Долгое дело
Шрифт:
– Александр Иванович, вы имеете в виду освобождение от денег и золота? - спросил Рябинин.
– Я не какой-нибудь зеленый отщепенец.
– То есть? - не понял инспектор.
– Золота и бриллиантов не уважаю.
– Почему ж? - недоверчиво усмехнулся инспектор, поглядывая на темное, давно не чищенное серебро.
– А есть жизненный пример. Бывал я завхозом в экспедиции, и кантовался там один буровик курчавый. Спросишь его, сколько время, а он рубаху распахнет, где у него на цепочке золотые часы старинной работы. Одну крышечку откроет, вторую... Ему говорили,
Говорил он легко, без понуканий, словно сидел не на допросе, а с друзьями, зашедшими на ночь глядя.
– Кому принадлежат эти ценности? - официально спросил Петельников.
– Ей, Адели.
– Почему они у вас?
– Она так порешила.
– Что значит она?.. А вы?
– Мое дело подневольное.
– Как это подневольное? - удивился Рябинин, опередив удивление инспектора.
– Это будет неинтересный разговор, - впервые нахмурился комендант.
– Александр Иванович, мы и пришли для неинтересного разговора.
– Вы ее любите, что ли? - спросил инспектор, подвергнув этим "что ли" сомнению такую любовь.
Комендант пошевелил губами и сморщился, будто разжевал горсть клюквы.
– Она вас любит? - переменил вопрос инспектор.
– Она себя-то любит раз в месяц - тридцать второго числа.
– Где и как вы познакомились? - решил начать по порядку Рябинин.
– Познакомились в силу известной тесноты мира.
– Подробнее.
– На солнечном юге. Она загорала, а я заготовлял фрукты.
– Подробнее.
– Крепко она меня выручила, отчего жизнь и пошла наперекосяк.
– Подробнее, - взял на себя обязанность вставлять это слово инспектор.
– У меня подотчетные суммы плюс внештатные заготовители, а отсюда и тот фокус, на котором я погорел.
– Подробнее.
– Расходный ордер плюс закупочный акт плюс ордер на оприходование...
– Александр Иванович, - перебил Рябинин, - скажите по-русски, в чем суть махинации.
– Якобы покупал свежие яблоки и перерабатывал в сушеные.
– А на самом деле?
– Сушеные сразу и закупал. Деньги на сушку придерживал.
– Ну и сколько придержал? - полюбопытствовал инспектор.
– Шесть тысяч.
– На что ушли деньги? - спросил Рябинин.
– Известно на что.
– На что?
– Известно на что.
– На винно-водочные изделия, - объяснил инспектор Рябинину и бросил коменданту: - Пил-то небось с Аделью?
– Да, совместно.
– Небось в какой-нибудь "Ривьере"?
– Тогда была в моде "Пальмира".
И промелькнуло, исчезая...
...Мещанство всегда было модно...
У Рябинина был вопрос, но промелькнувшая мысль отстранила его, чтобы уступить дорогу другой, промелькнувшей...
...Мода - показатель морали...
– Как я понимаю, Калязина дала вам деньги для покрытия недостачи? спросил Рябинин.
– Копейка в копейку. А то б посадили.
– Александр Иванович, наверное, миновал срок давности?
– Шесть тысчонок-то я до сих пор не вернул.
– Этими деньгами она вас и держит?
– Которые прогуляли вместе, - добавил инспектор.
Александр Иванович задумался, словно ему предложили построить самолет.
Неужели он до сих пор об этом не думал? Или не мог ничего решить? Нет, думал, потому что комендант осмысленно и даже с далекой хитрецой поочередно глянул на них, как бы показывая, что сейчас он скажет что-то очень важное.
– Я работал на степях. Там орлов делают ручными, вроде котят. А как? Поймают, наденут на глаза черный колпак и посадят на протянутую веревку, которую качают и дергают. Попробуй усиди. Орел же привык к скалам. Измучается птица, охотник колпачок снимет, подставит ей руку и даст мяса. Так все время. Орел и думает, что охотник есть самый правильный мужик. Потом выпускают его в небо, а он все ж садится охотнику на руку. Поняли мой намек?
– Но это безмозглая птица, - неприязненно сказал инспектор.
– А я как тот орел. Слаще морковки ничего в жизни не ел.
– И у вас никогда не возникало чувство протеста? - мягко удивился Рябинин.
– Я покрякиваю, да и то редко.
– Что ж, совсем нет характера?
– Характер есть, только я его не употребляю.
Петельников наподдал носком блестящего ботинка какую-то гайку на полу.
– Знаешь что, комендант? Ты хуже Калязиной.
Рябинин отстранился от них желанием подумать о чем-то важном, что может уйти в сутолоку дня... Или хотя бы запомнить то, о чем надо подумать... Причины преступности. О них.
Плохое семейное воспитание, пьянство, чуждое влияние, накопительская страсть... Этих причин называют много. А вот он установил, что главной причиной калязинских преступлений был эгоизм. Сейчас вот понял, что причиной комендантского падения стала бесхарактерность. Нет ли причин и биологических? Вернее, не есть ли преступление результат социального и биологического? Надо подумать.
– Я получу с Адкой поровну? - спросил комендант, настороженный словами инспектора.
– А как вы считаете? - полюбопытствовал Рябинин.
– Как же... Она накрашена, выхохлена, а я живу, как хорь в норе.
– Вы получите меньше, - успокоил Рябинин, решив сфотографировать кухню и приложить снимок к материалам дела в качестве смягчающего обстоятельства.
И з д н е в н и к а с л е д о в а т е л я. Хорошо, я узнал смысл своего существования - он в жизни для людей. Но тогда встает, все застилая, другой неразрешимый вопрос: как надо жить? Как жить, чтобы жить для людей?
Рябинин проснулся от сильного желания понять, что же ему снится. Сон был долгим и радостным, сознание почти физически ощущало какое-то обволакивающее счастье. Такое состояние в его снах возникало от женской ласки, от несмелых рук и бессильных губ. Или от природы - солнца, прикосновенного ветерка и теплой воды. Но в этом сне не было ни лиц, ни предметов, ни слов - одно ощущение. И оно виделось, - ведь сны видят, а не ощущают, - сильнее, чем слова и лица.