Доктрина шока
Шрифт:
Именно это показал Ирак. Многие говорили, что Временная коалиционная администрация, назначенная США, состояла из слишком юных и неопытных людей; фактически 20 с небольшим республиканцев были назначены на ключевые посты, позволявшие им распоряжаться бюджетом Ирака в 13 миллиардов долларов 32 . Конечно, незрелость этой так называемой щенячьей команды вызывает удивление, но не это ее главный недостаток. Это были не просто знакомые между собой политики, но передовые бойцы американской контрреволюции против всех остатков кейнсианства. Многие из них были тесно связаны с фондом Heritage, который с самого своего основания в 1973 году был центром фридманизма. Поэтому не важно, были это 22-летние стажеры Дика Чейни или 60-летние руководители университетов, важно, что все они были пропитаны антипатией к государству и управлению; это помогало им демонтировать системы социальной защиты и государственного образования у себя на родине, но не помогало создавать государственные институты взамен
Фактически многие из них не верили в необходимость такого строительства. Джеймс Хевмен, ответственный за восстановление иракского здравоохранения, по идеологическим причинам был противником бесплатной государственной системы заботы о здоровье; поэтому в стране, где детская смертность в 70 процентах случаев вызвана излечимыми болезнями, такими как расстройство желудка, а медицинские инкубаторы для герметизации заклеивают липкой лентой, он видел свою главную задачу в приватизации системы распределения лекарств 33 .
Нехватка опытных государственных служащих в «зеленой зоне» не объясняется простой оплошностью — она следствие того, что оккупация Ирака с самого начала была радикальным экспериментом по созданию «оболочечного» правительства. К тому времени как интеллектуальные столпы общества прибыли в Багдад, все важнейшие роли в реконструкции Ирака уже были переданы Halliburton и KPMG. Задача государственных служащих сводилась к распределению денег на мелкие расходы — в Ираке это означало, что они вручали бумажные пакеты со стодолларовыми купюрами подрядчикам. Это картинно отображало роль правительства в корпоративистском государстве — работать конвейерной лентой для передачи общественных денег в частные руки.
Эта непрерывно движущаяся лента конвейера порождала ненависть к США среди иракцев, требовавших, чтобы Ирак согласился на радикальный свободный рынок без государственных субсидий или защиты торговли. В одной из многочисленных лекций для иракских бизнесменов Майкл Флейшер объяснял, что «защищенный бизнес никогда не становится соревнованием» 34 . Похоже, он не замечал комизма этой ситуации, поскольку Halliburton, Parsons, KPMG, Исследовательский институт Триангла, Blackwater и другие американские корпорации, которые наживались на реконструкции Ирака, находились под сильнейшей защитой: правительство США с помощью войны создавало новые рынки, не позволяя их конкурентам даже вступать в состязание, затем оплачивало их работу, гарантируя в придачу также и прибыль, — и все это за счет денег налогоплательщиков. Крестовый поход чикагской школы, который начался с желания демонтировать статичный и протекционистский «Новый курс», достиг своего апогея, породив корпоративный «новый курс». Это была простая и более опустошительная форма приватизации — не надо было передавать из одних рук в другие больших активов, достаточно скармливать корпорациям деньги из государственных сундуков. Можно обойтись без инвестиций и бухгалтерии, а доходы это приносит неимоверные.
Эти двойные стандарты вызывали приступы гнева у иракцев, как и то, что их систематически отстраняли от участия в этом плане. Они уже пострадали от экономических санкций, а затем от вторжения, и, естественно, надеялись, что восстановление страны принесет им какую-то пользу — не только когда дело будет завершено, но и в самом процессе, когда появятся рабочие места. И когда в Ирак стали приезжать десятки тысяч иностранцев, чтобы работать на иностранных подрядчиков, иракцы воспринимали это как новое вторжение. Это было не восстановление, но разрушение в новой форме: масштабное уничтожение промышленности, которая раньше была гордостью страны — и это чувство объединяло людей, несмотря на все их разногласия. Во время правления Бремера лишь 15 тысяч иракцев были наняты для участия в реконструкции, финансируемой американцами, — это поразительно малая цифра 35 . «Народ Ирака увидел, что все эти контракты получают иностранцы и они привозят собственных охранников и инженеров, а нам остается лишь быть зрителями — чего же тут можно было ожидать?» — сказал мне Ноури Ситто, американец иракского происхождения, с которым мы встретились в «зеленой зоне». Ситто вернулся в Багдад, чтобы помогать Временной коалиционной администрации в восстановлении Ирака, но он устал быть слишком дипломатичным. «Экономика — это первоочередная причина терроризма и отсутствия безопасности в стране».
Во многом акты насилия прямо направлены против иностранной оккупации, ее проектов и работников. Некоторые из этих атак явно исходят от иракских группировок вроде «Аль-Каиды», которые сознательно стремятся распространять хаос Однако если бы восстановление Ирака с самого начала было проектом народа, население страны пыталось бы защищать его как часть своего общества, что сильно затруднило бы работу провокаторов.
Администрации Буша было нетрудно поставить условие, чтобы любая компания, получающая деньги налогоплательщиков США, использовала для осуществления своих проектов труд иракцев. Кроме того, многие работы можно было бы поручить непосредственно иракским фирмам. Такие простые и понятные меры годами не применялись, потому что они вступали в конфликт с основной задачей, стоящей за всем проектом, — превратить Ирак в развивающийся рынок в ситуации экономического бума, но все знают, что такая ситуация не возникает там, где есть правила и законы, а возникает в их отсутствие. Таким образом, ради скорости и эффективности подрядчикам разрешили нанимать рабочую силу, какую они пожелают, привозить работников из других стран и свободно передавать субподряды любой другой компании.
Если бы через шесть месяцев после вторжения иракцы увидели, что они пьют чистую воду, поступающую по трубам Bechtel, их дома освещают лампы GE, больных лечат в госпиталях, построенных Parsons, а улицы патрулируют компетентные полицейские, прошедшие подготовку в DynCorp, многие (хотя не все) граждане Ирака могли бы забыть о своей обиде на то, что их исключили из процесса восстановления. Но этого не произошло. И еще до того момента, как иракское сопротивление начало систематически атаковать проекты реконструкции, всем было очевидно, что выполнение такой масштабной задачи на основе принципа неограниченной свободы предпринимательства обернулось катастрофой.
Свободные от любых правил, во многом защищенные от уголовных обвинений и работающие на основе контрактов, гарантирующих возмещение всех издержек плюс прибыль, многие иностранные корпорации повели себя вполне предсказуемо: начали мошенничать самым диким образом. Крупные подрядчики, которых в Ираке называли «первыми», разработали сложные схемы субподрядов. Они открыли свои офисы в «зеленой зоне» или даже в Кувейте или Аммане, а затем сделали своими субподрядчиками кувейтские компании, которые, в свою очередь, заключили субконтракты с саудовскими, а последние, когда ситуация в Ираке стала слишком небезопасной, заключили субконтракты с иракскими фирмами, часто из Курдистана, за малую часть от нормальной стоимости работы. Сенатор от демократов Байрон Дорган описывал эту сеть на примере контракта на установку кондиционеров в Багдаде такими словами: «Контракт передается субподрядчику, который передает его своему субподрядчику, а тот — субподрядчику четвертого уровня. Так что стоимость кондиционеров включает оплату труда четырех подрядчиков. В итоге именно четвертый устанавливает в комнате вентилятор. Да, американские налогоплательщики заплатили за кондиционеры, но эти деньги таяли как кусок льда, переходящий из рук в руки четырех человек, и в результате всего в Ираке в комнате устанавливают вентилятор» 36 . При этом иракцы на каждом этапе наблюдали, как крадут деньги, отпущенные им на помощь, пока страна переживала трудные времена.
Когда в ноябре 2006 года Bechtel упаковала имущество и покинула Ирак, компания во всем обвиняла «вездесущее насилие», которое помешало ей завершить свои проекты. Но подобные неудачи работы подрядчиков начались задолго до того, как вооруженное сопротивление в Ираке набрало силу. Первые же школы, перестроенные Bechtel, немедленно вызвали поток жалоб 37 . В начале апреля 2004 года, когда волна насилия еще не охватила Ирак, я посетила Центральный детский госпиталь в Багдаде. Предполагалось, что его восстанавливали американские подрядчики. Я увидела, что по коридорам текут потоки нечистот, ни один из туалетов не работает, а люди, которые пытались ликвидировать эту грязь, были настолько бедны, что ходили босиком, — это были субподрядчики четвертого уровня, как и женщины за столами, которые что-то вышивали для подрядчика подрядчика подрядчика Wal-Mart.
Эти мошенничества тянулись три с половиной года, пока все главные американские подрядчики, занимавшиеся реконструкцией, не покинули Ирак, растратив миллиарды и оставив массу недоделанных проектов. Parsons получила 186 миллионов долларов на строительство 142 объектов здравоохранения. Из них компании удалось завершить только шесть. Даже те проекты, которые считались образцовыми достижениями реконструкции, вызывают некоторые сомнения. В апреле 2007 года инспекторы из США в Ираке осмотрели восемь проектов, выполненных американскими подрядчиками, включая родильный дом и систему очистки воды. Они пришли к выводу, как о том писала газета New York Times, что «семь уже не действуют так, как было задумано». В той же статье говорилось, что единая энергосистема Ирака в 2007 году производит значительно меньше электричества, чем в 2006 38 . В декабре 2006 года, когда сроки всех главных контрактов по восстановлению были завершены, служба генерального инспектора рассматривала 87 случаев вероятного мошенничества, связанного с работой американских подрядчиков в Ираке 39 . Коррупция во время оккупации не была результатом дурного руководства, она была частью самой программы: если Ирак должен стать очередной территорией дикого капитализма, надо избавить страну от законов 40 .