Должник
Шрифт:
– Вроде, незачем. А так – хер его знает.
– Если не хотите… – она пожала плечами.
Парень достал спичку изо рта, поковырял ею в зубах, оценивающе глянул на девушку и лишь после этого дал «добро»:
– Ну давай. Зыркни.
Она нагнулась над телом и стала прощупывать пульс сначала на руке, а затем на шее. Причем делала это явно профессионально. Потом она, слегка раздвинув веки, посмотрела зрачки.
Пульс прощупывался, хотя и слабо. Лежавший в луже крови человек был
– Он мертв, – убежденно сказала она. – Можете сами убедиться.
Бритоголовый сунул спичку в рот и отвернулся. А Беня тут же радостно заявил:
– Да и так видно. Вон две дырищи, да и кровищи тут.
– Заткнись, дурик, – властно рыкнул бритый и обратился к Лере. – Сколько он тут уже лежит?
– Я не эксперт, – глянула на человека в крови Лера. – Но полчаса – точно. А может, и больше… Вот он, – она кивнула на Беню, – он точно подметил. Крови много.
Бритоголовый почесал себе затылок. Он собирался с мыслями, пытаясь найти правильное решение.
Лера боялась одного: чтобы раненый человек не вздумал пошевелиться. То, что кто-то из присутствующих мог ее проверить, она не боялась. Они не были медиками – так что не нащупают и обычный пульс, не то что слабый.
Лежащий на полу человек ее не подвел.
Бритоголовый не успел прийти к какому-либо решению. Вернулись остальные и сказали, что ничего существенного не обнаружили, мотор машины девицы, как та и говорила, горячий, а значит, словам ее вполне можно верить.
– А вы думали, что это я его… – Лера прямо возмутилась.
Бритоголовый ухмыльнулся.
– Вот насчет этого мы как раз и не думали, – уверенно сказал он; и Лере не было понятно, откуда у него такая уверенность.
А парень присел возле раненого и не без брезгливости ощупал карманы его одежды. Эту процедуру он не хотел никому доверять.
Лера знала, что ничего существенного он найти не мог. До этого она уже успела вытащить у незнакомого ей человека пистолет и паспорт и сунуть их себе в объемный карман комбинезона. Вот это она успела. И теперь ей оставалось молить Бога, чтобы ее не стали обыскивать.
Ей повезло. Бритоголовый спешил. Он поднялся, выплюнул наконец спичку, вытащил из кармана рубашки сотовый телефон и стал набивать номер.
– Это я, – бросил он в трубку. – Мы на месте. Ага… Все так и есть. Ага… Это он. Точняк. Мертв… Две дырки. Натурально… Не-а. Этого нет. Больше никого… Точняк. Все обыскали…
После этого он стал слушать, что ему говорят, и с его уст слетали лишь «ага» да «ага».
Завершив разговор, он спрятал трубку, посмотрел на свои часы, а затем на ребят.
– Время, – он махнул рукой. – Сваливаем отседа.
Четверка ринулась на выход. Он двинулся следом, а затем у дверей остановился и оглянулся.
Она стояла, боясь сдвинуться с места и все еще не веря, что ей не причинят вреда.
Когда бритоголовый оглянулся, она подумала, что рано радовалась. Это еще не все.
Парень оглядел ее с головы до ног:
– У тебя хорошая мордашка. Ага.
Она поежилась.
– Ты вот что… – он зевнул, выдержал паузу, а затем закончил: – Нас здесь не было. Вообще не было. Сечешь?
Она с поспешностью кивнула:
– Я поняла. Вас здесь не было.
– Молодец.
– А…
– А, ну да, – понял ее по-своему бритоголовый, вытащил из кармана брюк стодолларовую банкноту и небрежно положил ее на стоящее рядом вверх дном ведро. – Ты это… Закопай его где-нибудь. И все. А это тебе за труды. Как могильщику… – и он засмеялся, но глаза у него оставались холодными. – Конечно, надежнее было бы и тебя закопать. Но мы спешим. Ага. Да и стоит ли? Ты, я вижу, понятливая. Сделаешь, как мы сказали, и забудешь. Кроме одного… Мы иногда возвращаемся.
– Я должен был знать об этом раньше, – сказал он, выслушав ее рассказ.
– Что-то изменилось бы? – она устало смотрела на него.
Он не знал. Точного ответа на этот вопрос у него не было.
– Может быть.
– Ну, тогда извини.
Он хотел ее понять.
– Ты нашла меня истекающим кровью, затем к тебе явились пятеро отчаянных мужиков, и ты выдала им меня за труп. А затем вытащила меня с того света. Хорошо сознавая, какому подвергаешься риску. И тем не менее… Ты рискнула. Я не могу понять – зачем?
Лицо у Леры неожиданно стало строгим, как у учительницы, которая выслушала от любимого ученика неправильный ответ.
– И я не пойму, – неожиданно с чувством проговорила она, обведя взглядом мастерскую. – Что теперь с ней делать?
– С чем делать? – нахмурился он.
– С мастерской.
– А что делать?
– Что? – она обиженно фыркнула. – Эти двое назад не вернутся. Я так думаю. Значит, дружки их хватятся. Их раньше было пятеро. Значит, остались, как минимум, трое. И они наверняка знают, куда поехали их товарищи.
– Их гораздо больше, чем трое или пятеро, – заметил он.
– Значит, еще хуже. Похоже, мне не продать эту треклятую мастерскую. Мне сюда вообще лучше не соваться.
Последние слова девушка произнесла с какой-то злой решимостью. И он невольно почувствовал себя в роли человека, который если что и приносит, то только кучу неприятностей.
И еще он подумал, что Лера права. Они знают, что он жив. И они знают эту мастерскую. Они вернутся. Как и обещали – еще тогда, когда он был без сознания и лежал в луже крови на полу.