Долгое лето
Шрифт:
Створки двери - тонкие каменные пластины - разъехались в стороны. Воин в белой броне стоял на пороге. В его руке, крепко схваченная за шкирку, трепыхалась жёлтая кошка. Он молча бросил зверька в комнату и захлопнул дверь.
– Койя!
– Речница прыгнула было к двери, но камень сомкнулся перед её носом. Она подняла перепуганного зверька и прижала к себе.
– Великий храбрец! Кошек ты не боишься?!
– крикнула Кесса, от души пнув дверь. Койя фыркнула и положила лапы Речнице на плечо.
– Здесь дурные люди, Койя, - вздохнула та, опускаясь на циновки.
– И он ещё предлагал мне тут остаться! Бедные его жёны...
Кошка приподняла ухо, прислушиваясь к словам Речницы. Та растерянно хмыкнула.
– Ничего, Койя. Я - Чёрная Речница, и я тебя в обиду не дам, - прошептала она.
– Если в этой стране нам помочь не хотят, мы вернёмся на Реку. Ох, и разгневался же, наверное, Речник Салафииль на мой побег...
***
– Полное содействие и внеплановый транспорт с дезактивирующими растворами?
– Альгес, командир станции "Эджин", тяжело качнул головой.
– Как ты добился этого, Гедимин? Теперь я буду жалеть, что не присутствовал, когда ты связывался с Ураниумом. Может, мы с Гвенноном чего-то не знаем о дипломатии?
Из-под затемнённого щитка тяжёлой брони не было видно ничего, но Гедимин чувствовал, что Альгес изо всех сил сдерживает усмешку. Он усмехнулся в ответ.
– Проект "Дезактивация"... Последний из проектов Ураниума, от которого есть польза, - кивнул он.
– Думаю, с расчисткой не следует затягивать. Я жду транспорта со дня на день, мой корабль готов.
– Свой я вышлю сегодня же. До прибытия транспорта надо уточнить карты, - отозвался Альгес. Его бронированная рука с тихим лязгом опустилась на широкую ладонь Гедимина. Чуть помедлив, руки Древнего Сармата коснулся Гвеннон.
– Присоединяюсь к твоему проекту, Гедимин, - судя по голосу, командир "Флана" был не слишком доволен.
– Свою часть договора я выполню, на выполнение твоей - надеюсь.
Степной ветер тоненько завыл над выжженной долиной, взметая радиоактивную пыль и пригибая к земле уродливую колючую траву. Он летел над Змеиными Норами - над неподъёмной крышкой хранилища, намертво вросшей в землю, над почвой, превращённой в светящийся пепел, над разбросанными по ней обломками, прикасаться к которым ни один сармат не стал бы даже в скафандре. Двенадцать сарматов в тяжёлой броне против воли повернулись на тоскливый вой. Мёртвая земля лежала перед ними. "Усы" дозиметров не шевельнулись - эта местность уже была изучена и проверена вдоль и поперёк ликвидаторами с трёх станций, ничего нового приборы сообщить не могли.
– Скоро, Гвеннон, - бесстрастно отозвался Гедимин.
– Рад вашему содействию. Лучшего и желать нельзя.
– Согласен, - хмыкнул Альгес и отступил на шаг назад, поднимая руку. Трое сарматов с "Эджина" встали вокруг него.
– Уран и торий!– дрожащее зеленоватое свечение вспыхнуло за их спинами, "лучистое крыло" развернулось, рассекая пространство.
– Уран и торий!– вскинул руку Гедимин, провожая взглядом отряд. Глаза Древнего пылали золотым огнём, и его отблеск был заметен даже сквозь тёмный щиток шлема. Сармат давно не был настолько доволен.
– Гедимин, - хмурый голос заставил его сузить глаза и перевести взгляд на ближайшего сармата. Это был Гвеннон. Скрестив руки на груди, командир "Флана" стоял рядом и смотрел на Древнего в упор.
– Что?
– неохотно спросил тот, перебирая в уме варианты ответов. Очевидно было, что ничего хорошего или хотя бы полезного Гвеннон сейчас не скажет.
– Ураниум обещал тебе содействие... А Ураниуму известно, зачем на самом деле ты всё это затеял?
Гедимин сложил руки на груди. Так и есть... предчувствие его не обмануло, а жаль.
– На самом деле?
– медленно проговорил он.
– Странное выражение. Что именно в плане дезактивации показалось тебе сомнительным? До сих пор словосочетания "переработка отходов" и "собственный ипрон" не вызывали у тебя недовольства...
Гвеннон с сухим треском провёл ладонью по бронированному плечу. Шестеро сарматов на всякий случай отступили от предводителей. Краем глаза Гедимин видел, как Кейденс тянется к генератору защитного поля.
– Переработка...
– протянул Гвеннон.
– Я не о ней. Зачем ты собрался тратить наше общее время, силы и ресурсы на очистку этой территории? В ней нет ни малейшей надобности. Для незаметного изъятия отходов достаточно одного корабля и одного скрытого люка.
– Непрерывность поступления сырья, - отозвался Гедимин, не сводя глаз с командира "Флана".
– Непрерывность и незаметность. Для этого корабля и люка недостаточно. Достаточно ветки Исгельтова транспорта и местной флоры, подстёгнутой слабым излучением. Пройдёт полгода после расчистки, и мы сможем незаметно построить тут хоть целый обогатительный завод. Мы уже обсудили это, Гвеннон, и вопросов у тебя не возникало.
– Незаметность...
– Гвеннон тяжело качнул головой.
– Это я слышал, Гедимин. Ты не убедил меня. Я знаю, зачем ты это делаешь... вернее - для кого.
Пальцы Древнего слишком сильно вдавились в броню на плече - она жалобно затрещала.
– Ты делаешь это для знорков, - медленно, чеканя каждое слово, сказал командир "Флана".
– Ты хочешь помочь своим любимым дикарям. Очистить их землю от наших отходов, чтобы несчастные создания не умирали от лучевой болезни... Так?
"Поцарапал зачем-то скафандр... Надо было попросить у Огдена успокоительного," - с досадой подумал Древний, выравнивая дыхание. "Для Гвеннона."
– Мне кажется, Гвеннон, что ты думаешь о знорках слишком много, - бесстрастно ответил он.
– Гораздо больше, чем я.
– Ты не признаешься, Гедимин, - тяжело вздохнул сармат и опустил руки.
– И ничего не поймёшь, пока не будет слишком поздно... для тебя и для станции "Идис". Ты забыл, что такое знорки?!
– Одна из народностей этого мира, - сказал Древний, погладив оцарапанную пластину.
– "Кто", а не "что".
– Вот именно, - Гвеннон ткнул пальцем в броню Древнего.
– Омерзительные дикари, злобные и коварные твари. Ты уже не помнишь, как был их рабом? Если бы Применение не загнало их в пещеры...