Долгая дорога в рай. Часть вторая

Поляков Вячеслав Геннадьевич

– Почему?
– спросил Славик.

– Хозя-яин, - укоризненно протянул Второй, - пить надо меньше. И будешь помнить лучше.

– Второй...
– угрожающе начал Славик.

– А чего?
– повысил голос Дублёр, - сам забыл. И сразу - Второй? Ты же тогда хорошо набрался пока Наташку ждал. У тебя уже бутылка кончилась, а Натаха всё не шла. А когда ты вторую раскупорил, вот тогда вдохновение-то на тебя и нашло. И ты сказал, что Натаха дура, а не свет в окошке, девок вокруг бесконечно много, что Эйнштейн и тот три раза был женат, да и по бабам бегал бесконечно. Вот тут тебя и осенило, что свет в окошке - это фотоны, а их число бесконечно; и, вообще, любая частица в конечном счёте состоит из фотонов, от количества которых в частице зависит её размер, характеристики, физические свойства, взаимодействие с другими частицами, полями, с пространством, временем и так далее.

Даже термин придумал - фотонное число, то есть, количество фотонов, из которых состоит каждая конкретная частица. И если к ней прибавить ещё один фотон, то это уже будет другая частица. Это понятно?

– Ну-у, - начал что-то припоминать Славик, - параллель-то немудрёная. Примерно, как, если к ядру трития добавить ещё один протон, то получится уже ядро гелия.

– Ну да. Что-то такое ты там и бормотал. А потом начал про аннигиляцию, взаимное превращение электрона и позитрона в два фотона и обратное превращение фотонов в электрон и позитрон в кулоновском поле ядра атома, а потом начал чё-то буровить про полимерное строение фотона, энергоны, репликацию и цепную реакцию аннигиляции фотонов, и, в конце концов, вырубился.

Славик сидел с отсутствующим видом, смотрел в одному ему видимую точку где-то за горизонтом, беззвучно шевелил губами и по привычке пытался почесать затылок в надежде пошевелить мозги и вспомнить всё. Неожиданно спросил:

– А Натаха-то почему не пришла?

– Ха! Да она ещё в кафе неплохо на грудь приняла, а когда вы в общагу вернулись, у неё в комнате девки гуляли вовсю, вот вы и договорились встретиться в твоей. Твоя-то комната свободна была, парни на все выходные на турбазу рванули. Ну, ты пошёл к себе, а Натаха зашла в комнату к соседкам, попросить у подруги сексуальный халатик для визита к тебе. И там тоже гуляли, девки подаренный коварно кем-то из ухажёров абсент разливали. Натаха абсент никогда до этого не пробовала, ну она за компанию сразу пару стаканчиков и хватанула. Девки-то не знали, что там семьдесят градусов, пили по-русски залпом. Вот Наташка с халатиком до своей комнаты только успела дойти и сразу вырубилась. Даже халатик примерить не успела...

– А фотон одно- или двухцепочечный?
– непоследовательно спросил Славик.

– Ну, если репликация, то, наверное, двухцепочечный. Во! Ты ещё про его третичную структуру говорил , про L-форму и G-форму...

– Точно!
– перебил Второго Славик, - было такое дело! Вспомнил! Ну, ща я им, козлам, сделаю...

В здании фирмы "Пароксизм щит" яйцеголовые неторопливо бродили вокруг этой грёбаной установки, которая никак не хотела работать, несмотря на все усилия этих магистров и докторов наук. Десятки идей, сотни экспериментов - и всё без толку. Любые попытки что-то переделать, изменить схему или режимы работы установки ничего не меняли. Ни-че-го! Вот и сегодня, добавив более мощные блоки в систему питания установки, они готовились к новому эксперименту, а в душе все были уверены в бесполезности происходящего. Но, работа есть работа. Надо, значит, надо... Дежурный оператор включил рубильник, коротко взвыла сирена, сообщая всем о начале эксперимента, оператор поспешил занять своё место за щитом безопасности. Сначала всё шло как всегда: загудели трансформаторы, замигали разноцветные лампочки на панелях приборов, еле слышно защёлкали реле, засветились мониторы. "Чёртово колесо" привычно поднялось до уровня лазеров, начало медленно вращаться, а вот затем оно , как бы споткнувшись, замерло, его поверхность задымилась и начала менять свой цвет сначала на тёмно-красный, потом жёлтый и , в конце концов на ярко-белый, как при электросварке. Оператор начал лихорадочно отключать все блоки питания и вводить в цепи дополнительные реостаты. Ничего не менялось. Тогда он бросился к центральному щиту и вручную вырубил главный контактор, подающий электроэнергию на всё здание. Но было поздно. "Чёртово колесо" начало менять свою форму, сплющиваясь и оплывая, оно постепенно превратилось в блин расплавленного металла, постепенно, по мере расплавления, опускающийся внутрь соленоида, лежащего на бетонном полу помещения. Вместе с этим начала плавиться и катушка соленоида, внутрь которой опустился металл "Чёртова колеса". Вскоре на месте соленоида на бетонном полу образовалась лужа расплавленного металла, медленно растекающаяся во все стороны и втягивающая в себя плавящиеся кабели и окружающие приборы, блоки и сборки. Надрывались баззеры боевой тревоги. Бетон под лужей металла горел и давал клубы удушливого дыма. Автоматически ключилась система пожаротушения, добавившая в картину локального апокалипсиса гейзеры

перегретого пара от потоков воды падающих на расплавленный металл. Среди клубов пара и дыма метались фигуры людей, получивших приказ на экстренную эвакуацию. А лужа расплавленного металла всё росла, постепенно захватывая в себя окружающее оборудование, металлоконструкции здания, станки и материалы. Медленно накренился и плавно погрузился в жидкий металл автопогрузчик. Колонны, на которых покоилась крыша здания нехотя, как в замедленном кино, складывались вместе с лежавшими на них фермами и погружались в расплав . Постепенно всё здание как бы смялось, стены плавно легли внутрь и на месте современного трёхэтажного научно-производственного центра осталось только озеро расплавленной магмы, постепенно остывающей и успокаивающейся , как сытый зверь после хорошей добычи.

– ...Не слишком ты их?
– спросил Второй.

– Папа сказал: надо показать зубы. Вот и показываю. И это только начало...

– Начало? А дальше-то что будет?

– Дальше? Надо сделать всё, чтобы они вообще забыли к нам дорогу, и внукам своим наказали. Ты выяснил кто устроил тот взрыв в полицейском участке?

– Выясняю. Слишком большой жилой массив вокруг. Пока все квартиры проверю...

– Начни с другого конца. Прошерсти начальство наших тогдашних собеседников. Так быстрее получится, я думаю.

– Почему?

– Помнишь, они сказали, что их начальство искало смертников на эту работу. Не зря же они так думали? Вдруг не я тому причина? Надо проверить.

– О"кей. Щас сделаю, - Второй исчез.

Славик повернулся к тестю:

– Георгий Ильич, что будем делать по Вашей линии?

– Вы знаете, Слава,- задумчиво начал тесть, - я тут вот что подумал: а имеем ли мы право применять Ваши способности в данной ситуации и в наше время? Не приведёт ли это к необратимым последствиям для человечества?

– Эффект бабочки Брэдбери? Я думал об этом. И вот что я Вам скажу, уважаемый Георгий Ильич. Даже если сейчас вся Москва выйдет в подмосковные поля и дружно начнёт давить бабочек, следующие выборы всё равно выиграет Путин.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Как говорил Ваш тёзка по отчеству, для того, чтобы революция свершилась, нужна революционная ситуация. В более широком смысле это означает следующее: для того, чтобы любое событие произошло, нужны необходимые для этого условия. К примеру: бабочка может сколько угодно махать крыльями в Айове, но, если в Индонезии не сезон дождей, то ливень там не начнётся.

– Это всё так, но...

– Никаких "но". Не забывайте: не я первый начал. И, если уж на то пошло, я как раз и делаю сейчас всё для того, чтобы никто не смог воспользоваться моими способностями в своих целях. В идеале, хотелось бы сделать так, чтобы о моих возможностях не знал никто. В крайнем случае я просто перезагружу реальность на момент ДО той злополучной ночи, когда я собрал ту чертову установку. Все просто забудут о произошедшем. А я просто не буду монтировать то оборудование.

– Что же тебя останавливает сделать это сейчас? Уничтожь эту неделю реальности - и все дела.

– У них останется всё заказанное оборудование, "чертово колесо", чёрный шар. Проверка эта, в конце концов. Где гарантия, что кто-нибудь другой когда-нибудь не сможет повторить мой эксперимент? А стирать реальность на бОльший срок? На какой? Так можно полжизни стереть. Нет уж. Это мы оставим на самый крайний случай. Пока ещё можно побороться, а там увидим. Ну и, самое главное: способности-то свои я на том эксперименте получил. Не потеряю ли я их, стерев сам эксперимент? Не хотелось бы. Как-то привык, знаете ли. Даже нравится, - хитренько улыбнулся Славик. -И поэтому, - решительно продолжил он, - продолжаем кошмарить противника. Что бы ещё такое сотворить? Жуткое и непонятное. Георгий Ильич, что посоветуете?

– Ну, с моей, как военного атташе, точки зрения, желательно чтобы в стране вероятного противника не осталось бы никакой информации о произошедшем с Вами, Слава. Ни об эксперименте, ни о Ваших способностях, ни, вообще, о таких возможностях кого бы то ни было в принципе. Это страшное оружие, Слава. И если оно попадёт в чужие руки, то...

– Не попадёт. Конкуренты мне не нужны.

– Это радует. Да, и ещё: позвольте маленький совет, Слава.

– Давайте.

– Попробуйте как можно быстрее привыкнуть всё делать без шума. Я понимаю, что Вам ещё хочется показать всем свою крутизну; но, поверьте, со временем Вы сами будете с досадой вспоминать это излишнее метание бисера... Серьёзные дела не любят огласки. Вы даже не представляете сколько величайших битв человечества выиграно в тишине кабинетов...