Долгое безумное чаепитие души
Шрифт:
– Для вас важно узнать, кто я.
– Неужели? Давайте, назовите свое имя, и я тотчас заявлю на вас в полицию, чтобы вас привлекли за нарушение закона. Как его там?… Запугивание… Умышленное причинение вреда…
– Я – Тор. Бог грома. Бог дождя. Бог громоздящихся в небе туч. Бог молний. Бог великих потоков. Бог частиц. Бог созидающих и связующих сил. Бог ветра. Бог обильного урожая. Бог молота Мьёльнир.
– Да ну? – Кейт едва сдерживала ярость. – Если бы вы потрудились выбрать более подходящий момент, чтобы перечислить свои титулы, возможно, меня бы это заинтересовало,
– Я…
– Говорю вам, включайте свет!
Несмело, один за другим вспыхнули все уличные фонари, свет вернулся в окна домов. Фонарь, у которого стояла Кейт, почти сразу погас снова. Она бросила угрожающий взгляд на своего собеседника.
– Там была старая лампа, перегорела, – объяснил он.
Она не сводила с него глаз.
– Вот, у меня есть ваш адрес. – Он протянул клочок бумаги, который она дала ему в аэропорту, будто это все объясняло.
– Я…
– Назад! – крикнул Тор и резко закрыл руками лицо.
– Что?
Вслед за сильным порывом ветра с темного неба на него устремился орел с выпущенными когтями. Тор отбивался, нанося удары до тех пор, пока огромная птица не отлетела прочь, едва не рухнув на землю, затем встряхнулась, несколько раз тяжело взмахнула гигантскими крыльями и взгромоздилась на уличный фонарь. Крепко уцепившись за фонарь когтями, орел занял устойчивое положение, отчего фонарный столб слегка тряхнуло.
– Улетай! – крикнул Тор.
Орел сидел без движения и пялился на него. Оранжевый свет делал чудовищное существо еще чудовищнее, отбрасывая жуткие неспокойные тени на соседние дома, на крыльях птицы виднелись странные округлые отметины. У Кейт шевельнулось чувство, что эти отметины она уже видела в каком-то страшном сне, однако происходящее с ней сейчас тоже казалось страшным сном.
Несомненно, она нашла кого искала. Та же великанская фигура, те же ледяные глаза, надменный, исполненный гнева и в то же время слегка растерянный взгляд. Только на этот раз на нем были высокие кожаные сапоги, с плеч свисали длинные меха, ремни и плети, на голове – огромный шлем с рогами, а злился он не на девушку у стойки регистрации, а на гигантского орла, мостящегося на фонарном столбе посреди Примроуз-хилл.
– Лети отсюда! – крикнул он вновь. – Это не в моей власти! Все, что мог, я сделал! Твоя семья под защитой. Больше я ничего не могу. Я беспомощен и слаб.
Кейт вдруг с ужасом заметила две глубокие раны на левом предплечье у великана, в том месте, где орел вонзил когти и прорвал кожу. Из ран текла густая, как тесто, кровь.
– Улетай! – снова рявкнул он, сгреб краем ладони кровь и метнул тяжелые капли в орла.
Тот отпрянул, но удержался на месте. Внезапно Тор высоко подпрыгнул и уцепился за макушку фонаря. Под удвоенным весом столб угрожающе качнулся. С громким криком орел стал злобно долбить великана клювом, пока он своей могучей рукой пытался столкнуть птицу с насеста.
Дверь в подъезд открылась, из нее выглянул мужчина в очках в серой оправе, с аккуратно подстриженными усиками. Нил, сосед Кейт снизу, был явно не в духе.
– Видите ли, я на самом деле думаю… – начал было он, однако вскоре стало ясно: он сам не знает, что и думать, поэтому быстро скрылся в дверях, забрав с собой свое поганое настроение и поток невысказанных слов.
Великан напряг силы, совершил головокружительный прыжок и ухватился за верхушку соседнего фонаря, который слегка приник под его весом. Он крепко обвил столб ногами и стал буравить орла свирепым взглядом. Орел тоже не отставал.
– Улетай! – вновь крикнул великан, потрясая кулаком.
– Гаарх! – прогорланила в ответ птица.
Тор молниеносно извлек из-под мехов огромный кузнечный молот и выразительно, словно взвешивая, перебросил его из одной ладони в другую. Боек молота представлял собой кусок чугуна, размером и формой напоминавший большую пивную кружку, с короткой и прочной дубовой рукоятью толщиной с запястье, обмотанной кожаным ремнем.
– Гааарррх! – еще раз прокричал орел, но при виде молота в его взгляде появилась настороженность.
Как только Тор стал медленно раскачивать молот, птица принялась судорожно переносить вес с одной лапы на другую.
– Прочь! – сказал Тор, на этот раз тише, но с еще большей злостью.
Распрямив спину, он все быстрее раскручивал молот, уже в полный оборот, и вдруг метнул его в птицу. В это самое время фонарь, на котором сидел орел, внезапно поразил мощнейший электрический разряд. Орел с громкими криками взвился в небо. Молот, не задев лампу, взлетел в воздух над погруженным в ночную тьму парком, а лишенный дополнительного веса Тор тем временем крутанулся вокруг столба и вновь обрел равновесие. Неистово хлопая громадными крыльями, орел тоже пришел в себя, взметнулся еще выше и предпринял последнюю стремительную атаку. Тор спрыгнул со столба, чтобы увернуться, после чего птица взмыла ввысь и быстро превратилась в маленькую точку, а потом и вовсе исчезла.
С неба скачками спустился молот, высек искры из мостовой, дважды перекувырнулся в воздухе и приземлился головкой вниз, аккуратно приставив рукоятку к ноге Кейт.
Пожилая дама с собачкой, которая все это время терпеливо ждала позади теперь уже погасшего фонаря, безошибочно определила, что концерт окончен, и бесшумно просеменила мимо них. Тор любезно пропустил ее и только тогда подошел к Кейт, наблюдавшей за ним с перекрещенными на груди руками. После случившегося он, казалось, не имел ни малейшего представления, о чем говорить, и какое-то время просто смотрел перед собой.
У Кейт возникло стойкое ощущение, что процесс мышления для него существовал отдельно от всех остальных видов деятельности и представлял собой задачу, требующую особого внимания. Его невозможно было сочетать с другими процессами – например, с ходьбой, разговором или покупкой билетов на самолет.
– Давайте-ка осмотрим вашу руку, – предложила Кейт и пошла к подъезду.
Тор последовал за ней.
Открыв дверь, она увидела, как Нил, прислонившись спиной к стене, мрачно смотрит на автомат для продажи кока-колы у противоположной стены, занявший почти все свободное пространство в холле.