Долг
Шрифт:
— Сегодня я смогу нормально поесть? — получив свою воду, поинтересовался мужчина.
Прикинула в голове. Спал он плохо, но в остальном вроде всё было неплохо…
— У тебя ничего не болит? Живот, голова? — спросила я тут же.
— Нет, — не думая, выдал он и быстро опустошил стакан.
Я вздохнула.
— Лорин, так не бывает, — тихо возразила я, радуясь, что боль в ноге отступила. — Если ты думаешь, что, соврав мне…
— Я хочу есть, Богдана, — серьёзно заговорил ликан.
Ситуация обостряется. Присела
— Я понимаю, и если тебя мучает голод, то это хороший знак, — начала я осторожно. — Но пойми, пожалуйста, если ты скрываешь что-то от меня, то это в конечном итоге отразится на тебе, а не на мне. Я не хочу, чтобы тебе стало ещё хуже.
Он смотрел на меня слегка укоризненно, будто я говорила то, чего не следует, но я должна была!
— Но если я переступлю через себя и начну тебе жаловаться, то нормальной еды я не увижу, да? — о, а вот и претензии.
Голодный мужик воистину опасен, а если он ещё и болеет… тушите свет, кидайте камни, сжигайте сёла.
— Ночной кошмар мог быть связан с перееданием, — пояснила я свои опасения. — Я пошла у тебя на поводу, и всю ночь тебя лихорадило…
— Переедания?! — усмехнулся он — Да я съел-то… пару кусков мяса!
Это не так-то просто, как казалось со стороны.
— Но ты же сам сказал мне, что разрешаешь решать за тебя, — напомнила я ему через силу. — А поскольку ты не делишься со мной…
— Что ты хочешь узнать? — перебил он меня в который уже раз.
Причём был он на взводе. С утра пораньше самое оно.
— Твоё самочувствие, — ответила я уверенно, но тихо.
Надо что-то с этим делать! Я рядом с ним, как мышь! Бормочу что-то, робею и трясусь, как лист! И ведь ничего не могу с собой сделать! Вот у себя в комнате я просто силачка, жаждущая равенства, а тут… я чуть ли в обморок от волнения не падаю! И что мне делать?! Как себя пересилить?
— Хорошо, — как-то недобро протянул он. — Чувствую я себя отвратительно! У меня невыносимо болит голова, я постоянно хочу пить и есть, плечо и грудь ноет и чешется, будто ты меня перцем натёрла! Плюс у меня болит спина и ноги от долгого лежания! Я не высыпаюсь, каждый день чувствую себя так, будто по мне пару раз каретой проехались, причём не самой лёгкой! Ночью я почти не сплю, меня бросает то в жар, то в холод, снится такая ахинея, что дурно становится! И что из всего этого тебя волнует больше всего?!
Громко. Зато он донёс всё, что хотел. И я многое узнала и услышала. В принципе, мои подозрения подтвердились, и я даже спокойно выдохнула. Я была права. Права! Я!
— И это всё? — осторожно уточнила я.
Тот чуть от возмущения не задохнулся.
— Тебе этого мало?!
Ещё громче, чем было. Хотя куда уж… ладно, не о том я думаю.
— Нет, но всё нормально, как и должно быть, — тут же примирительно заговорила я и улыбнулась даже. — Ты идёшь на поправку и, да, сегодня мы с тобой вместе пообедаем.
Я
— Погоди-ка, — подозрительность в его голосе была крайне осязаемой и я замерла. — Что ты сказала? Так и должно быть?!
Он меня бы убил, если бы мог. Он сможет, но попозже. А это страшно… я и раньше тряслась, а теперь так совсем мурашки по коже забегали. Мне страшно с ним жить.
— Ну, да, — кивнула я. — Это часть выздоровления.
Он часто заморгал и зашевелился, явно желая приподняться, дабы разглядеть моё лицо.
— Через такую боль?! — вскрикнул он. — Ты чем меня пичкаешь, твою мать?!
Ой, как-то всё не так получается. Может, убежать? Ну, наверх? Он не догонит, но что-то мне подсказывает, это будет непростительно. Но страх завозился в груди, царапая сердце своими острыми ледяными шипами. Да, раннее утро как раз подходит для такого рода разговоров!
— Всё хорошо, я тебя не травлю! — тут же вскинула я руки, понимая, к чему он ведёт. — Все те отвары и настои я пила сама, а ещё пил Виер и Морик… да много кто! Они безвредны! Это точно!
Он был ещё зол, но ярость и удивление из его глаз начали пропадать. Таять, словно весенний снег.
— Ты понимаешь просто, что несёшь? — спросил он уже куда спокойнее, но не менее серьёзно. — У меня должны болеть раны, а не всё тело. Что-то явно идёт не так.
Я вздохнула. Он остыл, теперь можно и поговорить.
— Если бы это были простые раны, то да, — заговорила я проникновенно. — Но ты забываешь, что клинок был отравлен и в твоём организме до сих пор остался яд. Он-то и доставляет тебе все эти неудобства, понимаешь? Слабость может быть вызвана потерей крови, но вот боли и остальное вызвало то вещество, которое сейчас находится в тебе.
— И как его вывести?
О, это проблески интереса? Причём не дикого, а вполне осмысленного. Кто молодец? Я — молодец!
— К сожалению, я не так много об этом знаю, но яды коварны, они могут собираться в какой-то определённой части твоего тела или наоборот циркулировать вместе с кровью по всему организму. Я не знаю, что с тобой, извини. Но травы, которые я тебе даю, заставляют потеть и с потом из тебя выводится и яд. Медленно, но ты от него избавляешься.
Тот задумчиво закусил губу. Он забавный… не пялься!
— А есть-то мне почему нельзя? — вновь вопросил он меня. — Мне ведь нужны силы, чтобы бороться с болезнью, разве нет?
— Вот тут и начинаются трудности, — потёрла я шею из-за своей лёгкой нервозности. — Когда всё случилось, в самом начале… я хотела помочь, но ты запретил…
— Я помню.
— …так вот, я не подходила к тебе около недели. И как потом выяснилось, твоя стая тебя не кормила…
— Я сам не хотел, говорю же, я помню.
Как он любит перебивать…
— …а знаешь ли ты, что бывает, если долгое время не есть? — зашла я с другой стороны.