Дом № 23
Шрифт:
Онемевшими ногами я дочавкал до тела. Из его карманов выпотрошил горсть патронов, пачку галетов, связку ключей. Последнее кинул в жижу. Вода под головой марадера наливалась красным все сильнее и сильнее. Я посчитал этого признака достаточным, чтобы констатировать смерть. Не стал делать контрольный в голову.
Подняв повыше ворот куртки, я зачавкал в сторону западного КПП. Но по пути у меня было еще одно дело, о котором не знает никто. Это моя большая тайна, не поддающаяся объяснению, но поглотившая меня полностью.
Через десять минут я был на месте. Небольшое автомобильное кольцо
Насмотревшись на залитый подтеками дворец культуры, я зашагал к нему через кольцо. Обошел сзади и остановилсявцентре дворика. Прислушался к шуму дождя. Вроде все на месте: у стены старый оранжевый Москвич, коробки так же навалены в углу, и даже черный вход, приоткрыт точь-в-точь как в прошлый раз. Но прежде чем я окунусь в свою тайну, нужно привести себя в порядок, заодно проверить схрон. Напоследок прослушав дождь, на наличие посторонних шумов, и убедившись в их отсутствии, я направился к черному входу.
Осторожно прикрыв за собой скрипучую дверь, я зашагал по гулкому коридору до центрального холла, где широкая мраморная лестница вела на верхний этаж. Тишина была полноправным властелином пространства и даже пыль ковром покрывшая все вокруг, не смела парить в воздухе. Мне было тут спокойно и чувствовал я себя в относительной безопасности: это место не представляло мародерам никакого интереса, поскольку все ценное растащили уже давно, в мутантов и прочую сущность я не верил. Поэтому я поднимался по ступенькам не спеша и без опаски.
Хотя, за все мои походы сюда, был один раз странный эпизод. В тот день я шел этим же маршрутом, и когда поднялся на второй этаж, пыль на полу холла имела странные следы, необычные для такого ограниченного пространства. Были они чем-то похожи на лошадиные и имели немного больший размер. След этот на первом этаже не встречался, ни смотря на то, что пыли на полу там столько же. Я проверил все закутки дворца культуры, шел по следу, но никто не попался на моем пути. Со временем впечатления от увиденного померкли, и в итоге я перестал их вспоминать.
Теперь подняться по узкой лесенке на чердак. Навесной замок маленькой коморки поддался повороту ключа. Я прошелся до конца и посмотрел в круглое окно: все кольцо отлично просматривалось. В этом окошке получилась бы хорошая огневая точка, отметил я.
В центре коморки я нащупал ногой скрипучую доску. Под ней и был мой скромный схрон: коробка патронов, дюжина банок тушенки, один ПМ, четыре бутылки вина, и как вишенка на всем этом, граната РГД. Все на месте. Положив в схрон пачку галетов, я собрался уже ставить доску на место, но в последний момент передумал: взял бутылку вина и закрыл тайник. Сейчас не помешала бы водка, для согрева и профилактики простуды, все-таки столько под дождем пробыл. Но последнюю бутылку я выпил на дне рождении Пашки. Ничего, говорят, вино тоже от простуды помогает, если в меру.
В туалете отжал промокшую одежду, в перекошенное зеркало поправил волосы, и, взяв с раковины вино, наконец-то пошел к своей тайне.
Вышел в дворик. Осмотрелся. Прислушался. Не видит ли кто меня?
От двери несколько шагов вдоль стены, и вот она моя необъяснимая миру тайна. Почтовый ящик. На нем даже несколько белых цифр от индекса осталось. Я поднял крышку, опустил руку внутрь и вытащил полную ладонь белоснежных конвертов. Посмотрел на них. Улыбнулся. Сунул их под куртку и трусцой направился к Москвичу.
В нем я удобно устроился в переднем пассажирском кресле. Отчего ноги и спина получили долгожданное расслабление. Вытащил из бардачка отвертку, пропихнул пробку внутрь бутылки. Отхлебнул. Вдохнул полной грудью. Послушал как над головой дождь перестукивал каплями. Стопка писем ждала меня на соседнем сиденье. Взял одно. Заклеено марками, пестрит синими печатями и пахнет свеженькой бумагой. Отправитель бухгалтерия завода «Электроцинк». Я брезгливо фыркнул и швырнул письмо на панель: счета на оплату, квартальные отчеты, сопроводительные письма – скукота дикая. Еще одно. Сотовая связь. Полетело следом. Очередной. Разложил хрустящую бумагу и стал читать. Это было письмо от матери сыну, который проходил службу в армии. Слова теплые, ласковые и тревожные. Дочитав до конца, я аккуратно сложил бумагу в конверт и отложил его в сторону: чтобы, закончив с остальными письмами, бросить его обратно в ящик.
За чтением чужих писем и представлениями об их авторах, за рассуждением как бы я поступил на их месте, не успел заметить, как на город опустились сумерки. Лишь когда читать стало трудно из-за скудного освещения в салоне, я отложил конверт и вернулся к реальности. Спешно собрал письма и бросил их на заднее сиденье. Допил остатки вина, взял с панели письмо к сыну в армию. У почтового ящика повертел его в руках, словно был сыном той женщины, и сейчас отправлял ей ответ сомневаясь, стоит ли это делать, не написал ли я чего лишнего о непростой армейской жизни. Опустил конверт в ящик. Он упал без глухого стука о дно. Я улыбнулся. В ящике есть новые письма, а значит, завтра я снова приду сюда. Я вышел из дворика на центр дороги инаправился к западному КПП.
Почтовый ящик я нашел четыре месяца назад. Хотел сделать в нем небольшой тайник. Ящик этот – портал между настоящим и прошлым. Первые прочитанные письма были написаны за три с половиной года до «событий». Сам не знаю, почему хожу к нему почти каждый день и читаю их. Это как просмотр кино, но гораздо реальнее: при отсутствии настоящего, письма из прошлого читаются будто на яву. Теперь они стали для меня кинотеатром, в котором, на белом холсте я просматривал частичку потерянной жизни.
Я дошел до широкого перекрестка. За ним чуть правее, среди панельных домов как проплешина располагалась небольшая площадь, с примкнувшим к ней кинотеатром. Кинотеатр, почти точная копия дворца культуры, был западный КПП.