Долина падающих птиц
Шрифт:
— Она меня едва зацепила.
— А могла и по капоту прокатить.
— Но не прокатила же!
— Но могла!
— Ты невыносимая.
— Знаю, — довольно хрюкнула Динка, и я решила, что пора заканчивать этот затянувшийся разговор.
На самом деле моя подруга просто не решилась спросить – а не было ли неудавшееся столкновение с автомобилем запланированным.
Дина боялась, что мне надоест эта жизнь.
Дина ошибалась.
***
— Я пыталась почувствовать наконец укол совести за то, что лгу своей лучшей… нет, - своей единственной подруге, но…
— А сейчас? Какие эмоции ты по большей части испытываешь сейчас?
— Хотите знать: какие эмоции вызвало у меня ЕГО появление, доктор? Думаете, ОН стал моим триггером?..
— Думаю, Август сильно изменил тебя.
— Это так.
— Значит, в тот день, после разговора с Диной по телефону, ты и Август впервые встретились? Разумеется – {вне твоей головы}, — поспешила добавить.
— Он ждал меня на лестничной клетке. И даже если попытаюсь описать своё потрясение… не получится.
***
Не успела хлопнуть дверь за моей спиной, а я уже почуяла неладное. Такое странное липкое ощущение, когда нутром чувствуешь, будто кто-то жадно пожирает тебя глазами, смотрит настолько пристально, что невольно хочется поёжиться. Вдоль позвоночника побежал холодок и резко бросило в жар. Помню, что даже испугалась своего нового состояния; оно изменилось так внезапно… Даже обернулась для чего-то, бросив взгляд на закрытую дверь своей квартиры, словно в ней мог остаться кто-то посторонний и сейчас наблюдает за мной через глазок.
Жутко стало. А в сознании эхом далёкого прошлого вдруг пронеслось {«Цок-цок-цок». }
Я вспомнила эти ощущения. То же самое испытывала каждый раз перед тем, как сбежать от Марго в мир грёз и фантазий, где меня ждали: синее небо над головой, густая трава щекочущая голые ступни, запах луговых цветов и придуманный мною мальчик в нашем с ним домике на дереве. В нашем укрытии.
Я назвала его Август. Как летний месяц. Мой любимый месяц.
У Августа были густые и чёрные, как крыло ворона волосы; непослушные и торчащие во все стороны. А как они блестели на солнце… Потрясающе. И глаза у него были такие же удивительные – цвета летнего неба, большие, яркие, искрящиеся, как два хрусталика льда! Улыбка красивая, белозубая и настолько заразительная, что невольно и самой хотелось улыбаться. Каждый раз. Ведь эта улыбка принадлежала лишь мне одной.
Я придумала его высоким, подтянутым и жилистым. Куда более крепким и куда более зрелым, чем многие его ровесники. И пусть кроме меня Августа никто не мог видеть, я была горда тем, что мой друг, мой защитник намного сильнее и красивее любого из знакомых мне парней! Такого как Август ни у кого не было и быть не могло! Моё надёжное укрытие. Моё спасение от боли. Моя тихая гавань. {Мой. Только мой. }
Хотелось ли мне наплевать на мусор и вернуться обратно в квартиру?..
Больше, чем кто-либо может себе представить.
Но ещё больше мне хотелось дойти до конца. Вновь через страх и боль вскарабкаться на ту самую вершину, испытать те же ощущения, что обрушивались на меня с приходом блаженного забвения. Когда сознание под пытками Марго и Филипа наконец уплывало от меня и на смену грязным серым стенам подавала, в котором меня несколько месяцев держали, приходило долгожданное солнце и объятия Августа.
Его ласковый шёпот:
{«Я с тобой, Ника. Обещаю, всё будет хорошо»…}
Я искала в нём спасение.
А когда оно пришло, Август оставил меня. С годами черты его лица затёрлись, а придуманные мною объятия стали холодными, ненастоящими. Не такими, какими они были раньше.
Я скучала. Я так сильно по нему скучала, что стоило лишь единожды сердцу вспомнить, что такое биться в предвкушении встречи с моей любимой фантазией, я, идя на поводу у внезапно разыгравшегося воображения, с клокочущим о рёбра сердцем сломя голову бросилась на лестничный пролёт, вниз по ступеням.
Я не чувствовала себя безумной, или спятившей, нет, - я точно знала, что там, на площадке между восьмым и девятым этажами меня будет ждать что-то, что каким-то образом всколыхнуло в памяти такие далёкие, но ещё живые воспоминания об Августе. {Мои самые драгоценные воспоминания. }
Вот только я и представить себе не могла, что воспоминание окажется настолько живым.
Он стоял привалившись спиной к стене. Весь в чёрном. Плечи были расслаблены, руки в карманах кожаной куртки, волосы и лоб скрыты капюшоном, а голова слегка опущена, так что взгляд тёмных, как ночь и блестящих, как хрусталь глаз казался ещё выразительнее. Ещё притягательнее. Обезоруживающий, абсолютно гипнотический взгляд направленный на меня из-под тяжёлых прямых бровей не просто лишал дара речи, - он парализовал, напрочь отключал способность двигаться. Даже дышать удавалось с трудом.
{А раньше в его глазах было небо…}
Пакет с мусором вывалился из рук, и пальцы сжались в кулаки. И в тот же миг уголок губ моей ожившей фантазии дрогнул в насмешливой ухмылке.
И всё поплыло, завращалось! Казалось, мир перевернулся с ног на голову, земля и небо поменялись местами, как и всё во мне зашевелилось, застучало, заиграло по-другому, новыми, такими незнакомыми красками!
Эмоции накрыли с головой.
На смену шоку пришёл страх. На смену страху – дикий ужас. А на смену ужасу очень быстро пришло понимание – я сошла с ума. Я стала шизофреником. Передо мной галлюцинация. Ведь Августа не существует! Его не может здесь быть! Он – моя давняя выдумка!
Боже… это был настоящий бунт чувств и эмоций. Хотелось сорваться с места, сбежать к себе в квартиру, да как можно скорее и, в то же время, хотелось до бесконечности смотреть на мою ожившую фантазию. Пока не растворится в воздухе. Пока не вернётся обратно – в потёмки моей души, кладовую воспоминаний.
«Он ненастоящий, — роем пчёл жужжало в голове. — Моргну и исчезнет. Моргну и исчезнет»!
Ну же, исчезай.
— Что за взгляд такой? — вдруг прозвучал его голос – с вызовом, с холодной насмешкой, - и всё во мне взорвалось с новой силой. По коже побежали мурашки, руки задрожали, лоб покрылся испариной.