Долг. Мемуары министра войны
Шрифт:
Война за отстранение талибов от власти в Афганистане и за уничтожение «Аль-Каиды» началась – по примечательному стечению обстоятельств – менее чем через месяц после того, как 11 сентября 2001 года произошло нападение на Соединенные Штаты. Спустя всего несколько недель талибы были разгромлены, а их вожаки, наряду с лидерами «Аль-Каиды», бежали в приграничные гористые районы Пакистана. 5 декабря 2001 года Хамид Карзай волей неформальной группы афганских племенных вождей и политиков был выбран председателем «временной администрации» на полугодичный срок. В июне 2002 года великое народное собрание народа (лойя джирга) избрало Карзая временным президентом на два года, а затем, в октябре, Карзай стал полноправным президентом на пятилетний период. С самого начала Карзай обладал серьезной поддержкой Соединенных Штатов и международного сообщества, которое помогало ему и его правительству закрепиться во власти и эффективно распространить полномочия и возможности национального правительства за пределы Кабула. Когда я стал министром обороны, США имели в Афганистане около 21 000 солдат и офицеров, тогда как численность войск НАТО и наших партнеров по
В разговоре с Бушем в начале ноября 2006 года я, опираясь на материалы прессы, которые читал, сказал президенту, что войной в Афганистане, по-моему, в настоящее время фактически пренебрегают. Я прибавил, что все слишком сосредоточились на создании сильного центрального правительства в стране, у которой никогда его не было, зато чересчур мало внимания уделяют улучшению управления, безопасности и обеспечения населения на областном и районном уровнях, а также почему-то игнорируют местных племенных вождей и советы племен. В ходе своей первой поездке в Афганистан в январе 2007 года я быстро пришел к выводу, что, как и в Ираке, мы изначально недооценили стойкость и решимость наших противников и не смогли скорректировать стратегию и распределение ресурсов, когда стало понятно, что ситуация меняется в худшую сторону. Пока мы были заняты Ираком, талибы с 2002 по 2005 год заново укрепились в западном Пакистане и на юге и востоке Афганистана. Их «штаб-квартиры» действовали в пакистанских городах, включая Пешавар и Кветту, они безбоязненно вели свою подрывную деятельность и практически не встречали противодействия со стороны правительства Пакистана; если коротко, талибы оправились от сокрушительного поражения и снова сделались серьезной боевой силой. Вдобавок они получили бесценный, пусть и непреднамеренный подарок от лоялистов: государственная власть в Афганистане за пределами Кабула – Карзая везде называли мэром Кабула – едва ли ощущалась, зато среди провинциальных афганских чиновников вовсю процветали коррупция и некомпетентность.
Первое значимое боестолкновение войск США с возрожденным «Талибаном» случилось на востоке Афганистана 28 июня 2005 года: четверо «морских котиков» попали в хорошо подготовленную засаду; отправленный им на выручку вертолет с другими «котиками» и армейским спецназом был сбит. Погибли трое из четверых «котиков» и шестнадцать американских военнослужащих на борту вертолета. Один из тех троих погибших «котиков», лейтенант ВМС Майкл Мерфи, был посмертно удостоен Почетной медали конгресса за героизм. В тот день американские потери в расчете на один бой оказались самыми тяжелыми за всю афганскую войну, и случившееся однозначно дало понять, что талибы вернулись. Весной следующего, 2006 года, «Талибан» активизировался одновременно на юге и на востоке Афганистана. Им в немалой степени помогло то обстоятельство, что примерно в те же сроки президент Пакистана Первез Мушарраф заключил сделку с приграничными племенами, пообещав не допускать пакистанские войска на племенные земли, если племена не позволят «Аль-Каиде» и талибам свободно действовать на этой территории. Разумеется, условия сделки племенные вожди выполнять не собирались, и таким образом «Талибан» обрел надежное убежище в приграничье. «Весеннее наступление» талибов характеризовалось массовыми убийствами, казнями учителей, сожжением школ, расстрелами строителей, что прокладывали дороги в сельской местности, и прочими актами целенаправленного насилия. К талибам в их бесчинствах примыкали и другие экстремистские группы, в первую очередь те, которые возглавляли Гульбеддин Хекматияр (ранее мы поставляли ему оружие для сопротивления Советам) и Джалалуддин Хаккани [56] .
56
Г. Хекматияр – полевой командир, премьер-министр Афганистана в 1993–1994 и 1996 годах, лидер Исламской партии; по настоянию США в 2001 г. был выведен из состава афганского правительства, а два года спустя внесен в «черный список» главных мировых террористов. Д. Хаккани – полевой командир, глава независимой террористической организации «Группировка Хаккани»; в 2011 г. на юго-востоке Афганистана началась и продолжается по сей день спецоперация по уничтожению отрядов группировки.
К концу 2006 года американские командиры в Афганистане говорили журналистам, что количество нападений талибов возросло на 200 процентов, если сравнивать показатели на декабрь годом ранее, и что с тех пор, как сделка Мушаррафа с племенами вступила в начале сентября в силу, число терактов в приграничных районах увеличилось на 300 процентов. Военные докладывали, что число нападений террористов-смертников выросло с 27 в 2005 году до 139 в 2006 году, число взрывов на дорогах за тот же период выросло с 783 до 1677, а число прямых атак с использованием стрелкового оружия, гранат и ножей увеличилось с 1558 до 4542. Год 2006 оказался для нас в Афганистане самым кровопролитным с 2001 года. Когда я стал министром обороны, война в Афганистане, как и в Ираке, явно развивалась в нежелательном направлении.
Признавая ухудшение ситуации, президент Буш, как раз перед моим утверждением в должности, приказал увеличить численность американских войск в Афганистане с 21 000 до 31 000 человек за два года – он назвал это решение «Малой волной». Также президент распорядился вдвое увеличить финансирование восстановительных работ, направлять в страну больше военно-гражданских групп (они выезжали на «места», в провинции, где активно реализовывались проекты по восстановлению экономики Афганистана), поручил принять меры по улучшению повседневной жизни афганцев, санкционировал увеличение численности афганской армии и призвал посылать в Афганистан больше американских гражданских экспертов, чтобы они научили местных чиновников в Кабуле трудиться эффективнее (и
Таков был фон моего первого визита в Афганистан в середине января 2007 года, менее чем через месяц после принесения государственной присяги. Как и в мою первую поездку в Ирак, меня сопровождал генерал Пэйс. Около полуночи мы приземлились, пересели в бронированные джипы и покатили в составе усиленного конвоя на главную базу США в Кабуле – Кэмп-Эггерс. Повсюду лежал снег, дороги заледенели, температура была градусов двадцать [57] . Меня разместили в здании, принадлежащем «Бадру» [58] : маленькая спальня на втором этаже, тусклое освещение, кровать, кушетка, кресло, письменный стол и шторы, причем вся обстановка, похоже, доставлена сюда из старого студенческого общежития. Мои сотрудники поселились все вместе с одном номере с четырьмя двухъярусными кроватями. Мы понимали, что «роскошествуем» по сравнению с нашими войсками, и никто не жаловался.
57
По Фаренгейту; по шкале Цельсия – примерно –7 градусов.
58
«Организация Бадра» – военное крыло Верховного совета исламской революции Ирака (шиитское политическое движение), после свержения режима С. Хусейна контролирует иракское министерство внутренних дел.
Наутро я встретился с нашим послом, Рональдом Нейманом, затем с командующим американским контингентом генерал-лейтенантом Карлом Эйкенберри, затем с другими командирами, а в завершение – с командующим Международными силами содействия безопасности (коалиции под эгидой НАТО), британским генералом Дэвидом Ричардсом. В совокупности, если брать все встречи, я услышал следующее: повстанческое движение «Талибан» усиливается, убежища талибов в Пакистане создают серьезные проблемы, весна 2007 года будет более жестокой, чем предыдущая, необходимы подкрепления. Мне пожаловались, что страны – участницы НАТО не выполнили обещания и «недопоставили» примерно 3500 военных инструкторов, а Эйкенберри – которому предстояло отправиться домой через неделю после моего визита по причине ротации кадров, – попросил в преддверии весеннего наступления продлить афганскую командировку батальона 10-й горнострелковой дивизии (это около 1200 человек).
Я сказал Эйкенберри, что, если он и вправду видит необходимость в подкреплениях, я готов рекомендовать данную тактику президенту. В то же время, как указал Пэйс, дополнительные войска для Афганистана означают увеличение нагрузки на американскую армию, по крайней мере в краткосрочной перспективе. Я подчеркнул, что хочу сохранить инициативу и не позволить талибам перегруппироваться, а Пэйс привлек наше внимание к очевидной – но оттого не менее существенной – загвоздке: с учетом «Большой волны» в Ираке, где задействованы 160 000 человек, армия и корпус морской пехоты попросту не имеют достаточных людских ресурсов для Афганистана. Я принял предложение стать министром обороны, намереваясь обеспечить наших командиров в Ираке и Афганистане всем необходимым для победы. В свой первый же визит в Афганистан я понял, что не в состоянии реализовать это намерение в обоих местах одновременно.
В тот же день мы вертолетом полетели на восток, перевалили через заснеженные горы и приземлились на передовой оперативной базе Тиллман, которая расположена на высоте приблизительно 6000 футов [59] на востоке Афганистана, всего в нескольких милях от границы с Пакистаном, в зоне основного «коридора» проникновения талибов на афганскую территорию. Когда мы приземлились, я не мог не вспомнить, что чуть более двадцати лет назад, в качестве заместителя директора ЦРУ, был на пакистанской стороне границы, смотрел на Афганистан и вел переговоры кое с кем из тех самых людей, с которыми мы теперь сражаемся. Суровое напоминание о нашей ограниченной способности заглядывать в будущее и предвидеть непреднамеренные последствия наших действий. Именно оно заставляло меня проявлять максимум осторожности, когда речь заходила о военных операциях в новых регионах.
59
Около 1800 метров.
Нас встретил капитан Скотт Хорриган, командир базы Тиллман, организовавший для меня своего рода экскурсию. Его бойцов поддерживали примерно 100 афганских солдат – таков был гарнизон укрепленного форпоста в горах, названного в честь капрала Патрика Дэниела Тиллмана, профессионального футболиста, который был призван в армию и трагически погиб в Афганистане от «дружеского огня» в 2004 году. Пешая экскурсия по снегу, камням и грязи лишний раз вынудила меня посочувствовать нашим молодым парням, затерянным в этой глуши, вдали от всех соблазнов современного общества. Капитан Хорриган руководил дорожным строительством, договаривался с местными племенными советами, обучал афганских солдат и воевал с талибами. Его база минимум раз в неделю подвергалась ракетно-минометному обстрелу. От перечня его обязанностей и от того делового тона, каким он их описал, у меня перехватило дыхание. Мне подумалось, что ответственность, возложенная на этого молодого капитана, власть и независимость, которыми он обладал, существенно затруднят для него возвращение к повседневной гарнизонной жизни в мирное время, не говоря уже о возвращении на «гражданку». Больше, чем любой брифинг в штабе, скромная компетентность, деловитость и сноровка, мужество, которые демонстрировали сам капитан, его первый сержант и его солдаты, убедили меня, что мы непременно победим, если изыщем верную стратегию и соответствующие ресурсы.