Дом № 23
Шрифт:
– Заря ответь.
– На связи.
– Тут след возгорания на панеле, похоже на короткое замыкание. Еще внутри труп.
– Принял. Восток, повтори последнее.
– Внутри трансформатора труп.
– Труп?! Доложу об этом Карпову. Сильно горело?
– Думаю, починить сможешь.
– Принял.
Я снова перевел рацию в режим радиомолчания. Рассовал по карманам вещи Врочека и двинулся в обратный путь.
***
Я стою в центре двора дворца культуры и смотрю на яркое солнце – припекает сегодня.
Тишина была своя, особенная. Не такая как в городе. И был я тут как дома.
Все на месте и не тронуто посторонней рукой: оранжевый Москвич, коробки в углу и дверь черного входа точно так же приоткрыта.
Весь в предвкушении я направился к почтовому ящику. Открыл скрипучую крышку. Запустил руку внутрь. Но вместо привычной кипы конвертов, ладонь наткнулась в пустоту. Пошурудил интенсивней. Пустота.
Что могло произойти за эти сутки?
Ящик больше не портал? Или в прошлом дворец закрыли на ремонт?
Я вытащил руку, и словно чью-то голову, схватил ладонями ящик. Потряс. Бегло осмотрел голубую поверхность, нет ли царапин? Может все-таки тут кто-то был и повредил его?
Но никаких свежих царапин я не нашел.
Сказать, что я расстроился, значит, ничего не сказать. Я как юнец, которому обещали на новый год управляемую пультом машинку, но в итоге подарили дешевый пластилиновый набор.
В надежде, что все это всего лишь недоразумение, я снова опустил руку в ящик. Но чуда не случилось.
Все.
Прикрыта лавочка.
Вынимая руку, я почувстовал как что-то я задел пальцем. На ощупь стал искать, и в результате сжал в ладони лист бумаги. Потянул руку вверх.
Распрямил скомканный лист:
– Может, хватит письма воровать? – Спрашивал меня аккуратный почерк.
Глава 3
Лежа на засаленном матрасе, сложа руки за головой, я наблюдаю за покачивающейся на сквозняке керосиновой лампой…
Шендерович не нашел деталей для починки трансформатора и поэтому мы не выдвинулись на ремонт. Гарнизон сообщил по рации, что доставит нам детали в течении суток.
Канули уже полтора и никаких челноков со стороны гарнизона не приходило. По каким причинам задержка – не знаем, не у кого спросить. Нет электричества – нет связи.
Карпов запретил походы до черты. Теперь только на пару кварталов хожу и не один, одному нельзя, с Пашкой я. Счетчиком воздух пощупаем, вздохнем с облегчением от того, что все в норме и обратно в кинотеатр.
Ближе к полуночи все собрались в кафе, которое было тут же. Собрались затем, чтобы обсудить происходящее: почему нет челнока, что делать с чертой и как жить дальше. Но жаркой дискуссии не завязалось, все прекрасно всё понимали – перспектива полная дрянь.
Поэтому в пространстве висело молчание и напряжение, каждый был погружен в себя: Пашка скучал за барной стойкой, подперев голову кулаком бил пальцем смятый пластмассовый стаканчик, наблюдал как он вертится на столешнице. Карпов закинул ноги на столик, сложа руки на груди, смотрел куда-то в пол. Шендерович чистил губную гармошку. Вова Камаз сопел где-то в глубине кафе, а я, смотрел как покачивается керосиновая лампа…
«Может, хватить письма воровать?» Эти строки вертелись в голове без остановки.
За день с небольшим, я пришел к выводу, что эти слова написал человек из прошлого, что они не шутка кого-то из здешних или какое-то иное случайное стечение обстоятельств.
Эх, жалко, что не могу я сейчас к почтовому ящику сходить, может за эти полтора дня, там появилась любимая кипа писем или новое сообщение от незнакомца из прошлого… Которое смогло бы пролить свет на его сообщение.
А собственно, почему незнакомец, почему мужчина?
Я закрыл глаза. Сквозь веки огонек лампы был мутным оранжевым пятном, которое плавало от одного края глаза до другого.
Может быть так, что незнакомец это женщина? А еще лучше молодая девушка?
Оранжевое пятно, словно отрицательный кивок головы, намекало об обратном. Э-э нет рыжее, не право ты. Почерк-то в записке, аккуратный, девичный.
Я сжал веки сильнее, притушив пятно, заткнув как будто, чтобы не мешало представить.
Не с первой попытки представил. Контур лишь получился. Прекрасный, фигуристый, хрупкий. Мне этого было достаточно. И даже имя само как-то нарисовалось в воображении. Анюта.
И мысли, словно листья вдруг стали распускаться в голове: что Анюта работает во дворце культуры, что почтальон она ну или секретарь, за письма отвечает. Что недавно там. Долго понять не могла, куда письма пачками пропадают. Хулиган. Конечно же, хулиган это. Как не он? Дворовой. Подросток прыщавый. Развлечения ради. Хобби. И даже в полицию сообщала. Но неуловимым оказался этот прыщавый. Отчаялась. Записку ему бросила. Молчит хулиган. Письма вот уже полтора дня не ворует. Поди испугался воришка. Радостно Анюте от этого.
Снова ее контур. Волосы волнистые по плечу, талия красивая, стоитАнюта, руку в бок уперев.
Я открыл глаза. Лампа.
Только откуда тебе знать Анюта, что письма я воровал? Что на записку твою не отвечает прыщавый, потому что нельзя ему до дворца дойти, пока детали с гарнизона не принесут и Шендерович не починит трансформатор?
Я достал из кармана ее записку, и еще раз прочел текст.
Ответить, что ль?
Что напишу? Привет? Или здравствуй предок, я из будущего!
Хотя, предок – громко сказано. Разница во времени года три. Плюс минус год. Если напишу правду, что я из будущего, поверит? Нет. Не поверит. Так что лучше вообще ничего не писать. Между нами пропасть, не только временная, но и социальная. В каком мире живет она, а в каком я… Но я могу ее предупредить о грядущих событиях и может даже, уберечь от гибели.