Долг чести

Поселягин Владимир Геннадьевич

В этот раз остановить меня никто не пытался. Полдень, самая жара, солнце слепит сверху. Найти нужного человека, председателя гаражного кооператива, сложно, но все же нашел. Он работал в метрополитене, техник, сегодня, к счастью, выходной у него был, работал сутки через двое, был дома, вот и познакомились.

Он уже был в курсе, что гаражный бокс номер сорок три продан семье Корневых, внес запись в журнал учета, уточнил насчет машины. Это да, продавать гаражи в кооперативах было разрешено только владельцам автотранспортных средств, ну или мотосредств. Я сообщил, что отец купил «Волгу», но пригонит ее только осенью, он на Севере, на ней будет до Москвы добираться, а пока я в гараже свой мопед буду держать.

Также пояснил, что гараж хоть и на маму оформили, паспорт отца с ним

на Севере, но мать в гараж ни ногой, сказала, что это наше имущество, мы и будем о нем заботиться, так что все вопросы по гаражному боксу ко мне, мол, пока папы нет, я за него отвечаю. Этого вполне хватило, даже пробормотал:

– Мама у тебя золото. Все бы такими были. Не женись, парень, моя не дает с мужиками в гараже посидеть.

Жена председателя была на работе, поэтому он говорил вполне спокойно. Вообще он был такой плотный мужик, уже седой, хотя вряд ли ему больше сорока. У него два сына, близнецы, по фотографиям видел. Оказывается, они сейчас служат, оба на флот попали, на Тихоокеанский, еще два года служить. Мы расстались, к нам домой он приходить не будет, если что, записку сунет в ворота гаража.

Потом я успел сбегать в горсвет, чтобы сменить абонента на счетчике. Остальное было сделано. Осталось поговорить с почтальоншей. А время до вечера в гараже провел. Я почистил пистолет, зарядил магазины и за час сделал глушитель к нему. Вообще, похоже, конструкторы сделали все, чтобы на этот карманный пистолет глушитель установить было невозможно, однако для меня это проблемой не стало. Я дольше материал искал. На трубку пошел кусок трубы, нашел среди металлолома в ящике. Резину сложнее найти, пустил обрезки от велосипедной покрышки. Она все равно рваная, не жалко, непонятно, зачем ее хранить было. Без переходника глушитель привинтить не представлялось возможным. Здорово станок выручил, так что все сделал и, приготовив оружие, зажав его в тиски, потянул за веревочку. Пистолет выстрелил в сложенные подряд доски в углу. Вполне громко хлопнул, но это для закрытого помещения, гараж брусом изнутри закрывался, а вот для улицы вполне пристойно. Лязг затвора и то громче хлопка был. В общем, я посчитал, что глушитель приемлем.

Вытащил из тисков и трижды выстрелил в доски. Руку сильно толкало, но попадал, куда хотел. Да тут три метра, и слепой попадет. Единственный минус: и так отвратительная баллистика слабого патрона стала еще хуже, да и мощность патрона под вопросом. Так что стрелять из него в торс смысла нет, тут весь магазин можно выпустить и отделаться ранениями. Пусть тяжелыми, но все же. Так что применять оружие можно по конечностям, чтобы обездвижить, ну и в голову, чтобы добить. В общем, ножом проще работать. Закончив на этом, прибрал оружие. Деньги спрятаны, под потолком была щель, туда все и ушло, и отправился домой.

Там все в порядке было. Я принял душ, а то гаражом пахнет, и мы весь вечер с мамой и бабушкой смотрели телевизор в гостиной, там шел интересный фильм, «Девчата».

А вот дальнейшие события для меня стали полной неожиданностью. Защелкал замок входной двери, я выглянул, свои все здесь. В прихожую вошел отец, в руках – дорожная сумка. Похоже, его командировка закончилась раньше запланированного. Выглядел вполне довольным. Женщины особо удивленным и не выглядели, значит, успел их предупредить.

Как полагается, обнял отца, вроде рад его видеть. Он, раздевшись, отдав сумку маме, посетив санузел, умывшись, прошел в гостиную и, приглушив звук, сел напротив меня и сказал:

– Я хочу знать, кто ты. Ты не Тимофей, не наш сын.

Обернувшись, посмотрел на серьезные и взволнованные лица мамы и бабушки. Да-а-а, когда-нибудь этот вопрос назрел бы, но я не думал, что так быстро и в лоб.

Я мигом прикинул все варианты и понял, придется сказать частичную правду. Скажу, что я их сын, но из будущего. Этот вариант из всех, что я обдумывал, был самый лучший: пусть из будущего, но свой, родной сын и внук.

Криво усмехнувшись, я спросил:

– Не умею я изображать детей, да? Для меня прошло столько времени, что я не помню, каким был в детстве.

– И кто ты? – С заметными нотками напряженности в голосе спросил отец.

– Тимофей Степанович Корнев… Майор

в отставке. После получения ранения в ходе боевых действий в Афганистане шесть лет воевал в отряде специального назначения МВД СССР «Кобальд», был комиссован. После развала Союза и дикого капитализма в стране перебрался в Бразилию, где прожил больше десяти лет. Был убит в Москве в две тысячи третьем году. Как я оказался в собственном теле, в теле ребенка, не знаю. Есть одна странность: в моей памяти не фигурирует побег и заплыв на байдарке по реке. Я помню, мы отлично провели время в Ханты-Мансийске, вернулись в Москву, правда, у тебя потом проблемы по работе были, чуть из партии не исключили. Ты потом до пенсии простым геологом проработал. А тут я очнулся на берегу реки, мокрый, в одежде, в детском теле, бандиты выплывают из-за поворота и стреляют меня. Я, конечно, ничего не понимал, но я – боевой офицер, что мне эти уркаганы? Я в разведке только одним ножом уничтожил больше сотни моджахедов. Так что легко ликвидировал. Потом в отражении в воде увидел себя молодого. Дальше работал на автомате, вызвал спасателей и ждал. А что произошло у геологов, рассказал один из бандитов, тот, которого я веткой по колену встретил. Методы полевого допроса отработаны отлично, чтобы следов не оставлять. А милиции рассказал всю правду, сымитировав, что помню, что у геологов было. Дальше вы знаете. Что я еще о себе могу сказать? В совершенстве владею двенадцатью языками, морской штурман, опытный моряк. Однажды моя яхта была разбита во время страшного шторма, два года жил на необитаемом острове, пока меня один аргентинец не снял с него, на своей яхте подошел. Позже я выкупил этот островок в собственность, иногда отдыхал там. У меня в Бразилии была своя фирма по поиску сокровищ с затонувших городов. Я считался самым богатым человеком Бразилии, даже купил две банановые фермы. Я – летчик, пилотирую практически все виды летательных аппаратов, включая турбовинтовые и небольшие частные реактивные. У меня был свой реактивный самолет, двадцать миллионов долларов мне стоил, но ни разу не пожалел, что прибрел. Обучился пилотированию и сам летал на нем. Не люблю на борту чужих. Пожалуй, все.

– Ты не рассказал о супруге и детях, – тихо сказал мама, пока все обдумывали мои слова и как реагировать на то, что я им описал.

– Мое ранение никак не подразумевает наличие детей. Мне осколком все срезало, вряд ли кто согласится жить с кастратом, – с хмурым видом ответил я. – Но ты все же права. Оказывается, у меня была дочь, о чем я узнал за месяц до своей гибели. Мать сообщила о ней после ее смерти. Дети богатых людей Москвы, сын прокурора города и сын мэра, с дружками развлекались. Хватали девушек ночью, затаскивали в машину и увозили, развлекались с ними. Потом убивали или запугивали. Мою дочь убили. Я проверил по результатам ДНК, это была моя дочь, последствия бурной курсантской жизни.

Она родилась, когда я уже в Афгане был. Вот ее мать и вспомнила обо мне, чтобы я отомстил за нашу дочь. Чуть не убил дрянь за то, что скрывала ее от меня, но она семью разрушать не хотела, ее муж, крупный бизнесмен, их содержал. Хотя во время поисков дочери он все же узнал, что дочь ему не родная и выкинул ее мать на улицу, так что я считал себя отомщенным. Работать не любила, вернулась в коммуналку к матери, жили на ее пенсию. Еще у меня деньги просила, дура…

Так вот, я решил отомстить. Уничтожил родителей этих детишек, я хороший снайпер, потом за них самих взялся. Успел всех, но меня вычислили, был бой с сотрудниками правоохранительных органов. При захвате я подорвал себя гранатой в номере гостиницы, где меня брали. Противотанковая граната, мало что осталось, я так понимаю.

Как видите, я рассказал основное, не преуменьшая, но и не приукрашивая. Я такой, какой есть, морской волк с дубленой кожей, боевой офицер, для которого кровь врага не в новинку, а вполне смысл жизни. Приходилось убивать и в поисках, пираты существовали в прошлом, существуют сейчас и будут существовать в будущем. Не раз пытались нас пощипать. Трупы – в море, их суда – на дно. Так что сомнений я не имею: есть враг, его нужно уничтожить. Может, для вас то, что двенадцатилетний мальчишка говорит такие вещи, звучит дико, но для меня это в порядке вещей.