Долг платежом красен
Шрифт:
Пожирая девушку похотливо-маслянистым взглядом, велел:
– Ну-ка, покажи свое богатство, свои неземные прелести. Не скромничай, здесь все свои, тебя не убудет, – потянулся рукой к ее высокой груди, но Яна ее оттолкнула.
– Игорь Глебович, не смущайте девушку, – вступился Райков.
– Ха, она сама, любого в краску вгонит, – возразил советник и потянулся к бутылке шампанского «Новый Свет» с портретом князя Голицына – родоначальника крымского виноделия – на этикетке. Разорвал блестящую фольгу и без хлопка
– С меня довольно, завтра много работы, – главспец накрыл большой хрустальный фужер ладонью.
– Андрей, ты меня удивляешь, – советник замер с бутылкой в руке. – Работа – не волк, в лес не убежит. Мы просто обязаны выпить за молодость и очарование Яны, иначе она обидится. Правда, Яночка?
– Да, обижусь, – девушка кивнула головой. Укоризненно и грустно взглянула на Андрея Захаровича. В ее глубоких глазах отразилась неподдельная печаль.
– Тогда, разве что фужер шампанского, – согласился гость. – И ни капли больше, организм уже не принимает.
Каморин театрально поднялся с полным фужером и выдал экспромтом: – Будь всегда, голубка Яна от любви и счастья пьяна.
– Чудесно! – по-детски обрадовалась она и наградила советника скромным поцелуем в щеку. Невольно для себя Райков ощутил, как острые шпильки ревности кольнули его сердце. Не глядя на Яну, выпил шампанское, закусил ломтиками сыра и буженины. Тягостную паузу нарушил Игорь Глебович:
– Теперь твой тост, Андрей Захарович. Видишь наша великолепная Яна в томительно-трепетном ожидании.
Девушка, подавшись вперед телом, поощрительно улыбалась, склонив набок прелестную голову.
– Если так, то открывай коньяк, Игорь Глебович, – неожиданно потребовал столичный гость.
–Это другое дело. Так держать! – обрадовался Каморин, отвинчивая колпачок на бутылке «Ай-Петри». Налил в фужеры золотистый напиток, а Яне – шампанское. Райков собрался с мыслями, но ничего оригинальное не пришло на память. Пытался вспомнить что– либо из стихов Блока или Есенина, но непокорные рифмы убегали прочь.
– Будь любима и счастлива! – пожелал он смущенно, осознавая, что не оправдал ее ожиданий.
– Просто и убедительно, – похвалил его советник. – Ведь любовь и счастье неразделимы.
Едва гость выпил коньяк, Яна смело поднялась с места и прильнула к его губам. У него перехватило дыхание. Райков ощутил приятную мягкость и теплоту ее губ. Словно из далекого детства на него повеяло запахом нежных лесных фиалок.
– Так нечестно, – советник прервал их долгий поцелуй. – Я тоже хочу, Яна, ты чародейка.
– А вы, ты, Андрей, клевый мужчина, – промолвила девушка и приказала Игорю Глебовичу. – Наливайте! Мне мускат белый красного камня. Переполняют эмоции, тоже хочу слово сказать.
– Огонь-девка, кровь с молоком! Толк в винах знает. Недавно именно это вино завоевало Гран-при на международной выставке.
– Тогда и мне мускат, – вошел в азарт Райков. Советник охотно выполнил его просьбу.
– Говори, Яна, твой голос, как пение соловья, – поторопил он, опасаясь, что гость передумает.
– За рыцарей без страха и упрека! – четко произнесла она и, ласково глядя на столичного гостя, прошептала. – К счастью они еще не перевелись, не вымерли, словно мамонты.
– На брудершафт, на брудершафт! – настойчиво потребовал Райков, наклонившись к девушке. Она маняще – заразительно засмеялась, словно серебряные монетки рассыпались по столу. Охотно переплела тонкую руку с его рукой. Они коснулись прозвеневшими фужерами и выпили. Девушка послушно запрокинула голову, прикрыв длинными пушистыми ресницами глаза. Он со страстью впился в ее полуоткрытые мягкие, хмельные губы.
«Все, пропал, сгорел мужик, – в душе ликовал советник. – Перед чарами Яны даже самый безнадежный импотент не устоит. Считай, что дело в шляпе, теперь и мне можно с Оксаной отдохнуть душой и телом».
Для надежности дела он снова наполнил фужеры. Райков и Яна так увлеклись друг другом, словно забыли о его присутствии, а он не спешил напомнить о себе. Они разомкнули уста и руки, смущенно, словно школьники, поглядели на Каморина.
– Что мужику, для полного счастья надо? – спросил советник и сам же ответил. – Выпить, закусить и красивую пассию завалить. Один раз на свете живем, поэтому Андрей не робей, пользуйся случаем. Другого шанса может не быть.
– Яна великолепна, – согласился очарованный ею гость.
– Извините господа хорошие. Вы, люди свободные, а я – птица окольцованная, – произнес Каморин. – В гостях, как говорится, хорошо, а дома лучше. Поеду я к своей благоверной супруге Дуняше. Давай, выпьем на посошок и я пошабашу.
Выпили и у порога, взяв Райкова по руку, Игорь Глебович напомнил:
– Имей в виду, Андрей Захарович, что такие роскошные апартаменты мой босс обычно предоставляет гостям в ранге не ниже министра или народного депутата. Пребывая в добром расположении духа, он для тебя сделал редкое исключение, поэтому завтра и в последующие дни постарайся не испортить ему настроение, а себе служебную карьеру.
– Если такие условия, то я готов съехать, – ответил Райков, едва держась на ногах.
– Куда в таком виде? Еще напорешься на наряд милиции, намнут тебе бока, скандала не избежать, – безнадежно махнул рукой советник. – Только безумец может, на ночь глядя, бежать от такой очаровательной женщины, как Яна.
Напоминание о прелестном создании погасило вялое стремление оставить номер-люкс в салоне и отправиться в гостиницу.
– Утром за тобой заеду, – пообещал советник. – Яна не обижай Андрея. Райских вам наслаждений и сладких сновидений.