Долгая полночь
Шрифт:
– Отдашь решение филипповой фальшивке? – усмехнулась Жанна. – Что ж, давай. Ставлю на крест. Король мне не нужен.
Сверкнув, монета устремилась вверх. Жанна следила за ней с какой-то отрешённостью, словно и впрямь отдавала всё в руки случайной судьбе. Но вот монета упала в ладонь Женщины в Белом – и колдунья увидела крест. Филипп де Валуа со своим троном остался внизу.
– Ты выиграла, Изгоняющая, – дух улыбнулась, отшвыривая сребреник в сторону.
– Как же ты мне поможешь?
– Я дам тебе слова. А уж что с ними делать – решишь сама.
–
– Демон, Изгоняющая. – Женщина в Белом пошла вокруг колдуньи, кружась в странном медленном танце. – Ты уже знаешь, что одержимых выпустил демон. Ты убила сильного духа, но демон ли это? Ты знаешь, что он хотел убить тебя, и что у него ничего не вышло. Вот только этого ли он хотел по-настоящему?
– Моя смерть – лишь необходимость, – поняла Жанна. – А в разуме Луи д’Олерона засел слуга, а не хозяин.
– Подумай. Я не корвус и не скажу тебе ответ. Но я могу задать вопросы. Какие причины могут заставить демона быть сейчас в этом городе? – её руки взметнулись, показывая на дома по краям площади. – Ты знаешь о них, но не знаешь, что это – они. Понимаешь?
– Почему ты не скажешь прямо?
– Потому что это не в моей власти. Я просто не могу рассказать о чем-то, кроме себя самой. Я – случайность, Изгоняющая. А чтобы давать ответ, нужна определённость.
Она остановилась, раскинув руки и подняв голову к небу.
– Возвращайся, – добавила Женщина в Белом. – Твой рыцарь сейчас возьмёт в руки флейту. Не стоит заставлять его ждать.
И вновь Жанна с трудом вытаскивала себя из вязкого болота, в которое превратился её сон. На этот раз пробуждение далось легче – может, потому что ей помогла Женщина в Белом, может, потому что теперь Жанна не бежала сломя голову от преследующих её духов. Нет, теперь она нашла нужную дверь, из-за которой пела флейта, спокойно открыла её и пришла в себя.
Флейта смолкла.
– Она проснулась, – сказал голос Эвена. Жанна с тихим стоном разлепила глаза, морщась от жгучей боли под веками. Казалось, они пролежала так вечность.
– Воды, – прошептала колдунья, и в тот же миг Эвен подал ей кувшин. Жанна жадно припала к нему, разом выпив едва ли не половину, и лишь затем перевела дух.
– Я думал, вы больше не пойдёте за Грань, – сказал Солнечный рыцарь. Жан стоял у стены и внимательно следил за колдуньей.
– Это следовало сделать, – колдунья села и потрясла головой, пытаясь прийти в себя. – Я пыталась узнать имя демона, который выпустил всех этих духов в Руайяне. Я встретила Женщину в Белом, но она, как и всегда, говорит загадками. Мне даже начинает казаться, что это она и есть причина всех здешних бед.
– Вовсе нет, – тусклым голосом проговорил Жан. – Потому-то я и пришёл, что могу рассказать вам всё, что нужно. Я знаю имя демона – правда, не знаю, чем оно может вам помочь.
Жанна молчала. Блуждавшая в её голове догадка рвалась наружу, словно игристое вино из бутылки. И Солнечный рыцарь ответил именно то, что она ожидала.
– Азазель, – сказал он. – Это Азазель вернулся, желая отомстить мне и всему моему роду.
[1] Концилиаристы – священники, отвергающие непререкаемость авторитета Папы Римского.
[2] Железный король – Филипп IV Красивый, после смерти которого Франция вошла в затяжной кризис, перешедший в Столетнюю войну.
[3] Соль – французская средневековая монета.
Глава 9
— В это трудно поверить, брат, — Луи сидел в кресле у окна, как когда-то Солнечный рыцарь, и смотрел на сад за стеклом. — Азазель всегда был для нас сказкой. Все, что у тебя есть — имя твари, которая владела мной эти дни. К тому же ты хорошо знаешь, что духи лгут. Разве не так?
В комнате не было никого, кроме них двоих и Жанны с Эвеном. Шарль остался наверху, где Кристина лечила его рану, Берта куда-то отослали, явно желая поговорить наедине.
— Дух говорил правду, – Жан ходил взад-вперёд, заложив руки за спину. Его лицо уже обрело прежние краски, но лихорадочный блеск глаз остался, и рыцарь не находил себе места. – Я слышал его. Я знаю это.
– Однако же я не понимаю, почему, – холодно заметила стоявшая у двери Жанна. — Дух, погибший на кладбище, звался Вирлуве — это имя мне незнакомо, хотя я и не скажу, что хорошо разбираюсь в демонологии. Какое отношение он имеет к вашему дому?
Солнечный рыцарь остановился. Братья обменялись взглядами, и Жан сказал:
– Мадемуазель Мируа... Возможно, если вы прикажете своему телохранителю выйти...
Жанна покачала головой.
– Ладно, — сдался рыцарь. – Я не стану брать с вас слово молчать о том, что сейчас будет рассказано, потому что всецело верю вам. Говори, Луи.
— Эту историю вы уже слышали, Изгоняющая, -- с горечью сказал тот. Теперь, как заметила Жанна, странное неприятное ощущение от его взгляда пропало. – Увы, я должен признать, что она слишком приукрашена и отчасти даже ложна. Будь моя воля, я бы рассказал всем правду, но это значит очернить память Ланса д’Олерона, нашего предка. Однако сейчас...
Вы, Изгоняющая, думаете, будто мой предок был благородным шевалье, достойным титула графа.Все так думают, да и мы раньше тоже... до того дня, пока отец не рассказал мне правду. Слушайте же.
Когда-то давно сражался в рядах короля Карла некий простолюдин, и словно в насмешку звали его Лансом – рыцарским копьём. Был этот Ланс честолюбив и горд, и более всего мечтал стать рыцарем, да всё не выходило никак. Но однажды сумел он в бою захватить богатого пленника, и кроме выкупа поставил условие: должен был бургундец посвятить его в рыцари. Не хотел шевалье идти на такую сделку, но пришлось ему выполнить всё, что хотел Ланс.