Доллары за убийство Долли [Сборник]
Шрифт:
Между полуднем и пятью часами дня адвокат заходит в переплетную мастерскую под тем предлогом, что желает заказать экслибрис.
Когда в пять часов вечера Люка производит обыск, чемодана в мастерской уже нет.
Допрос Стевельса в судебной полиции. К утру он просит назначить своим защитником Лиотара.
Мегрэ вышел из кабинета, прошелся по инспекторской комнате, бросил взгляд на записи, которые делали
Четверг, 22 февраля.
Пятница, 23 февраля.
Суббота…
Слева — целая колонка дат, а справа — ничего, кроме того, что дело Стевельса не продвигалось вперед ни на шаг, что журналисты словно с цепи сорвались, что мэтр Лиотар злобно нападал на всю полицию в целом и на Мегрэ в частности. Правая колонка оставалась пустой, вплоть до даты:
Воскресенье, 10 марта. Некто Левен снимает номер в гостинице «Босежур» и поселяется там с мальчиком двух лет от роду.
Глория Лотти, считающаяся няней, возится с ребенком, которого она каждое утро, пока Левен досыпает у себя в номере, водит гулять в Антверпенский сквер. В гостинице «Босежур» она не ночует, уезжает оттуда поздно вечером после возвращения Левена.
Понедельник, 11 марта. То же.
Вторник, 12 марта. Половина десятого утра. Глория с ребенком, как обычно, из гостиницы уходят. В четверть одиннадцатого сюда является Мосс и спрашивает Левена. Тот быстро собирает вещи и уносит их из гостиницы, тогда как в номере остается Мосс.
Без пяти одиннадцать: Глория, увидев Левена, спешно покидает ребенка, попросив госпожу Мегрэ последить за ним.
В одиннадцать часов с минутами она заходит со своим спутником в гостиницу «Босежур». Они присоединяются к Моссу, и все трое больше часа о чем-то спорят. Мосс удаляется первым. Без четверти час Глория и Левен выходят из гостиницы, и Глория садится в такси.
Она проезжает через Антверпенскую площадь и забирает ребенка.
Велит шоферу везти себя к воротам Нейи, потом меняет решение и просит ехать на вокзал Сен-Лазар. Однако на площади Святого Августина внезапно выходит и берет другое такси. Из этой машины высаживается (вместе с ребенком) на углу Больших бульваров и улицы Монмартр.
Все эти записи сопровождались рисунками на полях, похожими на детские каракули.
На отдельном листке бумаги Мегрэ выписал даты, когда исчезли из виду те или иные персонажи.
Графиня Панетти. 15
Последним итальянскую аристократку видел шофер одного из гостиничных автомобилей. Старая дама садилась в шоколадного цвета «крайслер» своего зятя.
Кринкер?
Мегрэ решил не записывать здесь дату «17 февраля, суббота», ибо не располагал доказательствами того, что Кринкер был третьим в той компании, которая вышла из такси на углу улицы Тюренна.
Если это был не он, значит, его след терялся одновременно со следами графини Панетти.
Альфред Мосс. Вторник, 12 марта.
Он первым покинул гостиницу «Босежур» — около полудня.
Левен. Вторник, 12 марта.
Через полчаса после того, как Мосс из гостиницы ушел, Левен посадил Глорию в такси.
Глория и ребенок. Та же дата.
Их в последний раз видели еще двумя часами позднее, когда они на перекрестке Больших бульваров и улицы Монмартр смешались с толпой.
Сегодня воскресенье, 17 марта. Вот уже пять дней, как никаких известий ни о ком не поступило, хотя судебная полиция уже сбилась с ног.
Нелишне, впрочем, пометить кое-что еще:
Пятница, 15 марта. В метро кто-то пытается (?) подбросить яд в пищу, предназначенную для Франса Стевельса.
Но это оставалось сомнительным. Следов яда лабораторное исследование не выявило. Учитывая же крайне нервозное состояние, в котором пребывала в последнее время Фернанда, вполне можно было допустить, что неловкое движение попутчика она приняла за злонамеренную попытку вскрыть кастрюльку с едой для ее мужа.
Во всяком случае, в этом эпизоде фигурировал не Мосс, ибо его-то уж Фернанда узнала бы непременно.
Вдруг это был Левен?
А что, если в судок пытались положить не яд, а записку?
Мегрэ, прищурясь (его лицо осветил солнечный лучик, пробившийся сквозь зашторенное окно), набросал на полях своего опуса еще несколько рисунков. Затем встал, подошел к окну, отодвинул штору и, распахнув створки окна, залюбовался караваном плывших по Сене судов. Потом перевел взгляд на мост Сен-Мишель, по которому, как всегда в погожие воскресные дни, парижане прогуливались целыми семьями. Комиссар подумал, что после его ухода госпожа Мегрэ, как обычно по воскресеньям, опять улеглась в постель, хотя вновь заснуть ей, кажется, ни разу не удавалось.
— Жанвье! — крикнул Мегрэ в открытую дверь. — А не заказать ли нам пивка?
Жанвье тут же позвонил в пивной бар «Дофин».
— Бутерброды тоже? — осведомился хозяин бара.
На столе у Мегрэ зазвонил телефон, и в трубке послышался застенчивый голос Досена. Ревностно исполняя свои служебные обязанности, следователь тоже сидел в выходной день у себя в кабинете, пытаясь, как и Мегрэ, в спокойной обстановке подвести кое-какие итоги.
— Выяснили что-нибудь насчет машины, господин комиссар?