Долгая зима
Шрифт:
Они напоили Принца и Гнедого водой из колодца, накормили их овсом и оставили возле кормушки с сеном рядом с вороными конями Андерсена. Потом Андерсон привёл их в свой дом под сугробом.
Потолок единственной низкой комнаты был сложен из шестов, покрытых сеном и сгибавшихся под тяжестью снега. Стены были выложены дёрном. Чтобы в доме стало светлее, Андерсон оставил дверь приоткрытой.
— С прошлой пурги я ещё не успел откопать окно, — пояснил он. — Снег валится с северо-западного склона и накрывает дом. Зато у меня так тепло, что много топлива мне не требуется. Дерновые дома — самые тёплые.
В комнате и впрямь было тепло. Из чайника, стоявшего на печке, шёл пар. Обед Андерсона стоял на грубом столе, прибитом к стене. Он пригласил их пообедать вместе с ним. Он не видел ни одной живой души с самого октября, когда в последний раз ездил в город за припасами на зиму.
Альманзо с Кэпом сели за стол и до отвала наелись вареных бобов, лепёшек и повидла из сушёных яблок. От горячей еды и кофе они согрелись, а ноги у них оттаяли и начали гореть. Значит, они не успели их отморозить. Альманзо намекнул Андерсону, что им хотелось бы купить у него пшеницы.
— Я её не продаю, — решительно заявил Андерсон. — Весь урожай я храню на семена. Зачем вам пшеница в такое время года?
Пришлось рассказать ему, что поезда не ходят и люди в городе голодают.
— Там есть женщины и дети, которые с самого Рождества ни разу досыта не поели, — сказал ему Альманзо. — Им надо доставить хоть немного припасов, чтобы до весны они не померли с голоду.
— Это не моё дело, — возразил Андерсон. — Никто не может отвечать за людей, у которых не хватило ума позаботиться о самих себе.
— Никто не думает, что это ваше дело, — ответил Альманзо. — И никто не просит вас давать им что-то даром. Мы заплатим вам столько, сколько платят на элеваторе — восемьдесят два цента за бушель, и избавим вас от необходимости везти её на продажу в город.
— У меня нет пшеницы на продажу, — повторил Андерсон, и Альманзо понял, что он от своих слов не отступится.
В эту минуту в дом вошёл Кэп Гарленд с сияющей улыбкой на покрасневшем от ледяного ветра лице.
— Мы были с вами откровенны, мистер Андерсон. Мы выложили свои карты на стол. Люди в городе должны получить часть вашей пшеницы или умереть с голоду. Конечно, они готовы вам заплатить. Сколько вы хотите?
— Я не хочу наживаться на чужом несчастье, ребята, — отвечал Андерсон. — Я не хочу продавать эту пшеницу. Это семена на будущий год. Если б я хотел продать эту пшеницу, я бы ещё осенью её продал.
— Мы дадим вам по доллару за бушель, — быстро решил Альманзо. — На восемнадцать центов выше рыночной цены. И не забывайте, что мы сами отвезём её на место.
— Я не продам семенную пшеницу, — повторил Андерсон. — Я должен будущим летом собрать урожай.
Альманзо задумчиво произнёс:
— При желании человек всегда может купить семена. Все местные жители так и сделают. Вы просто выбрасываете чистую прибыль в восемнадцать центов за бушель сверх рыночной цены, мистер Андерсон.
— Почём я знаю, что железная дорога доставит зерно вовремя? — спросил Андерсон.
— Уж если на то пошло, мистер Андерсон, почём вы знаете, что вам удастся собрать урожай? Допустим, вы откажетесь продать нам эту пшеницу и посеете её. Её с таким же успехом может побить градом или сожрать саранча.
— Да, это верно, — согласился тот.
— Единственная надёжная вещь — это деньги у вас в кармане, — заметил Альманзо.
Андерсон медленно покачал головой.
— Нет, я её не продам. Я чуть не сломал себе хребет, распахивая эти сорок акров. Я сохраню своё зерно для посева.
Альманзо с Кэпом переглянулись. Альманзо вынул из кармана бумажник.
— Мы заплатим вам по доллару с четвертью за бушель. Наличными. — Он выложил деньги на стол.
Андерсон заколебался, но отвёл глаза от стопки с деньгами.
— Не сули журавля в небе, а отдай синицу в руки, — заметил Кэп.
Андерсон невольно ещё раз взглянул на ассигнации. Потом откинулся на спинку стула и задумался. Потом почесал себе затылок.
— Ладно, — проговорил он наконец. — Вместо пшеницы я, пожалуй, посею немного овса.
Альманзо и Кэп молчали. Они понимали, что он колеблется, и если он сейчас решит, что продавать не надо, то уже не переменит своего решения. Наконец он всё-таки решился.
— Пожалуй, я продам вам по этой цене шестьдесят бушелей.
Альманзо с Кэпом быстро встали из-за стола.
— Пошли грузить! — воскликнул Кэп. — Нам далеко ехать.
Андерсон стал уговаривать их заночевать, но Альманзо согласился с Кэпом.
— Спасибо за приглашение. Нам пора, завтра навряд ли будет хорошая погода, а сейчас уже больше двенадцати. Мы едва успеем добраться засветло.
— Но пшеница у меня не в мешках, — заметил Андерсон.
Альманзо сказал, что мешки они принесли с собой. Они быстро прошли в хлев, и Андерсон помог им пересыпать пшеницу из закромов в мешки по два бушеля каждый и уложить их в сани. Они спросили Андерсона, где лучше пересечь в болото, но он этой зимой ни разу не ездил в город и не мог точно указать им дорогу.
— Лучше вам всё же заночевать здесь, — повторил он, но они попрощались и двинулись в путь.
Выбравшись из-под защиты высоких снежных валов, они очутились на пронизывающем ледяном ветру. Не успели они сделать и шагу, как Принц сразу же провалился в воздушную яму. Гнедой, стараясь обойти опасное место, тоже внезапно с громким ржанием ушёл под снег.
Он так страшно ржал, что Альманзо с трудом успокоил Принца. Тут он увидел, как Кэп, вцепившись в уздечку, из всех сил старается удержать Гнедого, который так бешено дёргается, что вот-вот затащит сани в яму. В конце концов сани опрокинулись на самом краю ямы и часть мешков соскользнула в снег.