Долг платежом страшен
Шрифт:
– Я?! – поразился Никита Львович. – Вы намекаете, что ваши громилы могут опознать во мне заказчика?
– Не обязательно в вас, – сказал Гуров. – Мы намерены показать им всех сотрудников вашего отдела – мужчин, я имею в виду. А также сотрудников вашего отдела безопасности.
– Но… – Никита Львович развел руками. – Это невозможно! То есть я имею в виду ваши обвинения. Мы дорожим репутацией и… и… в конце концов, это просто невозможно!
– Но ваш клиент избит и дает показания, – возразил Гуров. – С него не просто требуют деньги. Их требуют вернуть вашему банку, понимаете? Вы можете себе представить
С лощеного начальника отдела слетела вся самоуверенность. Он уже не на шутку волновался и смотрел на Гурова почти со страхом.
– Уверяю вас, это невозможно! – со страданием в голосе произнес он. – Мы не прибегаем к услугам бандитов! Все, что мы можем себе позволить, – это устное и письменное предупреждения, в некоторых случаях визит сотрудника собственной безопасности, судебное разбирательство… – Он слегка замялся. – Правда, судебное разбирательство в таких случаях – дело длинное и малоперспективное. Увы, все больше и больше людей пользуются нашей доверчивостью…
– Ну, ваша доверчивость неплохо оплачивается добросовестными клиентами, – остановил его Гуров. – Здесь вы вполне удачно подстраховались. Оттого с такой легкостью и раздаете кредиты кому попало. Я немного ознакомился с вашими процентными ставками и статистикой кредитования. Забавные получаются цифры.
– Поверьте, для нас в этих цифрах нет ничего забавного! – горячо сказал Никита Львович. – Это боль наша!
– Это пусть следователь разбирается в вашей политике. Я просто ищейка. И в данном случае пытаюсь понять одну простую вещь – кто мог заставить вашего должника вернуть ссуду банку? Я мог бы просто поспрашивать об этом прохожих на улице, но счел более логичным прийти сюда.
– Да-да, я вас прекрасно понимаю, – нервно потирая руки, сказал Никита Львович. – Глупо было бы делать вид, что мы здесь ни при чем… Но мы здесь действительно ни при чем!
Он уже не сидел, вальяжно развалившись в кресле, а мерил шагами свой просторный кабинет, со все большим беспокойством поглядывая на невозмутимого Гурова.
– Изящный парадокс, Никита Львович! – с легкой иронией сказал Гуров. – Поздравляю! Но, к сожалению, он ничего не объясняет. Версию благородного защитника банков я отбрасываю сразу как бесперспективную, вы ни при чем… Тогда кто?
– Знаете, я даже боюсь об этом подумать… – понурив голову, вдруг сказал Никита Львович. – Это было бы ужасно! Но здесь нет абсолютно никакой нашей инициативы!
– Стоп-стоп-стоп! – вскричал Гуров. – Вы опять стараетесь меня убедить в вашей абсолютной непричастности к мировому злу. Давайте лучше с того места, где вы о чем-то боитесь подумать. И поподробнее, пожалуйста!
Никита Львович быстро подошел к неприметной дверце в углу кабинета, открыл ее и достал из вделанного в стену бара бутылку ледяной минеральной воды. Наполнив высокий бокал, он жадно выпил его до дна и по-простецки вытер рот рукавом элегантного костюма.
– Здорово волнуетесь, Никита Львович! – добродушно заметил Гуров.
– Да, вы правы, – виновато пробормотал банковский служащий. – Вы так меня расстроили…
– Не разбегайтесь, прыгайте, Никита Львович! – сказал Гуров. – Что за орлов вы нанимали для работы с закоренелыми неплательщиками? Ведь судебные разбирательства – дело долгое и нерентабельное, а тут – дал битой по башке…
– Нет-нет, все не так, – возразил, энергично мотая головой, Никита Львович. – Должен сказать, что по поводу, как вы их назвали, закоренелых неплательщиков мы с некоторых пор стали обращаться за помощью в коллекторское агентство…
– Коллекторское агентство? Это интересно!
– Да, коллекторское агентство под названием «Шпора». Проводит конкретную работу по подобного рода должникам – сбор информации, профилактические беседы, подготовка необходимой документации… Своими силами мы просто не в состоянии охватить такой объем работы. Их руководитель заключил договор с нашим руководством, и теперь они оказывают нам услуги. Боюсь даже подумать, но неужели кто-то в этом агентстве в своем усердии перешагнул грань допустимого?
– Боюсь, что если вы отстегиваете этой конторе приличный процент, – в тон ему сказал Гуров, – то грань они могли перешагнуть вполне. Ведь тогда получается, что неплательщики как бы зажимают и их деньги, а это уже дело личное.
– Нет-нет, не могу в это поверить, тут какое-то недоразумение, – с огорчением сказал Никита Львович. – Мне приходилось вступать в контакт с агентством, получать от них информацию, и все сотрудники произвели на меня самое благоприятное впечатление.
– Не буду спорить, – кивнул Гуров. – Возможно, так оно и есть. Очень бы хотелось лично взглянуть на этих замечательных людей. Нет-нет, созваниваться не надо, просто дайте мне адресок…
Никита Львович несколько раз стукнул пальцем по клавишам компьютера, стоявшего на рабочем столе, и из принтера вылезла полоска белоснежной бумаги, с отпечатанным на ней адресом. Гуров свернул листок вчетверо, положил в карман и встал.
– Ну-с, разрешите, как говорится, откланяться, – сказал он. – Беседа наша была короткой. Следователь наверняка будет куда дотошнее. Но я, как было сказано, только ищу, вынюхиваю след… Кстати, Никита Львович! В Москве, насколько мне известно, существует уже немало коллекторских агентств. Почему вы выбрали именно «Шпору»? Из-за названия? Действительно, когда все идет ни шатко ни валко, хочется пришпорить хорошенько коней, а? Как сказано у поэта – клячу истории загоним?
Никита Львович развел руками.
– «Шпора» предлагала более выгодные условия, – сказал он. – И коэффициент полезной деятельности у них был самый высокий. Они доказали эффективность своей работы.
Сказав это, Никита Львович бросил на Гурова тревожный взгляд, сообразив, что его фраза прозвучала достаточно двусмысленно.
– Но окончательное решение по выбору коллекторского агентства лежало, конечно, на руководстве банка, – поспешно добавил он.
Гурова действительно так и подмывало отпустить ироническое замечание по поводу эффективности некоторых методов работы, но он не стал палить из пушки по воробьям. Свои соображения он выложил полковнику Крячко, который дожидался его в машине.