Доллары царя Гороха
Шрифт:
Киса протянул:
– Вот оно что! Ерунда, они безобидные.
– Однако укусить могут, – завредничала я, – и потом, Хучик постоянно приносит дохлых мышей! А теперь посмотрите, какую дачу вы нам сдали: холодильник без дверцы, кран отвалился, унитаз тоже, ступеньки провалились, повсюду трупы грызунов, на голову постоянно пикируют насекомые. Об отключении электроэнергии и воды я даже не упоминаю, это не к вам. Лично мне кажется, что за подобный «комфорт» хозяин еще должен приплачивать тем, кто рискнул провести лето в этих условиях, а не
Киса чесал голову. Сказать ему в ответ явно было нечего.
– Так съезжайте, – выдавил он из себя, – деньги я верну, не потратил их пока. Хотел, правда, кой-чего купить, да, видно, не судьба. Я тут ловкую штуку придумал. Во!
У меня перед носом очутился будильник, самый обычный, российского производства, с двумя звонками сверху. Сбоку к нему было примотано нечто, оказавшееся при ближайшем рассмотрении водяным пистолетом.
– И зачем нужна эта конструкция? – опрометчиво поинтересовалась я.
– Классная задумка, – мигом оживился Киса, – я полагаю, тысячам, нет, сотням тысяч людей она подойдет. Вы любите утром поспать?
– Конечно.
– А на работу как встаете? Что делаете, чтобы проснуться в семь?
– Ну… завожу будильник.
– Вот, – поднял вверх указательный палец Киса, – именно так. Только многие очень крепко почивают и звонка не слышат! Поэтому я и изобрел вододильник.
– Что? – переспросила я.
– Вододильник, – повторил Киса, – наливаете жидкость в пистолет, и в тот момент, когда звенит звонок, струя бьет вам прямо в лицо.
Я представила себе, как темным зимним утром мирно сплю самым сладким сном в своей кровати и тут вдруг раздается противный дребезжащий звук. Между нами говоря, звонок будильника уже огромный стресс для человека, понимающего: ему пора вставать на работу. И не успевает ваш мозг осознать размеры бедствия, как вам прямо в лицо бьет фонтан холодной жидкости.
Не знаю, как остальные, но лично я ни за что бы не приобрела этот вододильник!
– Супер? – спросил Киса.
– Пупер-вупер, – подтвердила я.
С таким субъектом, как Киса, бесполезно беседовать серьезно. Это все равно, что объяснять младенцу интегральное исчисление.
– Вот только я никак не додумаюсь, каким образом пистолет к часам присобачить, – поделился горем Киса.
В этот момент в сарайчик с озабоченным видом прошмыгнул Хуч. Сначала он деловито обнюхал стол, раскладушку, а потом, потрусив в угол, принялся яростно скрести лапами грязный линолеум. Оттуда донеслось тихое, едва слышное постанывание.
– Чего это с ним? – удивился Киса.
– Мышь учуял, – ответила я, потом подошла к Хучу и выставила недовольно сопящего мопса за дверь.
– Так что у вас в доме? – оживился Киса. – Чего-то случилось? Только скажите, я поправлю. А если не нравится, то съезжайте, не сомневайтесь, я мигом денежки верну.
– Ерунда, – ответила я, – сами справимся и никуда не двинемся, пока дом в Ложкине не отремонтируют.
Глава 21
Безрезультатно пытаясь поссориться с Кисой, я потеряла много времени, поэтому домой к Люсе попала лишь около четырех. С другой стороны, это было хорошо. Утром бойкая пожилая дама, мало похожая на старушку, могла пойти в магазин или на рынок. А сейчас небось она уже дома, готовит ужин для любимой дочурки и смотрит одним глазом в телевизор.
Но, несмотря на радужные ожидания, дверь мне никто не открыл. Я спустилась вниз и устроилась на скамеечке, где уже сидели две женщины с вязаньем в руках. Прервав свой разговор, они недовольно глянули на меня, сморщились, но ничего не сказали и продолжили беседу.
– Форонины машину купили, – заявила одна.
– Так чего странного, Татьяна, – вздохнула вторая, – он же в институте работает, в этом, как его, ну, юридическом.
– Знаю, – кивнула Таня, – вот поэтому я и удивилась. Ты, Олеся, хоть представляешь, какие у них зарплаты? Чистые слезы. И откуда собака… Должны бы с голоду подохнуть. Ан нет! Упакованы по шею, мебель новую приобрели, холодильник…
Олеся с жалостью посмотрела на Таню.
– Твоя наивность прямо умиляет. Взятки он берет за вступительные экзамены, отсюда и кайф.
Таня разинула рот.
– Да ну? Откуда ты знаешь?
Я вытащила сигареты, закурила и перестала прислушиваться к их беседе. В каждом доме обязательно найдется несколько самозабвенных сплетниц, проводящих весь день-деньской у подъезда.
– Девушка, – весьма недовольно окликнула меня Таня. – Здесь нельзя курить.
– Почему? – искренне удивилась я. – Детей поблизости нет, знака с перечеркнутой сигаретой тоже.
Таня поджала губы, а Олеся мигом отреагировала:
– Ступай отсюда, эта лавочка только для жильцов!
Вообще-то мне не следовало обращать на нахалок никакого внимания. Скамейка во дворе не является частной собственностью, но я не люблю скандалить, даже с неприятными людьми, поэтому спокойно ответила:
– Ну, не совсем я здесь и чужая. Приехала в гости к Людмиле Сергеевне, Настиной маме. А Люся куда-то усвистела, небось в магазин подалась, вот и жду ее.
Таня и Олеся переглянулись, а потом в один голос воскликнули:
– Вы ничего не знаете?
По моей спине побежал холодок.
– Что?
– Люсю увезли в больницу, – сообщила Олеся.
– Когда? – ахнула я. – Что с ней? Инфаркт?
– Уж лучше скончаться, чем такое, – вздохнула Таня, – не в больницу ее поволокли, а в клинику психиатрическую, в дурку. Где-то около полудня, я как раз из химчистки шла, гляжу, Олеся сидит, ну и остановилась поболтать…
Я, не перебивая, слушала ее. Татьяна, очевидно, больше всего на свете любит почесать языком, поэтому, начисто забыв о том, что муж ждет из химчистки брюки, она устроилась возле подружки и принялась самозабвенно сплетничать о других жильцах. И тут к подъезду подкатила «Скорая помощь».