Долг платежом красен
Шрифт:
– А разве порядочно обливать честного человека грязью? К тому же после вашего визита у нас должен остаться какой-нибудь документ? – заметил Каморин.
– Останется один экземпляр материалов проверки, – заверил главспец. – Жалобу я обязан проверить, даже ради того, чтобы не было новых заявлений в вышестоящие инстанции. Думаю, в ваших интересах, на этом уровне разрешить проблему, дабы заявители не стали бомбить заявлениями вышестоящие инстанции. Я наметил начать проверку с анализа финансово-хозяйственной деятельности администрации мэрии, целесообразности использования бюджетных средств…
– Когда вы намерены приступить к проверке? –
– Прямо сейчас.
Хлыстюк бросил взгляд на циферблат электронных часов. Они зеленовато высвечивали 17. 33.
– Неудачно вы прибыли, через полчаса конец рабочего дня, – вздохнул хозяин кабинета.
– Я бы и рад пораньше, но дорога из Симферополя дальняя, – напомнил главспец.
– Андрей Захарович, зачем вам скучная и нудная возня с цифрами? – вздохнул мэр. – Есть кому шелестеть бумагами и дышать архивной пылью. Мои специалисты подготовят вам такие отчеты по любым вопросам, что комар носа не подточит. Сами убедитесь в том, что бюджетные средства используются эффективно для блага горожан. Не напрягайтесь лишний раз, берегите свой интеллект. Поверьте, никто из наших дорогих гостей не был разочарован итогами командировки. Вам она тоже запомнится надолго. Вместе с советником позаботились о культурной программе.
– Мне «липовые» отчеты не нужны, – твердо произнес Райков.
– Не «липовые», а достоверные, – с раздражением возразил Хлыстюк. – Вы, что же не доверяете, поверили клевете, кляузе?
– Не кляузе, а жалобе граждан.
– Ладно, хозяин-барин. Вы не мой подчиненный, поэтому не вправе приказывать. Но все же, должны соблюдать трудовое законодательство. Чиновник тоже человек и имеет право на полноценный отдых. Утро вечера мудренее. Завтра приступите, я соберу специалистов. Никаких возражений и препятствий не будет, все, как на духу выложим, – пообещал Савелий Игнатьевич. – А сейчас вам надо согреться, отдохнуть. Гостеприимство у нас на первом месте. Так что, уважаемый Андрей Захарович, не откажите в любезности, иначе обидимся…
– Благодарю, но …– смутился Райков.
– Никаких но, вы наш дорогой гость, а все остальное суета сует, – обезоружил его мэр и велел Каморину. – Там в холодильнике собери на стол, что Бог послал.
Затем вызвал секретаршу:
– Нина Петровна, ко мне никого не пускать, совещание. Минут через двадцать заварите кофе.
– Хорошо, Савелий Игнатьевич, – ответила женщина и многозначительно улыбнулась гостью, мол, не робейте, чувствуйте себя, как дома.
Райков чувствовал себя не в своей тарелке. Отказ от угощения усложнил бы отношения. А если остаться, значит, быть чем-то обязанным. И первый, и второй вариант его не устраивал, а третий он не мог придумать.
В комнате отдыха, что по соседству с кабинетом, куда его пригласил Каморин, на круглой поверхности стола – бутылка коньяка «Жан-Жак» и шведской водки «Абсолют», на блюдах осетрина, бутерброды с красной и черной икрой, лимоны, апельсины, раскрытая коробка шоколадных конфет и прочая снедь.
– Любезно прошу к нашему скромному шалашу, – хозяин широким купеческим жестом пригласил к столу. – Чем богаты, тому и рады. С этого, пожалуй, нам и стоило начинать знакомство. На высшем уровне ни одна встреча без банкетов и фуршетов, ланчей и шведских столов не обходится. А у нас вот на скорую руку дружеский ужин. Вижу, что проголодались, Андрей Захарович? Желваки задвигались, пошло выделение слюни…
– Я не голоден. По пути в селе Радостном, где горный родник, была остановка. Отведал чебуреков, выпил кофе, – сказал он.
– Знакомое, бойкое место, – отозвался Игорь Глебович. – Там, сказывают, крымский татарин лихо развернулся – целый торговый комплекс построил. Шашлыки, чебуреки, самса, лаваши…
Райков беспокойно ерзал. Ему явно не нравилась прелюдия нынешней командировки. Он обычно не любил и старался избегать застолий. Решил, что немного выпьет ради приличия, чтобы завтра со светлой головой заняться комплексной проверкой.
– Какой напиток предпочитаете? – прервал его размышления Савелий Игнатьевич.
– Миргородскую, минеральную воду.
– Шутник вы, однако, Андрей Захарович, – озорно рассеялся начальник. – Значит, у вас все в порядке с юмором. А я было решил, что вас желчь беспокоит. Воду будете пить из родника в селе Радостное или Тополевка, а у нас другая водичка и тоже целебная для настоящих мужчин. Надеюсь, что не страдаете от цирроза печени или язвы желудка, в прямом и переносном смыслах?
– Не страдаю, но извините господа, я спиртные напитки не употребляю. Разве, что по большим праздникам и то чисто символически.
– Так сегодня и есть большой праздник, – заявил советник.
– Какой, именно? – удивился Райков.
– Ваш визит в наш забытый Богом и людьми город, почитай, в глухую провинцию. Зачем жить, если не пить и не любить красивых женщин?
– У меня совершенно другая благородная цель – честно служить Отечеству, – ответил главспец.
– Так мы тоже, патриоты, честно служим Отечеству, – произнес Хлыстюк и напомнил о песне советской эпохи: – Раньше думай о Родине, а потом о себе. Но не следует забывать о земных радостях и удовольствиях, ибо существуют ли таковые в том загробном мире, никому неизвестно. Никто оттуда еще не возвратился.
– Я бы выпил, но возможно обострение гастрита, – солгал гость.
– Не верю, у вас вид здорового крепкого мужика. К тому же гастрит лечат спиртом, – сообщил хозяин кабинета. – Вы похожи на героя какого-нибудь захватывающего служебного романа. Это прежде строго было насчет неформальных связей с женщинами легкого поведения. Надзирали горком, обком и прочие партийные органы, что угрожало карьере, а нынче сексуальная революция. Иметь любовницу, и не одну – это достоинство, а не порок, знак качества, свидетельство о том, что мужик здоров душой и телом. Всегда готов к штыковой атаке…
Громко рассмеялись сочному сравнению, вызвав смятение в утонченном сознании Райкова.
– Не только вам, Андрей Захарович, но и другим чиновникам, что часто бывают в командировках, следует для поднятия жизненного тонуса в каждом городе иметь пылкую без комплексов зазнобу. Эх, ничто человеческое нам не чуждо. Как в песне поется: люби, пока молодой.
– У меня жена, семья, – не поддержал сальную тему Райков.
– Все мы обременены семейными узами, – продолжил Хлыстюк. – С хомутом на шее, как битюги, тянем семейную телегу с женой, детьми и скарбом. Почитай, цыганский обоз. Но согласитесь, что женщин по статистике значительно больше, чем нашего брата-акробата. Кто-то же должен об одиноких леди и дамах позаботиться, приласкать и согреть. Среди девиц, обиженных, обделенных судьбой, есть неотразимо очаровательные бестии. Нас от этого не убудет, а их тем более. Бабам физиологически необходима наша любовь, даже потому, что на мужиков постоянный дефицит. Без женщин, без любви к ним жизнь лишена смысла.