Долгая ночь (сборник)
Шрифт:
Долгих откинулся на спинку сидения, помолчал. Вздохнул:
— Вот, младшой, еще я таких ментов не видел. Все наоборот делаешь. Открытый ты больно. Добрый. Только твоя доброта мне впрок не пошла. Спас ты меня от залета, а тут свой подвернулся, в одной зоне кантовались. А пить мне совсем нельзя: перепиваю. Ничего потом не помню... Так ведь и первый раз сел. И второй сяду...
— Ладно уж! Хватит в грудь кулаком колотить! Вещи-то где?
— В доме, где тот сопливый живет, в подвале. Костюм там, пальто. Спал я на
Майор Носов хмуро полистал документы, глянул на узел у двери кабинета.
— Все, что ли, похищенное нашел?
— Ну как же все, Николай Иваныч? Только то, что Долгих брал. Остальное у его дружка, искать придется.
— Так Долгих его назвал, дружка?
— Назвал, сказал, где искать. Завтра поеду.
— Вот уж точно — нехарактерный случай. А скажи, Дима, чего это ты от меня все прятался? На той неделе? Неужто совесть мучила?
С. Попова,
капитан внутренней службы
ШЕЛ АПРЕЛЬ...
Выйдя из управления, Кравцов невольно зажмурился. Весна носилась в воздухе, слепила ярким светом, ласкала теплым ветерком. Но ему весь этот весенний мир с веселыми ручьями, неумытыми палисадниками, с облупившимися за зиму домами казался неряшливой декорацией. Смотреть на него не хотелось. Не было в душе ни гнева, ни ярости, только боль и горечь от сознания собственного бессилия и полной безысходности.
Этот разговор в отделе кадров областного УВД, похоже, доконал его.
Инспектор-куратор, молоденький лейтенант, вызвавший Кравцова из его глубинки, даже не предложил сесть. Пренебрежительно полистал личное дело, будто там сплошной негатив, а не перечень поощрений. Правда, есть в последней аттестации и такие формулировки: «излишне прямолинеен», «проявляет высокомерие...», «конфликтный». Только появилась эта аттестация всего месяц назад. Вник бы ты, лейтенант, что к чему... Не захотел. Сказал скучно:
— Ну что же, взысканий нет, а жалоб и сигналов — вон их сколько! До каких же пор я должен вас спасать, товарищ майор? Последнее время руководство только вами и занимается. А вам все неймется. Ваши коллеги тоже большие дела раскручивают, однако жалоб нет. Во всяком случае, не в таком количестве.
Кравцов, стоя навытяжку перед мальчишкой, пытался объяснить:
— Но вы-то к нам приезжали, знаете обстановку. Не во мне же дело. И другой действовал бы точно так же. Мы ведь с вами для этого и поставлены...
Инспектор поморщился — откуда было знать Кравцову, что после возвращения лейтенанта из той поездки в район начальство впаяло ему: не справился с миссией миротворца! Не знал Кравцов и последнего наказа шефа: «Слишком много шума. Осади Кравцова!»
Кравцов видел лишь бело-голубые глаза молодого инспектора, уже научившегося глядеть вроде бы сквозь тебя, и слышал его ровный, без модуляций голос, выражавший полнейшее неудовольствие:
— Вам уже было сказано, товарищ майор, что методы вашей работы носят авантюрный характер. Вы что, не согласны?
— Не согласен! Вы ведь хотите, чтобы я отступился? Этого хотите? Так скажите прямо: кончайте ловить жулье, товарищ майор! Это жулье вам не по чину! И делу конец. По крайней мере, прямо и честно.
Лейтенант встал. Лицо его порозовело, но он сдержался, не вспылил:
— У всякого терпения есть предел. Вы свободны, товарищ майор. Я вас предупредил последний раз.
...И теперь, шагая по весенней хляби к гостинице, Кравцов думал: неужто это — конец? Его просто принуждают капитулировать! Да, крепко ты за меня взялся, товарищ Снетков. Обещал в бараний рог согнуть — вот и гнешь...
А все началось с письма. Оно было местное, написано торопливо, печатными буквами, на мятом листке бумаги и без подписи: «Пусть начальник БХСС Кравцов поторопится в совхоз «Гуляевский». 15 октября в 4 часа будут выдавать деньги шабашникам. А их бригадиры станут отнимать. Будет драка».
Пятнадцатого письмо и пришло. Кравцов взглянул на часы: половина первого. Долгонько письмо шло, а еще дольше его, видно, носили в дамской сумочке или в кармане пальто, вон какой затертый конверт. Видно, все не решались отправлять. «Будет драка» приписано другими чернилами.
Все эти нехитрые умозаключения заняли у Кравцова ровно столько времени, чтобы два раза прочесть письмо, осмотреть внимательно и снова вложить в конверт. Связался с дежурной частью:
— Оперативной группе, оперуполномоченному Новикову приготовиться к выезду в район!
Тут же доложил начальнику райотдела:
— Товарищ подполковник, срочно еду в «Гуляевский», Есть сигнал — надо удостовериться.
Подполковник Любавин, видно, усмехнулся — голос прозвучал весело:
— Что так срочно? Свинокомплекс украли?
— Драка будет, в четыре.
— Ого! Едешь, значит, на бой местных гладиаторовI Ну, двигай!
Едва Кравцов положил трубку, в кабинет ворвался шофер Белоев:
— Горим, товарищ майор! У меня карданный вал полетел, а все машины в разбеге!
— Да ведь ты только что гонял по поселку, — возмутился Кравцов.
— Так точно, гонял. А сейчас стою. — Вид у Белоева расстроенный.
— Ладно, иди чини!
Теперь надо искать у кого бы перехватить машину. И Кравцов снова взялся за телефон.