Долгий сон

Райт Ричард

— Эх, и лафа будет! — радовался Рыбий Пуп.

— А теперь выкладывайте — кто боится привидений?

— Только не я! — отозвался дружный хор.

— Я так скажу, ребятки, — сидите-ка вы в подвале. И холодок, и телефон слыхать, контора в аккурат над головой, — сказал отец.

— Будет сделано, мистер Тайри, — сказал Зик.

Оставшись одни, они накинулись на бутерброды с ветчиной, умяли конфеты, выдули кока-колу. Посидели в конторе, перекинулись в двадцать одно.

— А что, если принесут покойника, — вдруг спросил Сэм.

—

Ну и подумаешь, — пожал плечами Рыбий Пуп.

— Вот бы взглянуть, — мечтательно сказал Зик. — Сроду близко не подходил к мертвецу. Ты когда дотрагивался до них, Пуп?

— А как же. Сколько раз. — Рыбий Пуп с треском хватил о стол картой.

— И какие они на ощупь? — спросил Сэм.

— Мясо. Холодное мясо, и все. Рука в точности как у тебя, или, например, у меня, только холодная.

— Сигаретку дайте, а, — сказал Тони. Заметно было, что ему не по себе.

— Пошли, правда, в подвал, — предложил Рыбий Пуп.

В подвале было прохладно, тянуло сквознячком сверху из открытого окошка, в котором, как в раме, виднелся кусок ночной улицы. По тротуару двигались мимо прохожие. Дальше, на заднем плане, под лучами газового фонаря слабо отсвечивала мостовая. У стены напротив окна стоял белый длинный стол, на котором из покойников откачивали кровь. Зик с робостью обследовал раковины, резиновые трубки, стеклянные кружки и шприцы, повел носом, вдыхая едкий запах — казалось, им пропитаны даже стены.

— Ой, глаза жжет, — пожаловался он.

— Прямо до слез, — сказал Сэм, вытирая глаза.

— Это от формалина, он жуть до чего крепкий, — сообщил им Рыбий Пуп.

— Пуп, а честно — что Джим делает с покойниками?

Рыбий Пуп поджал губы, напустил на лицо важность.

— Папа про это не велит вести разговоры. Это тайна.

— Что ломаешься, чучело, — сказал Тони. — Нам-томожно.

— Вот именно, — сказал Сэм. — Что мы, болтать пойдем.

— Люди напридумывали ерунды, как будто здесь творится что-то особенное, — весело начал Рыбий Пуп. — А все проще простого. Откачает Джим из них кровь, введет формалин, и только-то. Не пройдет часа, как готов покойничек, можно хоронить в землю. А что по-настоящему трудно, про то никто даже не догадывается. Джим вечно ругается, что сколько ни бейся над покойником, все одно он выглядит не как положено…

— То есть как это? — спросил Тони.

— Понимаешь, когда им выпустишь кровь и введешь формалин, у них, бывает, вид получается совсем не тот.Джим тогда просит, чтоб принесли карточку и под нее подгоняет покойнику лицо, мнет, похлопывает, а он, сволочь, по большей части не поддается, и выходит непохоже. Потом явится вдова, и начинается: «Ах, это не Боб. Он был совсем не такой…» Значит, Джиму потеть по новой.

— Почему ж ему трудно так сделать, чтоб было похоже?

— Потому что тело очень размягчается, — объяснил Рыбий Пуп. — А другой раз от формалина чересчур светлеет.Был случай, Джим бальзамировал одного негра, принесли, был черный-пречерный, а получился восковой с розовым отливом, наподобие индейца. Родные отказываются забирать. Говорят, подменили. Так Джим этого негра выкрасилвсего черной краской, тогда только забрали. — Рыбий Пуп оглядел лица слушателей. — Вот давайте возьмем Тони. — Он протянул руку, указывая на приятеля. — У Тони чересчур костлявое лицо. Такой покойник никогдане будет похож на себя. Лицо получится слишком худое или же слишком полное. От такого лица, как у Тони, похоронщику впору опрокинуть кварту виски…

— Хватит, может быть, про мое лицо! — фыркнул Тони, хотя глаза у него оставались серьезными.

— Расскажи еще, а? — попросил Зик.

— Или вот газы, бывает, соберутся в животе. Иной раз у покойника столько в желудке накопится газов, что как сядет он в гробу, как заурчит!

— Ладно!Хорошего понемножку! — сказал Зик.

— Струсил Зик, а я и рад, — пропел Сэм.

Мальчики притихли, блуждая глазами по подвалу. Сэм подошел к высокому окошку и выглянул наружу. Сверкнули и тут же погасли фары, машина проехала мимо. Рыбий Пуп стал рядом с Сэмом.

— Нам прохожих видно, а им нас — нет.

Подошли сзади Зик и Тони, все сгрудились у окна, задрав кверху черные лица.

— Глядите, — негромко нарушил молчание Зик, — вон идет девчонка.

— Ух и ножки!

— А бедра-то, бедра, прямо качели.

— Смотрите, чего я сейчас сделаю, — остановил их Зик.

Он разинул рот, набрал полную грудь воздуха, и, когда ноги девушки оказались примерно на фут от его головы, проревел во все горло:

— БУ-УУ!

— А-аай! — Девушка подскочила как ужаленная, остановилась, скорчилась и защитным движением прикрыла ладонями низ живота. Замерла так на какую-то долю секунды, встрепенулась и опрометью ринулась прочь.

Мальчишки просто обезумели: Рыбий Пуп барабанил кулаками по стенке, Сэм, раскиснув от смеха, бессильно топотал ногами, Зик и Тони, обнявшись, с гиканьем пустились в пляс.

— Ох, взвилась же она у нас! Прямо до небес!

— Черная, а от страха аж побелела,бедолага!

— Ручаюсь, штаны намочила!

Когда веселость поутихла, Рыбий Пуп предложил:

— Пугнем еще одну, ладно?

— Ой, ага. Давайте.

Подождали в молчании, глядя вверх, чувствуя, как колотится сердце с восхитительным сознанием, что в их власти вогнать человека в дикий ужас, стоит лишь немножко поднатужиться.

— Слушайте, — сказал Зик. — Давайте, когда завидим кого еще, то все разом, ладно? Я сосчитаю до трех, и на три ка-ак гаркнем!