Долг. Мемуары министра войны

Гейтс Роберт

Президент встретился с Петрэусом в Кувейте 13 января 2008 года и попросил, чтобы мартовские рекомендации составлялись строго «на основе реального положения дел». Петрэус доложил мне, что президент поделился своими опасениями о чрезмерной усталости войск, но снова повторил свой самый весомый аргумент – тяжелейшим ударом для военных будет поражение в Ираке. Президент, добавил Петрэус, сказал ему, что не возражает, если численность американского контингента сохранится на уровне пятнадцати бригад «на некоторое время»; ту же формулировку Буш позже повторил в заявлении для прессы.

Двадцать девятого января я встретился один на один с президентом за завтраком, чтобы обсудить вывод войск из Ирака. Я сказал Бушу, что сосредоточился на «накрытии стола» в Ираке и Вашингтоне и пытаюсь просчитать будущее как минимум на год вперед. Важнейший вопрос в том, как сохранить и развить наши достижения в Ираке, обеспечив нашему устойчивому долгосрочному

присутствию в этой стране максимальную поддержку в самих США. Сложность в том, что любой из необходимых шагов способен поставить под угрозу все остальные. Как найти правильный баланс? Я сказал, что наши успехи в Ираке, несомненно, реальны, но требуют новых усилий. С моей точки зрения, продолжать вывод войск во второй половине года теми же темпами, что и в первой – как я публично выражал надежду в предыдущем сентябре, – «пожалуй, будет чересчур агрессивно». В то же время цепляться за пресловутый «порог» в пятнадцать бригад до конца года тоже рискованно, поскольку это покажет всем, что ситуация в Ираке перестала улучшаться. Иракцы и американцы получат неверный сигнал, который потенциально способен оказать значительное влияние как на исход предвыборной кампании в Соединенных Штатах, так и на решения, которые будут приняты после 20 января 2009 года. Вдобавок мы невольно ослабим военное и политическое давление на иракцев. Одновременно – поскольку все будет выглядеть так, что мы остались как «оккупанты», – это затруднит переговоры по стратегическому рамочному соглашению и статусу сил (первое было призвано заложить основу будущего американо-иракского экономического, политического и военного сотрудничества, второе – обеспечить правовую основу военного присутствия США в Ираке в долгосрочной перспективе). Наконец, никакие дополнительно выведенные войска не сделают более вероятным кардинальное сокращение численности американского контингента после 20 января, если президентом изберут демократа. По-моему, о большинстве этих рисков Буш не задумывался.

Приостановив выполнение рекомендаций Петрэуса, президент может объявить в апреле, что мы в состоянии вывести «чуть больше» тактических бригад к январю 2009 года. Я посоветовал Бушу рассмотреть вывод одной бригады в сентябре-октябре и еще двух в конце ноября – начале декабря. Это позволит нам продержать четырнадцать тактических бригад в Ираке почти до конца 2008 года, а новый президент получит «четырнадцать минус две» в качестве подарка на инаугурацию. Это покажет, что дела в Ираке идут на лад, и поможет предотвратить стремительный вывод войск президентом-демократом.

Президент сказал, что подумает о моих советах. Затем, в завершение завтрака, он потряс меня заявлением, что жалеет о собственном недосмотре: «надо было поменять министра обороны еще пару лет назад». Это единственная критика, которую я когда-либо слышал от Буша в адрес Рамсфелда.

Прежде чем вновь отправиться в Ирак, на новое совещание с Петрэусом о выводе наших войск, я вытерпел еще одно слушание в сенатском комитете по делам вооруженных сил. Все было традиционно, никто из демократов с Капитолийского холма не нашел ни единого доброго слова о войне в Ираке, пусть даже Левин публично признал успех наших военных операций. На слушании Левин вторил Пелоси и Риду: мол, «Большая волна» провалилась, потому что враждующие иракские группировки так и не примирились между собой. К сожалению, эту позицию поддержал и сенатор Уорнер, старший республиканец в комитете.

Кроме того, обсуждался законопроект об увеличении для военнослужащих срока пребывания дома (политическая игра ради сокращения численности иракского контингента; демократы уже пытались в нее играть, но их попытки были заблокированы республиканцами в сенате прошлой осенью). Сенаторы хотели убедиться, что соглашения, относительно которых мы вели переговоры с иракцами, не обязывают нас защищать Ирак; сенатор Эдвард Кеннеди настаивал, что любые соглашения подобного рода должны получать одобрение конгресса. После слушания спикер Пелоси припомнила заявление Маллена о том, что американские вооруженные силы рискуют, перебросив столько солдат и офицеров в Ирак и Афганистан; она сказала, что слова Маллена «подтверждают мнение ряда конгрессменов – война в Ираке серьезно подорвала боеспособность и боеготовность страны», а значит, «необходим новый курс». При этом она ни разу не упомянула Афганистан, зато хватало откровенно партийных, бесстыдных нападок на войну в Ираке. Увы, с конгрессменами-демократами даже затрагивать любой вопрос, связанный с Ираком, в присутствии телекамер было попросту невозможно – весь здравый смысл мгновенно улетучивался. Я никогда не любил парламентские слушания, а теперь и вовсе начал их ненавидеть. Каждый раз, когда кто-либо в ходе слушаний критиковал непримиримость иракских фракций, мне хотелось попросить слова и предложить членам комитета взглянуть в зеркало: может, сперва постараемся добиться примирения поближе к дому? Политическое позерство

и партийные интересы производили гнетущее впечатление, и мне приходилось прилагать все больше усилий, чтобы оставаться спокойным и трезвомыслящим. До 20 января 2009 года было очень далеко.

Одиннадцатого февраля я провел почти два часа с Петрэусом в Багдаде. Я согласился с тем, что сокращение контингента до десяти бригад к концу года неразумно с военной точки зрения, а также с тем, что «пауза» для оценки и внесения корректив после вывода оставшихся подкреплений «Большой волны» в июле действительно имеет смысл. Мы договорились, что президенту следует объявить об этом в апреле, а затем, если позволят условия, мы возобновим вывод войск, что даст возможность Петрэусу сохранить четырнадцать бригад в Ираке до конца года. Я сказал, что поддержу плавность «глиссады» вывода войск, насколько это вообще возможно, но мы должны продолжать вывод контингента. Большинство американцев, напомнил я Дэйву, считают эту войну огромной ошибкой, так что для них сокращение численности наших войск является принципиально важным. Я также повторил свою мантру насчет минимальной необходимой поддержки общественности и конгресса для достижения наших долгосрочных целей в Ираке. Кажется, Петрэус разделял мою веру.

На пути домой я сообщил представителям прессы, которые сопровождали меня на борту самолета, что «краткий период осмысления и оценки сделанного, вероятно, вполне оправдан». По моим прикидкам, требовалось около сорока пяти дней. Мои комментарии вызвали эффект разорвавшейся бомбы. Белый дом рассчитывал на паузу в несколько месяцев, а не недель. Хиллари Клинтон заявила, что «опечалена» моими словами, и призвала президента «завершить войну, которую он необдуманно начал». Сенатор Обама сказал, что решительно не согласен с паузой в «давно назревшем выводе наших полевых частей из Ирака». Начальники штабов оказались равно недовольны моими словами и самой паузой. Но газета «Вашингтон пост» неожиданно отметила, что «министр обороны из администрации Буша наконец-то прислушался к своим командирам». А газета «Юс-эс-эй тудей» резюмировала: «Успех военной операции снял вопрос об Ираке с повестки выборов».

На следующий день после моего возвращения из Ирака я передал президенту рекомендацию Петрэуса, с которой сам был согласен: в начале апреля объявить паузу для осмысления и оценки сделанного и возобновить вывод из Ирака американских войск осенью, если позволят условия. При этом 1 сентября мы объявляем, что выводим еще одну тактическую бригаду, а в какой-то момент между октябрем и началом декабря говорим, что готовы дополнительно вывести одну или две бригады.

В тот же вечер я, как упоминалось ранее, поскользнулся на льду и сломал руку. На следующее утро мне предстояли слушания в конгрессе, но врачи меня не пустили. Я столько жаловался на скуку и бесполезность парламентских слушаний, что некоторые коллеги в шутку предположили, будто я упал нарочно, чтобы избежать еще одного «близкого контакта» с конгрессом. Тед Кеннеди прислал весьма дружескую записку с пожеланием скорейшего выздоровления – «вы нужны нам, мой друг».

Чуть больше, чем через неделю после нападок сенаторов на иракцев за неторопливость в вопросе принятия ключевых законодательных актов (кто бы говорил, уж поверьте!), иракский Совет представителей одобрил три важнейших законопроекта: бюджетный, о дебаасификации и амнистии и закон о региональных органах власти. После нескольких месяцев топтания на месте произошел реальный прорыв, имевший громадное значение для всех основных иракских фракций. Тем самым иракцы сделали колоссальный шаг вперед, а наши усилия по сохранению избранного курса получили весомую поддержку. Также в феврале генерал-лейтенант Ллойд Остин сменил Рэя Одиерно на посту командующего многонациональными силами в Ираке. Петрэус, безусловно, был главным архитектором новой стратегии в Ираке, но и Рэй сыграл немалую роль в том, что эта стратегия начала воплощаться. За одну неделю этого месяца в Ираке впервые с января 2006 года было зафиксировано менее пятисот случаев насилия. В марте был отмечен четвертый в порядке убывания уровень насилия за неделю с 2004 года. Конечно, бывали плохие дни – так, 10 марта пять солдат погибли от взрыва глубоко закопанного СВУ, а террорист-смертник подорвал еще троих, – но Петрэус был убежден, что повстанцы пытаются «нагнать повыше» волну насилия в преддверии намеченных на апрель выступлений перед конгрессом генерала и посла Крокера.

Чем ближе был апрельский «поворотный пункт», тем чаще становились совещания; мы с Петрэусом и председателем ОКНШ обсуждали наши дела минимум раз в неделю. Дэйв ознакомил нас с набросками своих рекомендаций на видеоконференции 20 марта. Он сказал, что после «Большой волны» основная задача сводится к «обеспечению безопасности и передаче полномочий». Он обозначил срок для сорокапятидневной паузы – середина июля, когда в Ираке останется пятнадцать тактических бригад; к концу года будут выведены еще две бригады, а третья – сразу после инаугурации.