сотни веков всего лишь прятались среди остального населения.
Она развернулась к нему лицом. Её ожерелье из цветов расплелось и могло упасть в любой момент. Она опустила ладонь на его поясницу, удерживая их обоих. Он держался за её не прикрытое платьем плечо.
— Больше я тебя никогда не брошу, — пообещал Доктор. — Что бы ни пришлось делать, я тебя не брошу.
Несмотря на раннее утро, на рынке было полно людей.
Капитан Реймор даже не пытался делать вид, будто он понимает экономику Нижнего Города во всей её сложности. Товары свозились на рынок торговцами со всего Галлифрея и продавались здесь в розницу. В ходу была древняя монета, трезант, но в основном товары и услуги обменивались. Рыбу из подземных морей меняли на древесину серебряного дерева или на гвозди для рыбацких подлодок. Это всего лишь простой пример, на самом же деле система была гораздо сложнее, со строгими правилами об основе контракта, цене товаров, и прочем.
Рынок находился на окраине Нижнего Города, далеко от Купола Капитолия. В небе ярко сияло солнце, подчёркивая яркость товаров и узоры в одежде торговцев. Было очень шумно; голоса торговцев смешивались со ржанием лошадей, тянувших гравикарты, с топотом ног, со стуком разгружаемых и загружаемых ящиков. Развевались флаги, атмосфера была праздничная. Одно слово повторялось снова и снова: «Омега».
Реймор и Пелтрок шли вдоль рядов рынка и люди инстинктивно расступались, давая дорогу членам Стражи Канцелярии. Намётанным глазом Реймор замечал всё, начиная от карманников и заканчивая главарями банд, но что было хорошо в преступном братстве, так это то, что они понимали правила. Все присутствовавшие люди знали, что Стражу не интересуют ни они, ни их дела, они явились в Нижний Город исключительно по делу. Не было дураков, готовых ввязаться в драку, когда в любой момент сюда могла телепортироваться сотня стражей. Наиболее злостные нарушители закона скрывались на пару минут, понимая, что на некоторые вещи Стража закрывать глаза не могла. Но мелкие воришки, бомжи и прочий сброд даже с места не двигались.
— Бесстыжие, — пробормотал Пелтрок.
— Они к нам в Капитолий не лезут, констебль, вот и мы их тут не трогаем. Если какой-нибудь повелитель времени заявится сюда и окажется в беде, то… кто мы такие, чтобы судить о высшем сословии?
В далёком прошлом были попытки очистить Нижний Город от преступности, но ни одна из них не увенчалась успехом. Устранив одного из криминальных авторитетов, власти обнаруживали, что его конкуренты перехватывали его дело, территорию, подчинённых, и становились в результате сильнее. Это была хаотическая система, которую не понимали ни Стража, ни Верховный Совет.