Должность во Вселенной. Время больших отрицаний (сборник)
Шрифт:
– А ну вас! Так исказить… – Люся обиженно полуотвернулась. – Вы отлично понимаете, что насчет Зискинда я права.
– Нет, не понимаю и не согласен… А это кольцо уже есть на ваших экранах? – сменил Пец тему разговора. – Я хотел бы поглядеть.
– Еще нет, Валерьян Вениаминович. Во-первых, связисты не установили там телекамеры и не дали каналов. Во-вторых… как я его устрою на своей стене, это подвижное кольцо?
Под этот разговор они приблизились к экранной стене. Она и издали привлекала взгляд своим сиянием, вблизи же просто подавляла: два этажа по высоте и шесть метров в ширину сплошь занимали телеэкраны – черно-белые и цветные, крупные и мелкие, – и каждый показывал что-то свое. Экраны вверху и в центре стены – многолучевые – показывали сразу несколько упрощенных изображений. Картины менялись – где медленно, где торопливым мельканием, где скачками, будто метались. Экранная стена – это была сама башня: сверху донизу, все помещения и монтажные площадки всех слоев и уровней. (Точнее, почти всех: вверху, за цифрой «40» на световых шкалах по краям стены, было немало темных экранов – неподключенных.)
Под стеной выгнулся дугой коммутационный пульт, за которым сидели два оператора. Перед каждым лежали бинокли; ими они пользовались, чтобы разглядеть верхние экраны.
– У нас здесь все жестко, – продолжала Люся, – не как в свободном пространстве вокруг башни, где будет кататься кольцо-лифт имени Зискинда. Что же, и нам делать два подвижных щита с экранами – и опускать или поднимать их по уровням-шкалам вместе с кольцом? Это же ужасно сложно!
– Ну зачем! Даже странно от вас, кибернетика, такое слышать, – недовольно проговорил Пец. – Поставьте экраны для кольца с хорошим запасом вверх и вниз – и несложную коммутационную систему, которая будет включать нужные ряды в соответствии с его положением.
Это действительно было простое решение – только в пылу полемического неприятия новшества Людмила Сергеевна не пришла к нему сама. Получилось, что Валерьян Вениаминович нечаянно, но довольно больно задел ее самолюбие. Малюта изменилась в лице, смотрела на Пеца исподлобья с нежной злостью:
– Валерьян Вениаминович, в случае чего – место старшего оператора у нас всегда за вами. И уж я-то вас никому в обиду не дам! – И отошла, шелестя полами халата, вредная баба: сквиталась, уела, последнее слово осталось за ней – теперь все в порядке.
«Ну и ладно, – миролюбиво подумал Пец, взял стул, повернул его спинкой вперед и уселся позади операторов, положил голову на руки; но первые секунды смотрел на экраны, ничего не видя. – В случае чего… А я-то хотел по селектору предупреждать. Все уже знают о высокой комиссии, даже слухи соответствующие циркулируют: в случае чего!.. Так, все об этом! – Теперь он смотрел на экранную стену. – Первое: начальнику связистов сделать жесточайшее а-та-та по попке – вон сколько черных дыр наверху, куда это годится?.. Второе: кого и куда переселять в новые помещения? Претензии будут у всех, фраза «меня повысили» у нас имеет двойной, если не тройной смысл. На очередном НТС из-за верхних уровней будет свара – именно поэтому надо составить заранее свое мнение. Начнем с самого низу».
Мозаика экранов на стене образовывала сияющие группы. В центре усеченная пирамида до самого потолка – развертка помещений осевой башни, по обе стороны ее две широкие полосы – половинки промежуточного слоя; за ними еще две короткие полосы – внешний слой. Под всем этим овал из экранов – зона.
«Снабженцы как были внизу, так и останутся, для них важнее связь с внешним миром, чем с башней. Ремонтные мастерские… Где они? – Пец поискал, опознал взглядом квадратики с медленным шевелением на четвертом уровне. – Этих, безусловно, на пятидесятый – чтобы время ремонта определялось только доставкой неисправного в мастерскую, а то к ним очередь… Точно так и экспериментально-наладочные. Они устроились на шестом уровне, низко. „Дорогу идеям!“ – лозунг Корнева, к которому я целиком присоединяюсь: самый исследовательский смак, когда свеженькая, не измусоленная сомнениями, не запылившаяся от долгого лежания идея воплощается в металл, в электронную схему, в стенд. Стало быть, их на шестидесятый… Теоретический отдел Б. Б. Мендельзона, вон те комнаты около оси на пятом уровне: склонились теоретики над бумагами, никто и голову не поднимет. Толку пока от них маловато, ни одну проблему Шара еще не высветили – и, может быть, не без того, что времени им не хватает. Этих, пожалуйста, хоть под крышу, на стопятидесятый, места занимают немного – лишь бы результат давали…»
Глаза Валерьяна Вениаминовича сами стремились от сонного царства нижних уровней к верхним экранам, где кипела жизнь. «Нет, погоди, вот еще тонкие места внизу: столовая и буфет на третьем уровне. Вечная толчея, очередь… Вон, все будто замерли у стоек самообслуживания, подавальщицы еле перемещают-наполняют тарелки. – (На самом деле в два с половиной раза быстрее, не брюзжи!) – Их… куда? Проблема похлебать горяченького не шибко научная, но без нее и остальные не решишь. Их… никуда. Просто открыть в середине и наверху еще столовую и пару буфетов, вот и все. А в тех пусть кормятся „низы“… Теперь… а не ну ли их всех к черту?! – вдруг рассердился Пец на проблемы, на службы и на себя. – В самом деле, через час-другой могу загреметь – да не в операторы Люси Малюты, а вообще из Шара – сижу в координаторе, вполне возможное, в последний раз… а размышляю о ерунде, о текучке. Еще и под суд отдадут. Власть есть власть, закон есть закон… особенно если московская ученая мафия целится на Шар, имеет своих кандидатов и на мое место, и на корневское. Там теперь спохватились, что упустили жирный кусок. Э, об этом тоже не стоит!..» Он распрямился, вытянул положенные на спинку стула руки, окинул взглядом экранную стену. Вот о чем вопрос стоит сейчас: образ башни, внедряющегося в НПВ выроста из обычного мира с обычными людьми. Он такой, да не такой, как на экранах. «Краса и гордость» координатора Шурик Иерихонский, который этой ночью проштрафился, вычертил рассчитанную им модель башни в эквивалентных сечениях – имея в виду, что при нормальной загрузке один квадратный метр рабочей площади на десятом уровне равен десяти обычным и чем выше, тем и больше. «Эквивалентная башня» в противоположность реальной расширялась с высотой наподобие граммофонной трубы; диаграмму так и назвали – «Иерихонская труба». Что более реально – она или видимое глазами?
…А «эффект исчезновения»? Первыми его открыли зеваки. Их немало прибредало к зоне, особенно в погожие дни; в выходные так и целыми семьями, с биноклями и подзорными трубами, с фотоаппаратами; некоторые волокли портативные телескопы. Эркашники и кадровики протестовали, требовали от Пеца принятия мер… А каких? Шар не спрячешь. Выставили милиционера, который время от времени у кого-либо зазевавшегося засвечивал пленку, составлял протокол; любопытствующей массе это было как слону дробина.
Налюбовавшись картинами искажений в Шаре, быстрых удалений и взлетов вертолетов, свечения еле теплого, отвердевающего бетона, радиаторов машин, нацокавшись языками, накачавшись головами, местные жители, естественно, начинали искать в бинокли и телеобъективы знакомых. И оказалось, что узнать работающих в доступных для наблюдения местах средних и высоких уровней невозможно. Мертвые предметы, хоть и искаженные по виду и расцветке, – пожалуйста, а живые люди все расплывчаты и как бы сходят на нет.
И это тоже была реальность НПВ. Ее Валерьян Вениаминович видел сейчас на экранах, поднимая глаза к верхним рядам их: мультипликационная быстрота движений работающих, особенно строителей, монтажников, отделочников, нарастала от этажа к этажу. Вот на тридцатом уровне…
6 апреля, 9 час 7 мин 33,75 сек Земли
На уровне К30: 6 + 11 апреля, 9 час 46 мин
…во втором слое упрощенные фигурки быстро-быстро накидывают лопаточками раствор в прямоугольничек-ящик, подхватывают, переносят, забавно семеня ножками, выливают на разлинованный прутьями арматуры, засыпанный щебенкой пол, быстро-быстро разравнивают, притирают… в глазах рябит. Пальцы на руках неразличимы, как бы отсутствуют, лица – пятна с дырочками глаз, рта и ноздрей.
Тридцать шестой уровень, монтажная площадка на экране справа: здесь уже расплывчаты движения рук работающего, не понять, что он делает ими, все накладывается на экран пятнами послесвечения – рук у монтажника больше, чем у индийского божка. Фигурка отступила, видно перекрестие двутавровых балок с болтами; гайки навинчиваются на болты мгновенно и будто сами по себе.
На уровне 46 второго слоя: 9 час 7 мин 35,23 сек Земли
На уровне К46: 6 + 17 апреля, 11 час 49 мин
– телекамера показала рваный край бетонной стены, из которого выступала решетка арматуры. Стена и прутья вдруг закрылись дощатыми щитами, опалубкой для заливки бетона. Как бы сами заслонили ее щиты – люди там перемещались столь быстро, что чувствительные ячейки телеэкрана и человеческого глаза не успевали реагировать. Эффект исчезновения!.. Вот на экране рядом в пустом вроде бы помещении часть пола темно-серая, другая светлая, оборвана ломаными зазубринами. Светлая часть наступает на темную, будто съедает ее треугольными зубьями… и за считаные секунды съела всю. Пец нашел на пульте нужную кнопку, включил каскад инвертирования – увидел: два продолговатых пульсирующих комка настилают паркет.