Доля вероятности

Яррос Ребекка

— Серьезно. — Нейт кивнул и с легкой улыбкой потупился.

Я съела еще немного спагетти.

— Что еще любопытного расскажете, мисс Астор? — спросил Блэк, потирая ладони.

— Он любит мороженое с печеньем. — Я заулыбалась до ушей.

— Предательница, — бросил Нейт. Его глаза вспыхнули.

На миг я забыла, что мы в Афганистане. Мы будто снова очутились на улице Тайби-Айленда, ели мороженое, смеялись и флиртовали. Кажется, я даже ощутила вкус своего мороженого с пеканом… Как давно это было — давно

и будто вчера.

С Нейтом всегда было так. Он всегда был далеко и одновременно близко — на расстоянии тридцати сантиметров.

— Мне нравится эта игра. — Грей переводил взгляд с меня на Нейта. — А он был женат?

Я чуть не подавилась спагетти, но заставила себя их проглотить. Откуда мне было знать, — может, Нейт нашел кого-то и женился за три года, что мы провели порознь? Если так, эти ребята должны были об этом знать, ведь они — часть его настоящего. Но почему эта мысль резанула меня до кости? Не я ли сама до вчерашнего вечера носила кольцо Джереми? Разве я могу судить?

Абсурд, конечно, но я страшно ревновала Нейта к гипотетической женщине, которую даже не встречала и никогда бы не встретила. Ведь если бы она существовала, ей принадлежало бы его сердце, смех, улыбка и тело; он обнимал бы ее по ночам, у них были бы дети…

Как же я ее ненавидела.

— Это значит «нет»? — спросил Грей.

Но он же не поменял данные в медицинской карте…

— Один раз был, — ответила я, проигнорировав изумленный взгляд Нейта.

— Серьезно? — Лайлак вскинул брови.

— Да. — Я улыбнулась. — По крайней мере, так он сказал медперсоналу, чтобы его не выгнали из больницы, пока я лежала в операционной.

Нейт фыркнул:

— О чем мне никогда не дадут забыть.

Грей рассмеялся:

— Потрясающе. А что это за жетон у него на шее? Замотанный изолентой?

Я изогнула бровь и взглянула на Нейта.

Тот окаменел.

— Не знаю, честно, — ответила я, стараясь прикрыть его реакцию на этот вопрос. — Зато знаю, откуда у него этот шрам. — Я взяла его теплую руку и повернула к Грею, показав шрам с тыльной стороны.

— Это должна быть очень глупая история, — взмолился Браун. — Должен же он хоть раз в жизни совершить глупость?

Я усмехнулась:

— Коралл на Фиджи. Я потеряла медальон, он нырнул за ним и порезал руку о коралл.

Я не сразу отпустила руку Нейта. Наши взгляды встретились.

— Дорогой, наверное, был медальон, — заметил Грей. — Кораллы острее ножа.

— Да, — проговорила я, неотрывно глядя на Нейта и вспоминая, как мы занимались любовью, когда я вернулась после плавания с маской. Тело вспыхнуло при одном воспоминании, и, глядя, как потемнели его глаза, я догадалась, что он тоже думает об этих часах и проживает их снова. — Это до сих пор моя любимая вещь, если учесть, что ты подарил мне его дважды: на день рождения и еще раз, когда нашел.

— Он всегда

был тебе к лицу, — тихо ответил он. — Я несколько часов выбирал.

Глыба льда, окружавшая мое сердце, не просто оттаяла — она раскололась и рухнула разом. Наша непостижимая связь, благодаря которой мы когда-то встретились, никуда не делась, я все еще ее ощущала. Мы похоронили ее, пытались игнорировать, испепелить, но у нас ничего не вышло. По крайней мере, у меня.

Я поняла, что эта связь всегда будет со мной.

Зашипела рация, и Грей отвлекся на нее. Кажется, его вызывали.

— А есть пикантные истории? Такие, чтобы можно было использовать против него? — спросил Роуз. Во всяком случае, мне казалось, что его зовут Роуз, хотя «Лайлак» я тоже не исключала.

Нейт выгнул бровь.

Я покачала головой.

— Нет, — ответила я, оторвала взгляд от Нейта и улыбнулась Роузу. — Мне жаль вас разочаровывать.

Нейт встал и сам нарушил свое правило тридцати сантиметров, шагнув через проход.

— А он чего-нибудь боится? — спросил Грей, заняв место Нейта. — Пауков? Летучих мышей? Огурцов?

Я рассмеялась над предположением, что Нейт боится огурцов, и покачала головой. Нейт взял рацию. Я знала, чего он боится больше всего на свете, но это была не моя тайна и не мне было ею делиться. Судя по тому, что я видела, ему не светило стать похожим на отца.

— Наварро, — ответил он так тихо, что я едва расслышала это слово за абсурдными предположениями, которые продолжали лететь со всех сторон: может, он боится кошек? Объятий? Змей? Он ничего этого не боялся, поэтому я не отвечала.

— Наварро? — прошептала я. Нейт расправил плечи и кивал в ответ на то, что ему говорили, но его речь затерялась в гуле голосов.

— Его позывной, — тихо пояснил Грей. — Фишка с цветами для вас, чтобы вы не знали наши настоящие фамилии. А наши личные позывные нужны, чтобы понять, кто вызывает.

Наварро. Почва ушла у меня из-под ног.

Возлюбленный Изабо, который из-за проклятья мог видеть ее лишь на рассвете и закате. Обреченный любить ее, но никогда не прикасаться к ней. Никогда ее не обнимать. Никогда не жить вместе по-настоящему.

— С вами все хорошо? — спросил Грей.

Я кивнула.

Видимо, Нейт тоже не смог разрубить нашу связь.

Глава двадцатая Натаниэль

Такома, Вашингтон

Июнь 2017 года

— Не станешь же ты отговаривать меня от поездки за три часа до рейса? — буркнул я с пассажирского сиденья пикапа Торреса.

Мы мчались в аэропорт. Мчались, потому что перед вылетом друг уговорил меня сходить на тренировку.