Доллары за убийство Долли [Сборник]
Шрифт:
Райнер встал, прошелся по комнате и остановился у стены. Коричневая, выцветшая от времени фотография в овальной рамке изображала старую женщину в кружевном платье на фоне горного пейзажа, она стояла облокотившись о террасу белокаменного дома, окруженного широкими крепостными воротами.
— Ариана Казаван, моя мать. Дальше начинался лес, это там я научился любить деревья.
Райнер обернулся:
— Возвращайся туда, эта страна не принесет тебе счастья.
— Я знаю, — меланхолично ответил Казаван, — слишком много долларов в США. Иногда мне кажется,
Он поднял тонкую руку и поскреб когтистым пальцем голову.
— Однажды я все же вернусь в Америку. Ведь я тоже дерево, и негоже дереву так надолго разлучаться с почвой, которая вскормила его.
Он замолчал, стоя неподвижно и уставившись в пространство.
— Могу я позвонить?
Казаван вздрогнул.
— Конечно, телефон у выхода.
Райнер набрал номер. Через четверть часа, если все сложится удачно, эта история должна закончиться.
В подвале все еще спал Свен Крэнсон.
Не переставая стенографировать, Диана наблюдала за своим патроном.
Зеленые, с какими-то лиловыми разводами глаза в пасмурную погоду казались похожими на стодолларовую бумажку. Продолжая писать, она спрашивала себя, всегда ли у Элфида были глаза такого цвета или постепенно пропитались им за годы плаваний в денежных потоках.
В комнате находились еще двое мужчин. Диана могла бы безбедно прожить месяца три на ту сумму, которая была вложена в каждый костюм: английская ткань, итальянский покрой, модель Лордсона — фирма, одевающая королей.
Однако оба типа пристроили свои задницы лишь на краешки кресел, и лица их отражали почтительное и напряженное внимание двух учеников в кабинете у директора лицея.
Она их прекрасно знала. Купер — это четырнадцать миллионов долларов за три месяца на креме для бритья, плюс оклад директора в фирме «Мондьяль Экспрессе», плюс доход от президентства в трех компаниях по производству пластмассовых составов, плюс выплаты за консультации для республиканской партии в трех штатах — Невада, Канзас и Аризона.
Форман был столь же влиятелен: управляющий делами общества Джона Берча, директор предприятия по выпуску губок, гигиенических салфеток, пропитанных французскими духами, безникотиновых сигарет и сверх того — владелец фирмы, выпускающей порнографические диски («Любовная мечта»), и значительного пакета акций трех конкурентных фирм по производству детских автоматов («Юный Джи-Ай»).
Элфид взглянул на часы, стоявшие на письменном столе; взяв карандаш, повертел его между пальцами и легонько постучал по полированному дереву. Это означало конец беседы; она длилась четырнадцать минут. Больше, чем обыкновенно.
Диана закрыла блокнот, собираясь уйти, но патрон подал ей знак, и она осталась.
А те двое напряженно молчали, боясь даже сглотнуть. Элфид должен был завершить беседу, и они знали, что решение, которое он примет, будет
Когда он заговорил, создалось впечатление, что он наизусть выучил текст и декламирует его без всякого удовольствия и совершенно монотонно.
— Ваше предложение заслуживает внимания. Перемещение части годовой прибыли в какое-нибудь дело — это закон, которому следуют все деловые люди; он себя оправдал, но я вынужден сказать вам со всей откровенностью, что не могу принять ваше предложение, а причина очень проста: все мои капиталы уже помещены в выгодные предприятия. Господа, я вас благодарю.
Купер и Форман встали. За обоих ответил Купер:
— Мы были бы счастливы иметь вас в компаньонах; уверяю вас, есть смысл поставить на эти пилюли, а рекламное ведомство очень надеется на удачный девиз: «Они не излечат вас от рака, если вы уже больны, но если вы еще здоровы, они помогут вам не заболеть». К такой формулировке здравоохранительные службы придраться не смогут.
Элфид не шелохнулся, лишь посмотрел на часы.
Форман понял, что настаивать бесполезно. Оставалось только попрощаться.
— Пока, Алэн, — взмахнул он рукой.
Купер поклонился, и они вышли.
Элфид и Диана остались одни.
— Девятнадцать сорок пять, — сказал Элфид. — До Бартл-Бэй два часа езды, значит, мы должны выйти в двадцать один ноль-ноль, то есть через час с четвертью.
Диана недоуменно вздернула бровь.
— Я тоже должна туда поехать?
— Нет, — ответил Элфид, — относительно вас у меня другие планы, вы мне поможете. Если кто-нибудь ждет вас дома, предупредите, что вернетесь только к ночи.
— Никто не ждет меня.
Элфид безучастно следил за движением секундной стрелки на циферблате.
— Это упрощает дело.
Диане хотелось спросить, в чем состоит ее роль, но за три года работы на Элфида она хорошо усвоила, что не следует задавать никаких вопросов. Он хорошо платил ей до поры до времени — как только она совершит что-то такое, что ему не понравится, он в ту же секунду безжалостно выгонит ее. Это действовало ей на нервы, и иногда она спрашивала себя, не лучше ли подыскать другое место; конечно, платить будут меньше, но зато ей не придется постоянно контролировать себя.
Внезапно Элфид вскочил, словно на пружинах.
— Вы можете выпить, — сказал он, — но немного. Если хотите есть, позвоните, вам принесут все, что пожелаете.
Быстрым шагом он вышел из кабинета, пересек холл и направился к одному из залов.
Там он остановился у картины Пикассо «розового» периода и сдвинул ее. Показался тайник со встроенным сейфом, он набрал номер из четырех цифр и открыл его.
Глубокий и узкий сейф напоминал гроб. Вынув стопку документов в металлической папке и переложив их на старинный комод, он засунул руку в глубь сейфа и достал разборный «сэвидж-110». Установил на подпорку оптический прицел, вставил ствол в пазы и закрепил рукоятку. Собранное ружье было не более восьмидесяти пяти сантиметров длиною. В разобранном виде он хранил его в сумке.