Доктора Бесконечности

Паркин Лэнс

— Я консультировался с Матрицей, — сказал он, указывая на металлическое кольцо, зависшее над его головой, как нимб. — Это будет знаменательный день.

Снова усилился гомон обсуждений.

Вперёд вышел один из членов Совета — лорд Норвал, о котором Ларна только что беседовала с Хедином.

— Лорд Президент, раз уж у нас задержка, быть может, мы могли бы воспользоваться этой возможностью и обратить внимание на темпоральное мерцание в…

— О нет, не смей! — отозвался другой, высокий дромейский член совета, проталкиваясь сквозь толпу.

Ларна увидела, что это был Кастелян Воран, только что прибывший со своим толстым маленьким помощником, Пендрелом.

— Вначале нам нужно изучить недавние беспорядки на

Тайлерс Фоллис. Некоторые из других высших сил рекомендуют своим гражданам покинуть эту зону. Эта планета является крупным узлом во времени и события на ней…

— Представляют ограниченный интерес, Воран, как ты прекрасно…

Кастелян махнул рукой:

— А темпоральное мерцание важнее? В отличие от твоей небольшой проблемы, рассмотрение Тайлерс Фоллис находится в планах ближайшей сессии Совета.

Президент поднял руку:

— Хватит!

Оба повелителя времени замолчали. Президент благодарно кивнул.

— Магистрат? Где Доктор?

Магистрат шагнул вперёд. Это был мужчина среднего роста, одетый в толстую чёрную мантию. Его лицо было болезненно-бледным, с острой бородкой, но не это в его облике запоминалось. Больше всего запоминались его тёмные, прожигающие глаза. Магистрат был одним из наиболее доверенных советников Президента и самым старым другом Доктора.

— Я его поищу, ваше превосходительство.

Президент покачал головой:

— Вы нужны мне тут.

Он попросил одного из кардиналов найти Доктора, а затем повернулся к собравшимся повелителям времени:

— Раскройте врата Вихря Времени.

***

Они его даже не связали.

Он был в Нижнем Городе — это Пелтрок понял, как только открыл глаза. В воздухе был запах сырого ковра и жареных клубней; было слышно толпы людей, проходивших за окном по мощёным переулкам. Он сидел на стуле, который стоял посередине пустой комнаты; на втором этаже, судя по тому, что ему удалось разглядеть в грязных окнах. Ковра не было, освещал комнату свисавший с потолка химический фонарь, а единственными предметами мебели были старый платяной шкаф и сундук, который выглядел так, словно сто лет пролежал под водой. Дверь была одна.

Пелтрок встал и размял мышцы. Никаких последствий потери сознания не было, даже голова не кружилась. Что бы фигура в маске для него ни уготовила, это ещё не применяли. Все известные Пелтроку зонды разума требовали того, чтобы изучаемый был в сознании.

Нижний Город состоял из построек, стихийно возникших вокруг колонн, поддерживавших Купол Капитолия. Даже на Галлифрее были бедные. Многие жители Нижнего Города прибыли в Капитолий, надеясь устроиться в Стражу, или на государственную службу. Некоторые, возможно, пытались поступить в Академию. Другие, возможно, отказались от жизни в Капитолии, разочаровавшись в правлении повелителей времени. Пелтрок тоже иногда чувствовал разочарование, он видел, что в Нижнем Городе образ жизни совсем не такой, как в дисциплинированном, упорядоченном верхнем мире, но он не видел преимуществ в том, чтобы переселяться сюда. На самом деле люди здесь жили потому, что это был компромисс со многими преимуществами Капитолия, включая источники энергии, свежую воду, и действие законов, но без социальных обязанностей «таймиков», без десятины. Власти терпели Нижний Город, потому что это позволяло им следить и контролировать беззаконие, не давать ему выходить за пределы Нижнего Города, который был у них на глазах. Довольно немалое количество повелителей времени, особенно молодых, решалось посещать местные бары и бордели, чтобы посмотреть, как живут другие люди. Это были лицемеры; аристократы, игравшие по ночам в простолюдинов. Капитолийской Гвардии регулярно приходилось устраивать спасательные операции, вырывать одного из таких лордов из лап какого-нибудь преступника, но эти повелители времени по крайней мере признавали само существование

таких мест. Грустная же правда была в том, что бедные жили в Нижнем Городе потому, что большей части элиты не было интересно, как живут бедняки.

Он подошёл к окну, провёл по стеклу пальцем, сняв пыль, и выглянул наружу, пытаясь рассмотреть что-нибудь знакомое.

Некоторые части Нижнего Города были почти респектабельными. Местами богатые торговцы нашли и восстановили развалины старых вилл, восстановили старые дороги и те части древнего города, которые не были накрыты Куполом через поколение после Рассилона. Таким местам была свойственна искренняя гражданская гордость, не говоря уже о процветающей экономике. А другие части Нижнего Города состояли из грязных временных сооружений, построенных из упаковочных материалов и обломков. Не было, разумеется, ни болезней, ни голода, и продолжительность жизни была такая же, как и у повелителей времени (если не обращать внимания на то, что количество несчастных случаев здесь было на несколько порядков выше, чем в контролируемой среде Капитолия и Цитадели). Но в Нижнем Городе дар бессмертия означал лишь то, что бедные проводили в нищете на десять тысяч лет больше, чем могли бы.

Этот район, как и большинство, был где-то посредине между двумя крайностями. За окном было темно, значит это либо подземная часть Города, либо сейчас ночь. Точнее сказать, глядя отсюда, было невозможно. Нельзя было понять, на какой он улице.

Со стороны лестницы донёсся скрип. Кто-то шёл. Пелтрок напрягся, у него не было возможности занять более выгодную позицию. Ещё бы несколько секунд, и он мог бы стать за дверью, приготовиться напасть. Отодвинулся засов, и в дверь вошли мужчина и женщина.

На них были туники, которые предпочитали носить аутсайдеры — галлифрейцы, отказавшиеся от цивилизованной жизни в пользу дикой жизни за пределами стен и куполов. Их загорелые лица и мускулы на руках свидетельствовали о том, что они были настоящими изгоями, и что они знают, как пользоваться металлическими клинками, висевшими в ножнах на их поясах. А современного вида коммуникаторы на их поясах свидетельствовали о том, что они отказались не от всех технологий. Мужчина был большой и сильный; женщина стройная, её волосы были заплетены в косы.

— Хуран, он очнулся! — вскрикнула женщина.

— Разумеется, он очнулся, — раздался спокойный голос из-за спины Пелтрока. — Быстрее! Уже почти рассвело.

Он всё это время стоял у Пелтрока за спиной. Всё ещё в балахоне с капюшоном, и по-прежнему в безликой металлической маске. Пелтрок подумал, а не робот ли это, или какая-нибудь искусственно созданная форма жизни? Может быть, даже что-то более изощрённое, вроде шейда? Но чем больше Пелтрок об этом думал, тем увереннее становился в том, что под этим покровом был мужчина. Мужчина в маске и с устройством для искажения голоса. Была в голосе некая нестабильность, которую не стали бы программировать в роботе. Но рассмотреть его телосложение не удавалось, не говоря уже о лице.

Мужчина-аутсайдер готовил вынутый из пояса шприц.

— А теперь, констебль Пелтрок, вы расскажите мне то, что я хочу знать, — сказал человек в маске.

Аутсайдер передал шприц своему хозяину, и тот взял его как нож. Безликая маска наклонилась ближе.

— Спросите у меня вежливо, — сказал ему Пелтрок. — Может быть, я смогу вам ответить и без этого.

Человек в маске бросился к нему и грубо и неумело воткнул шприц Пелтроку в бок.

Пелтрок вскрикнул от боли, и в этот момент он почувствовал, как его сознания коснулся чужой разум. Было такое чувство, словно его заперли в комнате с тигром. Он спрашивал о шкатулке. То, что было в шприце, разъедало его ментальные блоки. Он чувствовал это, тепло растекалось по его венам, как кислота. Сейчас он бы не стал полагаться на свою подготовку, но у него была ещё и собственная сила воли, его собственный неприкасаемый запас.