Долг
Шрифт:
— Я же сказала, что нужно шить, — нахмурилась я.
— Что делать? — не поняла Майла.
— Надо зашить рану, чтобы хотя бы попытаться остановить кровотечение, — уже не очень уверенно говорила я, поскольку Лорин был в сознании.
— Шить? Это, как твои узоры?! Ты серьёзно? — теперь оживился Виер.
— Долго объяснять, но я могу попытаться, — посмотрела на Морика, который укладывал Лорина обратно на подушку.
Тот мешкал не долго.
— Давай, — решил он.
Но наша спящая красавица
— Не смейте! Не подпускайте ко мне эту пигалицу!
— Заткнись, — неожиданно шикнул Морик на своего альфу, — Богдана, говори, что делать.
Резкая смена власти меня испугала, и я вновь растерялась. Так, расслабься. Просто думай. Что надо? Иголку мы уронили, значит надо обработать её ещё раз!
Быстро нашла нитку на полу, подняла её и вновь опустила во фляжку, которая стояла возле ножки дивана. Я её туда поставила? Умно, хоть не разлил никто. Ещё раз обработала нить и иглу.
— Ремень вставьте ему в рот, — скомандовала я, ибо полу-потухший взгляд ликана обещал мне все страдания века.
— Зачем? — не понимала Мелинда.
— Так, заткнулись все, — вновь взял Морик слово, — Слушайте девчонку и делайте без вопросов!
Неужели хоть у кого-то заработал мозг?
Мелинда тут же засунула в рот белобрысому умирающему кусок ремня. Я вновь присела на край дивана. Так, надо решиться. «Он не живой. Ему не будет больно.» — повторяла я про себя, как мантру.
— А теперь держите его, — решилась я.
Морик встал за изголовьем дивана и оттуда поддерживал головушку этого сумасшедшего, Мелинда зафиксировала его ноги, остальные пока мешались.
— Отойдите подальше, — попросила я.
Я не могла решиться на это. Рана была страшная. Даже в не ярком свете я, кажется, видела кость или это было сухожилие… её длина была чуть больше длины среднего пальца, а вот глубина и ширина… бедственны.
— Ты делала это раньше? — спросил Морик, правильно сделав вывод.
— Нет и ему это может не помочь, — сразу же заговорила я, — Я не до конца понимаю, что делаю, но вдруг это ему поможет…
— Делай, — перебил меня он.
Я кивнула и перевела дыхание. Подсела поближе и осторожно подцепила иглой край раны. Лорин тут же зашевелился. Я старалась дышать реже, но не выходило. Я боялась. А вдруг что-то не так? Вдруг, я сделаю только хуже?!
Но вот я пробила второй край кожи и потянула нитку. Альфа ожил, как прежде и замычал нечто угрожающее и явно в мой адрес.
— Держите вы его! — шикнула я, желая поскорее с этим разделаться.
Так страшно мне… было, но страх за чужого человека иной. И вот я сделала первый стежок и начала стягивать края. Это больно, я знаю. Кожа под руками пылала, и я не понимала правильно это или нет. По идее так не должно было быть, но он не человек, а значит, я вообще не понимаю, что творю!
— Эй! Богдана! — рявкнул Морик и я, вздрогнув, слегка оклемалась. — Не время!
Я посмотрела на него. Глаза слезились, словно в них насыпали песка. Мне было мало света, картинка постоянно расплывалась и я хотела спать.
— Я не могу, — прошептала я, смотря в сторону, — Зря… я не…
Меня прошиб пот. Видеть это кровищу и… это мясо… выше моих сил. Я думала, что смогу… нет, нет.
— Что? Ты же сказала, что это поможет! — вдруг передо мной возникла Майла. — Зашей рану!
Я подняла на неё глаза. Осознание собственной трусости было настолько ощутимым, что я растерялась. Мне было страшно. Хотелось просто забиться в угол и сидеть там столько, сколько нужно. Просто отсидеться. Не лезть вперёд, пусть другие, я не герой и не спасительница. Я… трус.
— Я не могу, — прошептала я в тишине.
Через несколько секунд раздался всхлип Мелинды, которая всё это время видимо сдерживалась. Он получился сдавленным, словно приглушённым, но получился таким оглушительным, что я в который раз дёрнулась.
— Богдана, попробуй, — заговорил нервно Морик, продолжая удерживать голову обессилевшего Лорина, — Может быть действительно, если стянуть рану, то она заживёт быстрее?
Посмотрела на него. Все мысли были словно в огромном кипящем чане с маслом. Они были неполными, покалеченными и дурными. Я не понимала. Страх бежал вместе с кровью по венам с такой скоростью, что я просто не соображала, где я и что творится вокруг.
— Я хочу помочь, но…, — пробормотала я, пытаясь показать трясущиеся руки, но язык еле ворочался и я невнятно замолкла.
Неожиданно правую щёку обожгло страшной болью и я соскользнула с дивана, рухнув на пол. Из глаз словно искры посыпались. Щека запылала, словно к ней приложили кусок угля.
— Майла! — этот слаженный мужской вскрик вновь словно хлестнул меня по голове.
— Что?! — вскрикнула она, — Пусть она поможет! Я же вижу, что она не хочет! Пусть спасёт его! Она должна!
— Думай, кого ты бьёшь! — рыкнул Морик, — Ты ей шею свернуть захотела?!!
Меня тут же схватили за плечи и усадили обратно на диван. Это был Франк. Я так к нему и не привыкла. Необычная внешность и от этого она была отталкивающей, и притягательной одновременно. Но вот его светлые, чуть зеленоватые глаза впились в моё лицо. Я даже не замечала, что от пульсирующей боли в скуле из глаз текут слёзы. Но вот худощавый мужчина сел передо мной на корточки, чтобы наши головы были примерно на одном уровне.