Доллары царя Гороха
Шрифт:
Я опять закрыла глаза – подремлю еще чуток, а потом спокойно отправлюсь к Люсе. Но тут услышала разговор на повышенных тонах.
– Зайка, не плачь.
– Вот, попробуй сливки.
– Нет, лучше масло.
– Глупости советуете, пусть мылом потрет, – вплелся в хор баритон Дегтярева.
– Точно! Хозяйственным, оно все смывает.
– Ой, ой, ой, щиплет.
– Потерпи.
– Давай скажем, что ты заболела.
– Ни за что! – завопила Ольга и зарыдала в голос.
Я накинула халат и выскочила из комнаты. У нас явно произошло нечто экстраординарное, если все столпились
Домашние и впрямь в полном составе толкались в санузле.
– Что случилось? – спросила я, пробившись к раковине.
Зайка, на первый взгляд совершенно целая, стояла ко мне спиной. Я с облегчением констатировала, что руки-ноги у нее на месте, рек крови на полу тоже нет, и слегка успокоилась, но тут Ольга неожиданно резко повернулась, я увидела ее лицо и воскликнула:
– О господи!
Губы Зайки выглядели, мягко говоря, необычно. Левая часть верхней губы была нестерпимо зеленой, правая – ядовито-оранжевой. Нижняя губка наполовину бирюзово-голубой, наполовину пронзительно-розовой. Большинство женщин накладывает макияж с единственной целью: привлечь к себе внимание окружающих. Зайка добилась этого на тысячу процентов. Если она в таком виде высунется на улицу, то парализует все движение, замрут и пешеходы, и водители. Честно говоря, я никогда не видела особу, раскрашенную столь экзотично. Даже в фильме «Пятый элемент» грим актеров был щадящим.
– Ну как? – неожиданно спокойно поинтересовалась у меня Ольга. – Тебе нравится?
Я, с трудом придя в себя, воскликнула:
– Замечательно, очень по-летнему, ярко, свежо…
– С ума сойти! – взвизгнула Зайка. – Моя жизнь рухнула.
– С чего бы вдруг? – удивилась я. – Все, как всегда! Дети здоровы, собаки тоже…
– Да уж, – со слезами на глазах воскликнула Ольга, – если бы твой разлюбименький Хучик вышел утром из ванной с такими губищами, ты бы мигом «Скорую помощь» вызвала. А мне спокойно говоришь: все, как всегда. Я что, обычно в таком виде шляюсь?
Я не нашлась, что ей ответить, а Машка в возмущении воскликнула:
– Хучик не такой идиот, чтобы невесть чем мазаться!
Зая испепелила ее взглядом.
– Это Дарья купила! Идиотская помада!
– Почему же у тебя губы разноцветные? – вырвалось у меня.
– Не знаю! – завопила Ольга. – Не понимаю! Вчера вечером эта зараза просто зеленела. Я стерла ее, вернее, мне показалось, что стерла, и пошла спать. Утром вошла в ванную и чуть не скончалась! Ужас! Осталось лишь повеситься! Никто меня в эфир с такой мордой не выпустит! Жизнь закончена!
– Ну и глупости ты несешь! – рассердилась я. – Умойся, и дело с концом! Эка беда! Я искренне желаю, чтобы в твоей жизни не случилось большего горя, чем это!
Зайка села на корточки и зарыдала. Кеша бросился обнимать жену, Машка выскользнула из ванной. Я же, пораженная неадекватным поведением Ольги, осведомилась у Ирки:
– Почему она не умоется?
Домработница ухватила меня за халат, вытащила в помещение, где стоял котел отопления, и затараторила:
– Ой, Дарь Иванна! Да она уже пятьсот раз мылась! Всем, что нашла! Мылом, гелем, скрабом. Потом средства для снятия макияжа перепробовала: сливки, молочко, пенку… Подсолнечное масло, оливковое, сливочное.
– И что?
– Ничего! Губы только ярче делаются. Вот полковник посоветовал хозяйственное, семидесятидвухпроцентное взять. У нас его, правда, нет, сейчас на рынок сгоняю.
Я в изумлении слушала Ирку. Женщины очень хорошо знают, как нестойка губная помада. Почти все косметические фирмы пытаются найти способ сохранить цвет губ. В последнее время на прилавках стали появляться новые средства. Реклама, захлебываясь от восторга, вопит:
– Вы можете есть, пить, целоваться и чувствовать себя уверенно – наша губная помада никуда не денется. Она не оставит предательских следов на чашках, стаканах и коже любимого.
Ой, не верьте, все это враки. Впрочем, приобретая суперстойкую помаду, вы со спокойной душой можете выпить воды, краска и впрямь останется на месте, но стоит поднести ко рту что-то минимально жирсодержащее – и прощай, красота. Недаром все средства для удаления косметики содержат жир, а опытные женщины хорошо знают: если дома закончились все «сливки» для морды лица, можно просто воспользоваться оливковым маслом.
– И что, совсем не отходит? – оторопело спросила я.
– Нет, – удрученно ответила Ирка.
– А если попытаться сверху замазать ну… очень красной помадой? Конечно, вид будет вульгарный, но зато не идиотский.
Ирка безнадежно отмахнулась.
– Уже все перепробовали, через пару минут старый цвет «съедает» новый.
Я растерянно топталась возле котла. Даже мне положение стало казаться безвыходным. Может, Ольге взять бюллетень? Ненадолго, дней на пять? Впрочем, нельзя. Телевидение – это террариум друзей, несколько девушек из бригады, которая делает спортивную передачу, так и ждут возможности сесть на место Заи в кадре. Сама Ольга попала в камеру случайно. Была на съемках, а на ведущую не к месту напала звездная болезнь. Девица раскапризничалась, затопала ногами, бросила бумажки и ушла. Дурочка полагала, что за ней со слезами на глазах кинется вся группа во главе с генеральным продюсером канала. Но вышло иначе, режиссер пошарил вокруг взглядом, увидел Зайку и сунул в кресло ведущей.
Стоит Ольге уйти на бюллетень, как на ее место мигом плюхнется другая, и неизвестно, захотят ли производить обратную рокировку, когда Зая явится в студию. Ну и ну! Интересно, из чего фирма «Баг» сделала свой хамелеон? Может, из смеси клея «Момент» с цементом?
– Нашла, – раздался ликующий вопль, и мимо нас пролетела Маня с коробочкой в руках.
Мы с Иркой постояли некоторое время, потом бросились в ванную. Зареванная, с распухшим носом Зайка прилаживала к нижней части лица нечто непонятное.
– Это что? – шепотом спросила я у Маруськи.
– Завтра у Ксюшиной сестры Риты день рождения, – так же тихо пояснила дочь, – ей восемь лет исполняется, жуткая кривляка! Мечтает актрисой стать. Вот, я купила ей набор, называется «Волшебное лицо». Видишь, тут накладные носы, брови, ресницы и губы, по нескольку вариантов всего. Берешь, снимаешь защитную пленку и накладываешь куда надо. Конечно, это отвратительно выглядит, но все лучше, чем такой ужас!
Ольга, последний раз всхлипнув, протянула: