Долгое лето

Токацин .

– Твои дары многочисленны, Кесса Хурин Кеснек, - еле заметно усмехнулся правитель.
– Боги любят тебя. Даже боги воды, лишившие наш народ своей благосклонности. Такие маги, как ты, - благословение для любой страны. В твоей земле много рек?

– Она сама - Река, - пробормотала Речница, смущённая его пристальным взглядом.
– Чистейшая из рек.

– Ты могла бы привести реки на землю Шуна, - сказал без тени насмешки Ильюэ, подойдя совсем близко.
– Можешь остаться в моей крепости. Ты - Хурин Кеснек, ты из моего рода, все почести моего рода - твои по праву. Я взял бы тебя в Вегмийю, каждый смотрел бы на тебя с трепетом. Если и этого недостаточно, то...

Он слегка наклонил голову.

– Ты - Хурин Кеснек, и в этом нельзя усомниться. Ты издалека, наша кровь в тебе не так сильна, но это и к лучшему. Я вернул бы дальнюю ветку рода на землю праотцов... ты стала бы четвёртой из моих жён, и твои сыновья носили бы имя Хурин Кеснек, а дочери - имя Мениа. Любой из них был бы принят в Вегмийю и прославил себя в небесном бою или в чародействе. Имя Ханан Кеснек я не могу тебе дать, но почёта и уважения будет вдоволь. Ты согласна, Кесса Хурин Кеснек?

Кесса, оцепеневшая от изумления, смотрела на него во все глаза и пыталась составить что-нибудь внятное из разлетающихся слов. Сегон, настороженно шевельнув ушами, спрыгнул со скамьи и потёрся о ногу Речницы. Она, растерянно усмехнувшись, протянула кошке руку, и ушастый зверёк взобрался к ней на плечо.

– Нет, повелитель Шуна, - покачала головой Речница, не отводя взгляд.
– Я дала клятву верности Королю Реки и Речнику Фриссгейну, лучшему из воинов Реки. Ты спас меня от смерти и оказал мне большую честь, но я не могу остаться в твоей стране. Если есть что-то, что я могу сделать для неё...

– Твоя воля, Кесса Хурин Кеснек, - Ильюэ повернулся к окну и снова взялся за штурвал. Корабль бесшумно ухнул вниз, да так, что Речница не удержалась на ногах и с размаху села на пол, чуть не отдавив хвост белому коту. Тот недовольно сощурился, но промолчал.

Что-то полыхнуло за передним окном. Корабль летел навстречу красноватым стенам, вырастающим над каменистой пустошью - стенам, будто возведённым из грубо слепленных комьев глины и присыпанных песком. Крепость, больше похожая на пологий холм с четыремя слегка отёсанными валунами по краям, казалась очень прочной и древней, как сама эта пустыня. Местами стены её оплыли, как склоны песчаных холмов, кое-где застыли странные потёки - словно камень когда-то расплавился и струился ручьями, но что-то его остудило. Огромные летучие мыши реяли над башнями, Кесса видела золотые жезлы в руках их всадников - яркими вспышками они указывали кораблю путь. За левым окном промелькнул колючий борт второго корабля и юркнул в чёрную нишу в теле одной из башен. Такая же ниша с тихим скрежетом открывалась перед носом корабля Ильюэ. Золотые борта на полпальца разминулись с двумя стенами толщиной в три локтя - и корабль задрожал всем корпусом и послушно лёг на каменный пол. Дверки распахнулись, в жаркий отсек потянуло прохладой.

– Шун! Прриятен вид его, и прриятен его холодный ветерр!
– Уску неуклюже поднялся с пола и побрёл к двери, крыльями отмахиваясь от желающих поддержать его под лапы. Шёл он с трудом.

– Это Шун, великая крепость из легенды?
– прошептала Речница, выбираясь из отсека вслед за котом. Ильюэ и его воины ждали у стены, уступив место у корабля служителям, собравшимся вокруг. Один из них остановился перед правителем и с почтением склонил голову.

– Повелитель вернулся с победой! Враги Шуна бессильны перед ним...

– Если бы, - нахмурился Ильюэ.
– Что было этой ночью? Что тонакоатли видели на рассвете? Говори обо всём.

Оглушительный вой заставил Речницу подпрыгнуть на месте, а чуткого сегона - сложить уши и вцепиться в рукав куртки всеми когтями. Гулкий пульсирующий звук шёл от каждой стены, отражаясь и усиливаясь, и пробирал до костей - и служители, разом помрачнев, отхлынули от корабля.

– Небесный огонь!
– вскрикнул тот, кто стоял перед правителем. Двое уже налегали на рукоятки, выступающие из стены, одна из грубо отёсанных плит пола с негромким скрежетом опустилась на полпальца. Ильюэ кивнул воинам и ступил на неё.

– Все вниз!
– крикнул один из стражников.
– Слово повелителя!

– Все вниз!
– отозвались за кораблём. Там тоже что-то скрежетало. Чья-то тяжёлая рука опустилась Кессе на плечо, Речницу втянули в круг воинов. Каменная плита быстро уходила вниз, в прохладный полумрак, на дно узкого колодца. Койя тихо мяукнула и коснулась носом Зеркала Призраков. В его туманной глубине стены, сомкнувшиеся вокруг, отражались без изменений - только никто из людей в отражение не попал.

– Что за трревога?
– Уску убрал лапу из-под чьей-то ноги и сердито фыркнул.
– Кто пррислал небесный огонь? Нам, о повелитель, следовало бы его веррнуть с лихвой, а не пррятаться...

– Это не нападение, - отозвался Ильюэ, поворачиваясь к коту.
– Это Ильятекси пролетает над нами. Спускаемся к Янамайу, подальше от его лучей, и пусть они нас не затронут. Быстрее!

Каменная плита громко заскрипела и провалилась вниз, чуть не потеряв по дороге всех, кто стоял на ней. Стены тёмного колодца свистели мимо. Койя с жалобным писком трясла ушами - ей стало нехорошо от стремительного полёта. Издалека, из-за десятка очень толстых стен, всё ещё доносился скрежет и лязг.

– Ильятекси...
– встряхнув головой, сказал Уску.
– Ильятекси покинул логово! Будет нам что вспомнить и ррассказать прравнукам, если мы доживём до встрречи с ними.

– Я тоже удивлён, Уску, - негромко сказал Ильюэ, прикрыв глаза и к чему-то прислушиваясь.
– Не знаю, что заставило его взлететь. И не хочу знать, что останется от места, куда он прилетит. Замри!

Плита заскрежетала краями по трём стенам колодца. Четвёртой стены не было - выход из подъёмника вёл на площадку из гладкого холодного камня, запорошенного водяной пылью. Впереди, за широкой оградой из каменных плит, билась и клокотала чёрная река, на миг появляясь из-под стены и уходя под другую. Речница тихо охнула - перед мысленным взором мелькнули бесконечные подземные пустоты, долгий путь в недрах и могучий чёрный поток, вбирающий в себя влагу сотен озёр, никогда не видевших света.

– Янамайу - полноводная река Шуна, - склонил голову Ильюэ. В его отрывистых словах чувствовался трепет. Он подошёл к ограде и тронул мокрый камень.

– Ильятекси быстро летает, - заметил в пустоту один из воинов.

– Но он не может улететь навечно, - покачал головой Ильюэ.
– Никто не выйдет, пока он не вернётся. Да откроются двери Гвайны Ханан Кеснека перед его потомками!

Что-то тихо захрустело - и каменные плиты разошлись, втягиваясь в стену, и в тёмное подземелье хлынул яркий белый свет. Большая комната с низким сияющим потолком открылась, и тёплый ветер коснулся лица удивлённой Речницы. Двое служителей вошли под светящиеся своды, развернули сложенные по углам ковры и открыли малую дверку в дальней стене. Остальные ждали. Ильюэ стоял неподвижно, глядя на чёрную воду.