Доктора вызывали? или Трудовые будни попаданки
Шрифт:
“Потому что это магия” — лениво протянул Уголек, а я обошла глубокую лужу на дороге.
“Логично. Только ничего не понятно. Почему тот человек повторил мои слова?
Фамильяр вздохнул так, будто на его плечах лежала вся тяжесть этого мира. Наверное, он уже на пенсию хотел, отдохнуть от всяких магических делишек, а тут ему на голову свалилась попаданка и чего-то требует.
“Возможно, ты владеешь какой-то разновидностью ментальной магии, она позволяет влезть в чужую голову”.
Вдоль спины пронесся холодок, и я крепче сжала пушистую тушку.
“Но следователь
“Ну здесь только два варианта: либо печать слишком слаба, либо магия слишком сильна”.
Слишком… сильна? Я задумалась и едва не налетела на прохожего, Лик взглянул на меня удивленно, но ничего не сказал. Мы отходили все дальше от торговых рядов, но любоваться городскими достопримечательностями не тянуло, мысли были заняты иным.
“Менталисты могут видеть чужие воспоминания, менять их, стирать или создавать подложные. Внушать, манипулировать разумом как чужим, так и своим, — перечислял кот. — Угадывать желания тех, кому недоступна речь. В общем, такие вот пирожки с котятами, дорогая моя Аннис”, — закончил Уголек и сощурил глаза.
В голове постепенно начало проясняться.
“Скажи, а были ли целители с ментальным даром?”
“Ну, ментальный дар по себе редкий, а в сочетании с целительством… Вроде я слышал о таких магах, наверняка они оставили после себя письменное наследие”
И чтобы изучить их труды, мне опять-таки надо научиться читать.
— Лик, у меня к тебе новое невероятно ответственное и важное задание, — произнесла я торжественно. — Будешь учить меня грамоте.
— Да из меня грамотей… по три ошибки в каждом слове. Зато считать я хорошо умею. Я быстро считал овец в стаде и сразу замечал, если какой-то не хватало, — смеясь, начал мальчик, но, видя мою решимость, посерьезнел и кивнул. — Хорошо. Я расскажу тебе все, что знаю сам.
Получается, если я смогу проникать в голову, это позволит общаться с маленькими детьми, которые не умеют разговаривать и не могут сказать, что у них болит. Или понимать немых. Этот вид магии открывает поистине огромные возможности и, если связать их с целительством…
“Интересно, меня не накажут за то, что я немного сломала печать?” — взгляд упал на подпорченный рисунок на ладони.
Толстое пузо Уголька задергалось — он беззастенчиво хихикал!
“Да ладно тебе! Самое страшное — сведешь кого-то с ума своим вмешательством в голову. Ну отсидишь в темнице срок, потом выйдешь и опять за старое. Ты молодая еще, неопытная. С кем не бывает?”
“Спасибо, обнадежил!”
Да уж, на каждом шагу приключения! Зато смогу писать пособия по выживанию для попаданок в иные миры. Если домой вернусь. Но что-то уже и не хочется, честно говоря.
Все так же властно прижимая к себе тяжеленного Уголька, — который вздумал, зараза, еще и мурчать! — я под руководством Лика добралась до Зеленой улицы. Тут, и правда, было зелено: вдоль дороги тянулась живая изгородь, разбавленная свечками хвойных деревьев. Дома жались друг к другу, как замерзшие воробьи, куда-то спешил мальчишка разносчик газет, а у крыльца нищий горланил песню, собирая
— Нужно будет разузнать, сколько стоит проезд до Флейвинга, — я была горда, что смогла запомнить название, о которое язык сломаешь.
— Я сбегаю на почтовую станцию, не переживай, Аннис. Но… что же будет, когда мы явимся в столицу? — спросил Лик тревожно и посмотрел на меня серьезными карими глазами. — Вдруг скажут, что простолюдин не должен владеть магией? Вдруг меня… — он сглотнул ком в горле, — лишат ее навсегда?
Я помнила, с каким восторгом парнишка рассказывал о магах, он втайне мечтал стать одним из них. И, когда мечта почти сбылась, Лик просто испугался. Я помотала головой.
— Не бойся, что-нибудь придумаем. В конце-концов, за несколько лет можно насобирать денег на твою учебу в Академии.
Лик глянул на меня со снисхождением, как на мечтательницу, которая ничего не знает о реальной жизни. Ну… на самом деле я даже приблизительно не знала, сколько будет стоить такая учеба.
— Как говорится, попытка не пытка, руки опускать нельзя, даже если хочется. Ты способный и умный мальчик, они глянут на тебя и сразу скажут: “Берем!”
Я говорила так эмоционально и весело, что Лик волей-неволей заулыбался. Он успел хлебнуть горя за свою пока еще недолгую жизнь, и я искренне желала ему счастья.
— Главное, чтобы нас не разлучили. Остальное переживу, — заверил он. — Представимся дальними родственниками, если спросят.
В конце улицы мы, наконец, отыскали госпиталь Благой Алоры. Здание было двухэтажным и старым, проржавевшие ворота болтались на одной петле, и встречал нас лишь сонный дворник.
— Вы куда? — прокаркал старик и заспешил к нам, сжимая древко метлы. Остановившись, придирчиво осмотрел Лика. — Мальчику нужно лечение? Что-то не похож он на больного, вон румянец во всю щеку.
— Я хотела…
Меня прервал Лик. Он схватился за живот и демонстративно закашлялся, вынудив беднягу-дворника округлить глаза и резво отскочить.
— Нечего на меня кхекать! Быстро проходите, вон дверь! — махнул рукой и затрусил прочь, боязливо оборачиваясь.
— За такие фокусы можно было и метлой отхватить, — предупредила я хихикающего мальчугана.
— Ну прости… а ты видела его глаза? — весьма довольный собой, Лик потянул меня к крыльцу.
— Какой же ты еще ребенок, — вздохнув, я закатила глаза и последовала за ним. Уголька пришлось оставить на улице, но пушистый разбойник не расстроился — побежал охотиться на птиц.
Внутри дежурила апатичная пожилая женщина в белом чепце и переднике.
— Мне нужна работа на время, — сообщила я после приветствия. — Могу я переговорить с главным лекарем или его секретарем?
— Да, потому что я здесь ничего не решаю, милочка, — она мазнула по мне взглядом. — Главный сейчас отсутствует, но секретарь на месте. Я проведу.
Мы пошли по коридору, пропитанному ароматами болезни и лекарственных настоек. Из приоткрытых дверей палат неслись то детский плач, то кашель. Женщины, похожие на нашу провожатую, сновали туда-сюда. Их форма напоминала форму сестер милосердия из прошлых столетий.