Долина Молчания

Робертс Нора

Постаравшись, Дэви мог вспомнить еще плеск воды и мокрый песок под ногами, а также смех мужчины, когда на них летели брызги от набегающих волн.

Потом смех превращался в крик. Мужчина кричал: «Беги, Дэви, беги!»

Только он не любил это вспоминать.

Гораздо приятнее думать об охоте и играх. Если хорошо себя вести, мама даст ему игрушку — человека. Больше всего ему нравился запах испуганных людей и звуки, которые они издавали, когда он начинал пить их кровь.

Дэви

был принцем и мог получить все, что пожелает. Почти все.

Сегодня он докажет маме, что уже большой мальчик. И тогда не будет никакого «почти».

Когда лошади, наконец, остановились, Дэви едва сдерживал волнение. Дальше они пойдут пешком — и тогда наступит его черед. Мама крепко держала его за руку, и ему это не нравилось. Он хотел идти рядом с Луцием и другими солдатами. Хотел нести меч, а не маленький кинжал, спрятанный под туникой.

Тем не менее он радовался быстрой ходьбе — быстрее, чем может идти человек, — через поле к ферме.

Они снова остановились, и мама присела, обхватив его лицо ладонями.

—Делай так, как я тебя учила, мой милый. И все пройдет замечательно. Я буду рядом.

Дэви выпятил грудь.

—Я их не боюсь. Это всего лишь еда.

Сзади послышался смешок Луция.

—Хоть он и мал, Ваше величество, но воин до мозга костей.

Лилит встала и, не убирая руки с плеча мальчика, повернулась к Мидиру.

—Твоя жизнь, — шепотом напомнила она. — Начинай.

Раскинув руки под черной мантией, чародей произнес заклинание.

Лилит жестом приказала солдатам рассредоточиться. Затем вместе с Луцием и Дэви она направилась к ферме.

В одном из окон мерцал огонь очага, зажженного на ночь. Запах лошадей, запертых в конюшне, признаки присутствия человека. Что-то шевельнулось в животе Дэви — голод и волнение.

— Приготовься, — шепнула Лилит Луцию.

— Я отдам жизнь за принца, миледи.

— Да, знаю. — Она дотронулась до руки Луция. — Именно поэтому ты здесь. Давай, Дэви, сделай так, чтобы я гордилась тобой.

На ферме дежурство нес Тинин и двое его товарищей. Пора было будить смену, и он не отказался бы от нескольких часов сна. Бедро болело от раны, полученной при нападении в первый день похода. Тинин надеялся, что, закрыв усталые глаза, не увидит во сне картину вражеской атаки.

Погибли хорошие люди, подумал он. Убиты.

Но совсем скоро он сможет отомстить за них на поле битвы. Возможно, ему суждено погибнуть. Но он знал, что будет храбро сражаться и сделает все, чтобы уничтожить побольше врагов.

Переменив позу, Тинин собрался было отдать приказ о смене караула, но в этот момент какой-то посторонний звук заставил его прислушаться и стиснуть рукоять меча.

Он насторожился. Возможно, ночная птица, хотя очень похоже на человека.

— Тинин.

— Да, слышу.

— Кто-то плачет?

— Прислушайся... Нет, никто... — он умолк, заметив какое-то движение. — Там, на северной стороне загона. Видишь? Милосердные боги, это ребенок.

«Мальчик», — предположил Тинин. Ребенок в изорванной и окровавленной одежде, прихрамывая, направлялся к дому и плакал, засунув большой палец в рот.

— Наверное, выжил после набега. Буди смену, и будьте наготове. Я схожу за ребенком.

— Нас предупреждали, чтобы мы не выходили из дома после захода солнца.

— Мы не можем оставить там малыша. Буди смену, — повторил Тинин. — Поставьте лучника к этому окну. Если снаружи увидите кого-нибудь, кроме меня и ребенка, цельтесь в сердце.

Подождав, пока расставят людей, он продолжал следить за малышом, который упал на землю.

Мальчик — сомнений в этом почти не было. Плача и всхлипывая, бедняга свернулся калачиком.

— Мы можем понаблюдать за ним до утра, — предложил кто-то из часовых.

— Неужели мужчины Гилла так боятся темноты, что будут прятаться в доме, когда ребенок плачет и истекает кровью?

Тинин распахнул дверь. Ему хотелось броситься к ребенку и быстрее отнести его в безопасное место. Но когда мальчик поднял голову и его лицо исказилось от страха, Тинин остановился.

—Не бойся, тебя никто не обидит. Я из отряда королевы. Пойдем, я отведу тебя в дом, — ласково сказал он. — Там тепло и есть еда.

Мальчик вскочил и закричал так, словно Тинин проткнул его мечом.

—Чудовища! Чудовища!

Он побежал, сильно хромая на левую ногу. Тинин бросился за ним. Лучше напугать мальчика, чем позволить ему уйти и стать добычей какого-нибудь демона. Он догнал ребенка, когда тот уже вскарабкался на каменную стену, огораживавшую ближайшее поле.

—Спокойно, спокойно, все хорошо. — Мальчик лягался и кричал, и бедро Тинина разболелось сильнее. — Тебе нужно в дом. Никто тебя больше не обидит. Никто...

Послышался какой-то звук — вроде песни, — и он крепче сжал ребенка. Потом повернулся, приготовившись бежать к дому, и тут услышал другой звук, исходивший от того, кого он держал в руках. Хриплое, леденящее душу рычание.

Со зловещей ухмылкой мальчик впился зубами в его горло.

Боль была нестерпимой, и Тинин рухнул на колени. Это не ребенок, подумал он, отчаянно пытаясь освободиться. Но существо вцепилось в него, словно волк.

Как сквозь вату, до него доносились крики, удары стрел, звон мечей. Последнее, что он слышал, — жуткий звук, с которым существо жадно пило его кровь.