Долгожданная развязка
Шрифт:
— Слушайте, я не собираюсь…
— Она и так прилично ходит. У нее природный дар, — заявила усталая блондинка. Она и Вэл полностью игнорировали Веронику. — Ей надо только посильнее вилять бедрами. Я покажу ей несколько упражнений. У нее есть ребенок? — неожиданно спросила она.
Вероника стала мрачнее грозовой тучи.
Валентайн спокойно кивнул.
— Ага. Заметно, да?
Утомленная блондинка кивнула.
— Самое смешное, дети на удивление полезны для бедер.
Вероника топнула ногой, но блондинку уже позвали разобраться с бретелькой, которая не устраивала
— Слушай, заруби себе на носу, я не собираюсь участвовать в этом твоем показе. Прежде всего, я должна ходить на работу, — закричала она, чувствуя себя так, будто по ней прошелся паровым катком какой-то маньяк.
— Нет, не должна. — Валентайн покачал взъерошенной головой. — Я им позвонил сегодня и подал за тебя заявление об уходе. Они не слишком обрадовались, но когда я сказал, чем ты будешь заниматься, пришли в восторг. Для них это прекрасная реклама. «Валентайн нашел свою манекенщицу в «Ниббитсе». Хороший заголовок, как ты считаешь?
Вероника уставилась на него с открытым ртом.
— Я тебя ненавижу, — наконец пробормотала она.
— Дивненько. Все лучше, чем безразличие. И кроме того, я слышал, что муж и жена часто поедом едят друг друга.
Вероника внезапно села. Валентайн как раз успел подставить ей стул, иначе она шлепнулась бы на пол.
— Ты сошел с ума, — прошептала она.
Неужели только вчера она брела под дождем, преследуемая демонами прошлого, твердо намереваясь никогда не иметь никакого дела с мужчинами? Куда подевалась та сердитая, полная горечи женщина как раз в тот момент, когда она ей так нужна?
— Ты ничего обо мне не знаешь, — наконец сказала Вероника.
— Пока нет, верно, — весело согласился Вэл. — Но, думаю, будет интересно узнавать.
Она заглянула в его глубокие, темные глаза и вздохнула. Настоящее безумие — она готова в него влюбиться.
— Я сидела в тюрьме, — выложила Вероника свою козырную карту.
— В самом деле? — удивился Валентайн. — И я тоже. А за что тебя посадили?
Глава 3
Два года спустя
Дункан Сомервилл повернулся и посмотрел в иллюминатор идущего на посадку самолета, одновременно украдкой наблюдая за сидящим рядом Беном Леви, агентом израильского Моссада. Тот сидел совершенно спокойно. Из его дела Дункан знал, что Леви потерял обоих родителей и старшую сестру в концентрационном лагере и сам еле выжил.
Дункан улыбнулся проходившей мимо стюардессе, ответившей ему заученной улыбкой. Куда бы Сомервилл ни летал, стюардессы всегда его обожали.
Дело было не в его внешности и не в его богатстве. Всех, а особенно обслуживающий персонал, привлекали его манеры. Потому что он был ярким представителем быстро вымирающего племени.
Дункан Сомервилл был джентльменом.
В свои шестьдесят с небольшим он олицетворял мечту каждого о добром дядюшке. Костюмы он носил безукоризненные, но не броские. Никаких побрякушек, кроме золотых запонок. Он заказал всего
Когда Дункан говорил, женские сердца трепетали. Возможно, он немного потолстел, облысел, лицо слегка покраснело. Но голос был дивным — голос настоящего джентльмена с Юга. Он вырос в Атланте на плантации, которая вполне бы сошла для римейка «Унесенных ветром». Короче, он был истинным представителем старой южной аристократии.
Стюардесса бы сильно удивилась, узнай она, что Дункан Сомервилл — первоклассный охотник за нацистскими преступниками.
Во время войны он был дипломатом, работал в Швейцарии. У него была прелестная жена, бросившая его ради более молодого мужчины, но подарившая ему замечательную дочь. Эта дочь в настоящий момент была замужем за всемирно известным голливудским режиссером и трижды сделала его дедушкой.
Ничто в нем не говорило о задаче, которую он сделал делом своей жизни. Но за послевоенный период он и маленькая группа подобных ему людей добились привлечения к судебной ответственности в Израиле по меньшей мере пяти высокопоставленных нацистских офицеров.
— Вы пристегнули ремень, мистер Сомервилл? — спросила стюардесса, опуская глаза на ремень безопасности и улыбаясь почти по-матерински.
Сидящий рядом израильский агент спрятал улыбку. Он сознавал, какое впечатление производит его друг на окружающих. Когда его впервые познакомили с Сомервиллом двадцать лет назад, он ожидал увидеть громкоголосого, нахального американца. И готов был с этим смириться, поскольку Дункан Сомервилл уже доказал свою приверженность делу. Но он увидел перед собой человека, который вполне мог исполнить роль Санта-Клауса на рождественской елке.
Дункан не терял родственников в концентрационных лагерях, все его родные были англо-протестантами. Он также не понес финансовых потерь во время войны. По сути, у него не было причин, чтобы посвятить себя поиску нацистов. Кроме одной: Дункан свято верил в справедливость. Он был очень мягким человеком и пришел в ужас, узнав о преступлениях гитлеровцев. А еще он не хотел, как некоторые из богатых людей, прожить жизнь, не принеся людям пользы. Его обостренное чувство справедливости заставляло его продолжать преследовать нацистов даже после того, как многие отказались от этой затеи.
Именно это упорство привело его во Францию.
Вольфганг Мюллер был комендантом особо мрачного концентрационного лагеря на западе Польши в течение двух лет. Дункан уже многие годы был убежден, что Мюллер скрывается в Монте-Карло под именем Д'Арвилля. Он провел тщательное расследование и выяснил все о Мюллере-Д'Арвилле.
Этот человек внезапно появился в Монте-Карло после войны с женой и двумя сыновьями, выдавая себя за американца второго поколения немецкого происхождения. Дункану действительно удалось обнаружить в Кентукки документы, относящиеся к семейству Д'Арвиллей. Причем слишком много документов. Но никто, с кем он беседовал в Кентукки, так и не вспомнил эту семью.