Долгая дорога в небо

Краснов Алексей

Так, спокойно. Выровнять машину, и перевести ее в режим установившегося полета. На авиагоризонте полоски совпадают? Совпадают, ровно иду. Скорость постоянная? Ну, примерно. Механизацию убираю, надеясь на просадке [при уборке закрылков и предкрылков подъемная сила резко уменьшается и самолет «проваливается» ниже] вывалиться из облаков. Нет, не судьба. Ну значит снова аккуратно вниз, в этот раз уже контролируя свое положение в пространстве.

Ага, сигнальная лампочка загорелась. Ну здравствуй, обледенение. По-хорошему бы ускорить снижение, но мне что-то стремно. Так что идем как идем. А вот и белый свет.

Ну и где это я? Внизу куча островов, но знакомых очертаний

береговой линии я не вижу. И что это значит? А только то, что я проскочил вглубь архипелага и сейчас удаляюсь от Лусона. Показания радиокомпаса это предположение подтверждают. Ну ладно. Сейчас заложу вираж и выйду с правильной стороны. Только решу, лезть наверх или здесь, под облаками, крутнуться?

Наверное, наверх. Разворот «блинчиком», без крена (а крены закладывать на сотне с хвостиком метров – идея не лучшая) потребует кучи времени. А керосин у меня не казенный. Да и лед на элементах конструкции напрягает. А наверху у меня будет время оттаять и обсохнуть. Так что перевожу самолетик в набор высоты, одновременно разворачиваясь.

Десять тысяч футов высоты. Больше и не надо, я думаю. Теперь отойти на северо-восток и снова строить снижение и заход. Отойти лучше подальше, с запасом. Избавиться-то от излишка высоты достаточно просто, а срочно ее набрать несколько сложнее. Пока есть время, кладу на коленку планшет и начинаю прикидывать новый профиль снижения, отличающийся от расчетного большей пологостью.

Ну, как-то так. Должно получиться. Еще пару минут тем же курсом, потом разворот и погнали вниз. Если не налажал в расчетах – должен буду как раз к торцу полосы выскочить. Секунд на десять кладу штурвал влево, после чего выравниваю самолет и аккуратненько посылаю его вниз. Совершенно никуда не спеша, всего-то по два фута в секунду. Вот кучевые облака пошли, это нормально. Главное – справиться с болтанкой, самому при этом не раскачав самолет. А то ведь запорю заход. Но вроде нормально, прошел верхний слой без проблем и особо не отклонившись. Теперь километровый примерно просвет и самое сложное. Но пока полет нормальный, идем дальше.

Снова за стеклом темнеет и эта темнота давит на нервы. Ну недостаточно моей квалификации для слепых полетов! Мне бы, по-хорошему, только простые метеоусловия и с опытным командиром. Но нет ни того, ни другого, так что придется самому. Стрелка радиокомпаса лихо прыгает на сто восемьдесят градусом. Высота? Девятьсот пятьдесят высота. Млядь! Двигаю РУДы от себя, а штурвал, напротив, тяну к себе. Ну а что еще делать если я выше глиссады на полторы сотни метров выскочил? Это даже разворотами не сбросишь. Вот и остается только уход на второй круг.

И снова планшет на коленку и опять расчеты. Получается, с таким углом захода мне надо было километра на три дальше отойти. Ну вот сейчас и отойду. Ну а пока – снова лезем вверх, к солнышку.

И снова снижение, и опять глаза обшаривают приборную доску. При этом одним из них я пытаюсь заглянуть в переделанную схему. Не знаю, правда, зачем – в этот раз болтает куда сильнее и моя траектория вместо линии больше похожа на синусойду. Снижаться дальше или сразу уходить? Попробую дальше – вдруг получиться. Пока дальний привод не пройден – уйти на второй круг можно совершенно спокойно. А вот и он! Высота шестьсот пятьдесят, это почти нормально. Попеременно выжимаю педали, сбрасывая скорость скольжением и тут же добираю потерянное за счет более крутого снижения. Нормально сбросил. А вот и полоса! Чутка поправить курс и можно целиться. Закрылки в посадочное, нос приподнять, вертикальную скорость погасить. И плавненько-плавненько вниз. Есть касание! Двигатели сразу на малый газ, тормоза даже трогать не буду от греха подальше.

Остановился примерно на середине полосы. Ну и плевать. Водило есть, трактор есть – отбуксирую потом самолет куда надо. Главное, что долетел. Не обращая внимания на дождь выбираюсь

из кабины, отхожу метров на двадцать от самолета и жадно закуриваю, чувствуя при этом как расслабляются натянутые нервы. Потом, конечно, мне будет сыро и мерзко, но сейчас смывающие пот с лица струю дождя доставляют просто огромное удовольствие. От дома отъезжает джип и несется к самолету. Примерно через минуту около меня стоят Руперт и Джок. Первый быстро идет ко мне, но отчего-то сбивается с шага.

– Ничего себе! От тебя прикуривать можно.

– От меня все можно – устало отзываюсь я. – Я сейчас на все согласен.

– Ну как? – это уже Джок.

– Дерьмо, старина. Чуть не убился.

– Как?

– В облачности пространственную ориентировку потерял. Вывалился из облаков в пикировании с креном. Думал, уже не успею вывести. За малым в воду не воткнулся.

– Авиагоризонт сломался? – осторожно поинтересовался дед.

– Нет, просто не уследил.

– А как ты через облака-то шел? – тон сменился на недоуменный.

– По ощущениям.

– Тупая задница. Тупая очень везучая задница.

– Да я уже понял – не спорю с очевидным я. – Старина, там в салоне двое и ребенок. Их в поселок отвезти надо.

– Нет проблем. Садись, пока не заболел.

– Не, мне еще послеполетный осмотр делать. Сейчас приду в себя и займусь.

32й день 9го месяца 24го года.

Лусон, Филиппины.

Тьфу, блин! – выплюнутый бычок летит на землю и я с остервенением его затаптываю, как будто желая растереть в совсем уж невидимую пыль. Примерно такую же, в виде какой носится в воздухе вода в периоды затишья. Интересно, тут влажность меньше ста процентов зимой в принципе бывает? Надо будет выяснить. Все равно заняться нечем.

Собравшийся народ выжидательно смотрит на меня. Неплохо изучивший мои привычки Джок держит паузу, понимая, что сейчас меня лучше не трогать. А остальные берут с него пример. Остальные – это братья Родриго с Родольфо, их родственник Иньиго – пацан лет пятнадцати на вид, и тракторист Хорхе. Последний на меня косится с ярко выраженным недовольством. Для которого у мужика есть некоторые основания. Я на него сегодня знатно поорал на шести языках – английском, испанском, немецком, польском, русском и матерном. С явным преобладанием последнего. Ну так и было за что! Этот криворукий самец обезьяны умудрился за сорок минут чистого рабочего времени сломать три срезных болта!

Для тех кто не понял – поясню. Сейчас вся наша толпа занимается тем, что пытается поставить мой «Дефендер» в ангар. Хорхе рулит трактором, я контролирую процесс, Джок сидит в кабине самолета чтобы при нужде нажать на тормоза, а братья смотрят за тем, чтобы самолет крылом не за что не зацепился. Это так, общая диспозиция, после которой можно перейти и к вызвавшим мое негодование деталям.

Детали состоят в том, что самолет и тягач (у нас вместо него трактор, но это не принципиально) соединены между собой жесткой сцепкой, которую русскоязычный авианарод зовет водилом. По большому счету – это железная труба с замками на концах. Но есть нюансы. С той стороны, которая ближе к самолету, в трубе есть вилка, в которую вставляется своеобразный вкладыш. На котором уже размещен цепляющийся к самолету замок. Соединяются вилка с вкладышем двумя болтами. Причем болты там специальные, рассчитанные на разрушение при определенной нагрузке. Именно их и называют срезными. Вот один из них мы сейчас и поломали.