Долгая дорога в небо
Шрифт:
Оказавшись на предписанной высоте в девять тысяч футов, я вновь потревожил диспетчера:
– Нью-Рино-Контроль, Браво-Новембер-Дельта курсом 20 эшелон 90. Сообщение «Квебек» прослушал, сообщите видимость.
– Clouds And Visibility OK– отзывается дисп.
– Принято. Разрешите снижение до эшелона перехода.
– Снижайтесь.
Вот оно как... Вот ты какой, северный олень. В смысле – непонятный мне «кэвок». Ну будем знать. Век живи – век учись, как говориться. Ладно, аккуратно выравниваем
– Эшелон полсотни занял, прошу разркшкние на посадку.
– Новембер-Дельта, посадку разрешаю.
– Вас понял. Сообщите в Католический госпиталь о прибытия для них груза с Лусона.
– Вас уже ждут. Не отвлекайтесь.
Ух ты какой строгий! Серьезно человек к работе относится, ничего не скажешь. Может, не все здесь так уж и печально, как я думал. Диспетчер, на мой взгляд, вполне компетентный, здешних воздушных разгильдяев одергивает, дисциплину связи блюдет. Прямо душа радуется. А то встречаются в здешних пампасах деятели, способные во время полета поболтать с диспетчером или друг другом о свежих новостях, забив этим весь эфир. Лично меня это выводит из себя только так. Хочется отловить ушлепков и морды начистить.
Но морды будем чистить потом и в другом месте. Пока – садимся. КПП периодически зажигает стрелочки, указывая отклонение от траектории, я их оперативно ликвидирую. Ну как – оперативно. Настолько быстро, насколько получается.
– Новембер-Дельта, не дергай штурвал. Полоса длинная, попадать в обрез не обязательно – слышится голос в наушниках.
Да знаю я, что она у вас тут длинная. Поэтому основное внимание уделяю тому, чтобы выдержать скорость. Жесткая посадка мне не нужна совершенно. Основные стойки касаются полосы, передняя еще висит в воздухе, где я ее стараюсь удержать подольше. Не из выпендрежа, а чтобы реверс не включать и резину на ней сэкономить. Удается мне это делать секунд десять, потом «нога» касается бетона и самолет бежит вперед уже на трех точках, как ему и положено.
– Новембер-Дельта, до конца полосы и направо. Стоянка номер шестнадцать.
– Направо, шестнадцать – повторяю я информацию и вскоре уже рулю вдоль полосы, ориентируясь на желтые линии с большими цифрами, ведущие на соответствующие этим цифрам стоянки. А вот и нужная. Осторожно доворачиваю и вкатываюсь на стоянку. Встречающий медленно поднимает руки и скрещивает их над головой, я послушно убираю тягу до нуля и влючаю стояночный тормоз. Аэродромщик смотрит на меня и сводит над головой сжатые в кулак руки со смотрящими внутрь большими пальцами. Я в ответ демонстрирую жест, которым цезари приказывали добить поверженного гладиатора. Не нуждаюсь я в таком сервисе – мне не влом и самому колодки поставить, не хочу я за это кому-то платить.
Дождавшись остановки винтов выбираюсь из кабины и ставлю колодки под основные колеса, после чего осматриваюсь. Солидно тут все сделано. Порто-Франко, крупнейший из виденных мной здесь до того аэродромов, отдыхает. Не Франкфурт какой-нибудь, конечно, но по здешним местам – вполне себе круто. Соседние стоянки пустые, а справа через одну, на восемнадцатой, стоит остроносый двухмоторный низкоплан характерной и знакомой бело-лазоревой раскраски. И надпись на борту – «Flying Dutchman», чтобы точно никто не перепутал. Хотя перепутать сложно – ливрея
Подошел, не заходя на стоянку оглядел мой «Дефендер», кивнул на киль и поинтересовался:
– Оттуда?
Пару секунд я пытался понять, о чем это он, а потом до меня дошло и потянуло на смех. Встретились два одиночества, называется. У меня-то самолетик раскрашен по такой же концепции, разве что к оригиналу чуть ближе. Ну а почему бы и нет, в принципе? Авиация здесь – одна большая деревня, все всех знают, пусть через вторые-третьи-четвертые руки. Так почему бы не сформировать себе легенду? Поэтому в ответ на вопрос я утвердительно машу головой.
– На чем летал? – следует очередной вопрос. «Ах, как нехорошо, подумал посетитель, который и сам не знал имени своего отца». В том смысле, что косить под летчика мне категорически нельзя – вмиг раскусят. И как быть?
– На Ил-76. Лоуд-мастером[load master – в грузовых авиакомпаниях – специалист, отвечающий за погрузку, размещение, крепление груза]
– А в летчики не пробовал?
– Врачи не пускали.
– Понятно. Будем знакомы – Рафаэль Дамхоф.
– Алексей Кареев – пожимаю я протянутую руку.
– Откуда сюда?
– Сейчас – из Зиона – с честным видом называю я доподлиннейший пункт вылета.
– И как тебе там?
– Безразлично. Хотят люди тащить с собой «из-за ленточки» проблемы – их право. It’s not my fucking business.
– Тоже позиция. Что за крафт? – Рафаэль кивнул в сторону моего «Дефа» - Не встречал раньше таких. На «Айлендера» похож, но не он. Модификация какая-то?
– Не совсем. Его развитие – «Дефендер». Для военных и полиции делается. Патрульный, поисково-спасательный, разведчик, еще что-то. Мне повезло – урвал после оверхолла[оверхолл – процедура технического обслуживания и ремонта. Ближайший русский аналог – кап. ремонт] прямо с завода.
– И как?
– Мне нравится – отвечаю я, ни капельки не кривя душой.
– Взлетно-посадочные как?
– Великолепно. Триста пятьдесят метров грунта – и он в воздухе. Это если не грузить по максимуму, конечно. Полностью груженый – ну, с половины мили уйдет точно.
– Действительно хорошо. А по движкам что?
– По движкам тоже все хорошо. «RR» - они и в Африке «RR».
– С этим сложно спорить – смеется Дамхоф.
Тут раздается требовательный гудок автомобильного клаксона. Я оборачиваюсь и вижу небольшой ивековский грузовичок с тремя латиносами в кабине. Видимо, ребят задолбало ждать пока мы наговоримся, и они решили привлечь мое внимание к себе. И они правы. Делу – время, потехе – час, как говориться. В том смысле, что дело – в первую очередь. А я об этом забыл.